Книга Мы мертвые - Майк Шэкл

не хотел сбежать?

— А что собираешься сделать ты?

Джакс взял скимитар у одного из мертвых охранников:

— За этими металлическими дверями находится Тонин.

— Мы не знаем этого наверняка, — сказал Кейн. — Там может быть дюжина охранников!

Джакс покачал головой:

— Я видел, как люди выходили, но никто не входил. Единственное объяснение — именно там они открывают врата.

— Девушка права, — возразил Дрен. — Нам нужно бежать.

— Мы уберем Тонин, и Киесун будет отрезан от поддержки. Подумай, что мы сможем сделать тогда, — сказал Джакс. — Это стоит любого риска. Особенно сейчас.

— Ты ничего не сделаешь, если умрешь. Нам нужно уходить, — сказала Яс. — Жизнь моего сына и моей мамы зависят от того, вытащу ли я вас отсюда.

— Освободите остальных, — сказал Джакс. — Я собираюсь убить любого, кого найду за этой дверью. Затем мы уйдем.

47

Тиннстра

Гора Олиисиус

Солнце клонилось к горизонту, но шулка не выказывали желания остановиться. Они шли все дальше и выше, рассредоточившись вдоль горы, защищая Зорику и Тиннстру. Великан все еще нес принцессу, к ее большому удовольствию, и Тиннстра была счастлива, что с нее сняли ответственность.

Слава Четырем Богам, снегопад закончился. Вчерашний шквал и так сделал дорогу достаточно сложной. Еще немного, и она стала бы непроходимой. Неудивительно, что Монон настаивал на том, чтобы идти без промедления.

Они оставили Черепа далеко позади, впереди была вершина Олиисиуса, где их ждали врата в Киесун. Тиннстра спросила себя, каково это — покинуть одно место и мгновенно оказаться в другом. Аасгод сказал, что это магия, оставшаяся от старого мира, его мира. Трудно было представить, что такая сила когда-то была обычным явлением.

Она потянулась через плечо и коснулась рукояти своего меча. Внутри него сидела лишь искра силы старого мира, и все же это изменило все. Страх, который управлял ее жизнью, исчез. Без его сокрушительного веса, сковывающего ее, она могла делать все. Трудно было поверить в то, что всего несколько дней назад она была слишком напугана, чтобы покинуть свой дом. Теперь у нее была цель. Она стала частью чего-то большего, чем она сама. Так ли все это время чувствовал ее отец? Ее братья? Может быть, когда Зорика будет в безопасности в Мейгоре, она вернется и сразится в Киесуне с Эгрилом вместе Мононом и остальными. Будет такой, какой всегда хотел видеть ее отец. Воительницей. Шулка.

Она почувствовала, что Монон за ней наблюдает.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Это ублюдочный холм.

— Выживаю, — ответила Тиннстра. — Но я буду спать неделю, когда все это закончится.

— Я пока не могу тебе этого обещать. У нас осталось около часа светлого времени суток. Впереди есть выступ, которого мы должны достичь за это время. Мы отдохнем там, прежде чем двинуться к вратам. — Монон оглянулся на гору, затем посмотрел на Тиннстру. — Ты не возражаешь, если я спрошу тебя кое о чем?

— Зависит от вопроса.

— Каким был твой отец? Он был моим героем, когда я поднимался по служебной лестнице.

— Я думала, ты его знал.

— Я сказал, что сражался бок о бок с ним. Это не совсем одно и то же. — Он поднял маленький камень. — Я был для твоего отца тем же, чем этот камешек для горы.

— Ты был для него намного важнее, — ответила Тиннстра. — Мой отец ценил каждого, кто находился под его командованием, и считал своим долгом знать их имена. Я помню, как однажды он проходил мимо нищего на улице: тот был грязным, одетым в лохмотья, с длинными седыми волосами и бородой, закрывавшей его лицо и половину тела, и мой отец все равно его узнал. Этот нищий был ветераном одной из кампаний моего отца и был вынужден покинуть Шулка, потому что потерял ногу. Дела у него шли все хуже и хуже, и в конце концов он стал просить милостыню на улице. Мужчине было стыдно за то, как низко он пал, но для моего отца это не имело значения. Он принес немного еды и поел с мужчиной, разговаривая о войне и друзьях, которых они потеряли.

После этого он привел мужчину домой, искупал его, дал ему свежую одежду и кровать для сна. Мой отец нашел для него работу, и раз в месяц после этого, если мой отец был дома, они встречались, чтобы поужинать и поговорить о том и о сем. Меня всегда поражало, как он находил время, но он всегда находил. Он сказал мне, что первейший долг лидера — забота о людях, находящихся под его командованием. Их благополучие и безопасность должны быть приоритетом. Я спросила, что произойдет, если однажды ему придется отправить тех же солдат умирать — конечно, один долг противоречил другому. Но он улыбнулся и сказал, что есть единственная цель, ради которой он мог это сделать. Их смерти должны что-то значить.

— Для твоего отца мы бы сделали все, — сказал Монон.

Тиннстра ему поверила. Странно, что она, его дочь, не смогла этого сделать, когда это имело значение. Как бы ей хотелось, чтобы он мог видеть ее сейчас.

— Дайджаку!

Шулка бросились на землю. Тиннстра вклинилась между валунами и поискала врага. Их было легко заметить даже на фоне темнеющего неба — они пикировали к склону горы с ненавистными ниганнтанскими клинками в руках. Их направляли вспышки света: сигналы от преследующих Черепов.

Как только они пролетели и небо очистилось, Монон поднялся на ноги:

— Народ, нам нужно ускорить темп. Здесь мы слишком беззащитны, чтобы сражаться с этими ублюдками.

Никому не нужно было повторять дважды. Они бежали так быстро, как позволяла гора. Даже со своим волшебным мечом Тиннстра не спешила встретиться лицом к лицу с отрядом Дайджаку. Они поскальзывались на рыхлых камнях и спотыкались о небольшие валуны, но продолжали идти, поднимаясь по склону. И без того измученное тело Тиннстры протестовало против каждого шага. Ее легкие горели. Даже просто подняться на вершину горы было непростой задачей, не говоря уже о том, чтобы проделать весь путь до Киесуна. Она была глупой девчонкой, позволившей своим мыслям блуждать слишком далеко, когда ей следовало сосредоточиться на здесь и сейчас.

Выступ впереди выглядел так, словно чья-то гигантская рука отколола кусок горы. Это был хороший участок камня, к которому можно было прижаться