Книга Аристократы - Баса

И сопли! Я года три уже не болела. Ну за что? За что? Это всё Хаски. Я знаю. Это он виноват! Он, наверное, материл меня, ведь я телефон выключила, чтобы он не дозвонился.

Запаслась в аптеке необходимыми лекарствами, главное было нос пробить, а то закладывало. Жизнь кончена, ненавижу болеть и главное не кому поухаживать, я бедная и несчастная.

* * *

POV Хаски.

— Че с тобой? — спросил заинтересованно Польски, а потом раздражающе улыбнулся ярко, твою мать. — Анечка не прислала пожелание спокойной ночи или наоборот не сказала доброе утро!

Я не отвечал, смотрел очень внимательно на объект перед собой и вычислял, сколько потрачу сил, чтобы переломать ему хребет и стоило оно того или нет. Санек перестал улыбаться и продолжил:

— Понял. Поехали.

Мы молча уселись в его машину, я с трудом на пассажирское сидение, здесь карлики разъезжали что ли. До максимума отъехал на кресле, ноги свободно протянув.

Польски пока завел машину, пока начал движение. Я врубил кондиционер на максимум, ветер завыл в ушах настойчиво, наконец-то прохлада столь ожидаемая ударила в лицо.

Прикрыл глаза.

— Так что с тобой? — расслышал сквозь тьму перед собой, сквозь смеженные веки и черный туман в теле.

— Еще сука никого длительное воздержание не делало добрым, — открыл глаза, когда Польски смехом подстегнул туман в башке, тот кажется стал еще плотнее и объемнее.

— Она тебя на голодном пайке держит!? А ты-то чего!? Терпишь? — ржать, как конь, он перестал, но голос был до не возможности ехидным. — Хватит заморачиваться, реши свои проблемы, тем более, если они ТАК на тебе сказываются, — опять усмехнулся гаденыш. Я заметил, как его губы дрогнули с правой стороны лица.

— За каким бастардом мне жевать траву, я тебе козел что ли? Когда я могу сожрать свой кусок мяса, только для этого мне надо ТЕРПЕТЬ! — последнее слово выплюнул сквозь рык. Я не знаю, что такое «терпеть»! Не знал, по крайней мере.

— ООО! Как запущенно! — перестал лыбиться Санек. Когда уже солнце сядет за горизонт, слепило глаза, рукой заслонил неприятный свет.

— Что ей надо? — рукой долбанул по дверце машины, даже в мякоть кулака отдавалась боль после удара. — Что ей бастард раздери надо еще!? — ладонь оставил на поверхности, рукой убрал волосы с лица, которые лишние мешались.

— Деньги есть, власть, — стал загибать пальцы по очереди. — Член есть, на технические и эксплуатационные характеристики ни одна девушка еще не жаловалась, — спросил у плеча Польски. — Морда нормальная тоже никто не жаловался. Что ей надо? — еще раз саданул ладонью по двери.

Внутри кипел котел эмоций и обжигал тело. Потом я локоть поставил на многострадальную дверцу и ладонь под щеку, а голос успокоил:

— Я много прошу от нее? Жить и спать со мной? Это очень много!? — задал у плеча Польски вопрос.

К неожиданности Санек решил ответить:

— А я тебе говорил, что ты в дерьме и я задолбался об этом говорить тебе уже пол года.

Это что это мы такие борзые? Он не заметил, я на грани?

Два пальца левой руки выставил вперед, остальные сжал, чтобы не мешались и направил в висок Польски. Невзирая на предупреждение, Санек продолжил говорить со мной плохим тоном:

— Это сейчас ты ничего не требуешь больше… — обращался он к зеркалу заднего вида, но рассказывал мне и моим пальцам, готовящимся к удару. Мог вскипятить ему кровь в венах, если бы не понравился ответ.

— Твоя маниакальная любовь тебя сломает, мой друг! — выдал он с улыбкой, на секунду повернувшись ко мне. У меня пальцы дрогнули, готовые выпустить огонь кое-кому в мозг. Но Польски сегодня бесстрашный:

— Ане не страшно, она такое вытерпела от тебя, что не каждая вытерпит и продолжает улыбаться и гордо поднимать голову. Ее ничто уже не сломает… а вот ты, другой мой, — Польски посмотрел на меня очень плохо. Не понравился его вдумчивый, предостерегавший взгляд. Потом он снова вернулся к вождению автомобиля и разговору:

— А тебя твоя любовь сломает… — фыркнул насмешливо «друг» — будущий труп.

Я нажал пальцами на его висок сильнее, заставив голову того наклониться влево.

— Ты сам себя уничтожишь, будешь изводить и себя, и ее, совершать глупые поступки и делать обоим больно, желая ее, — выплевывал пренебрежительно слова Польски. — Но она никогда не ответит тебе взаимностью, не сможет простить, ты и сам это прекрасно знаешь. Будешь из кожи вон лезть, давить на нее, пытаясь разбудить в ней любовь, а она не ответит. Тебя уже уничтожает ее НЕ любовь…

Но, смирись, простить она никогда тебя не сможет и ты сам знаешь почему, по этой причине не говоришь с ней о прошлом, старательно избегаешь темы, надеясь, что тема уйдет, но это не возможно. Ананина будет стоять между вами! — усмехнулся Польски лобовому стеклу или плотному потоку автомобилей перед нами. — И ты не поднимаешь эту тему с Аней, не просишь прощения и не надеешься на него, потому что твой главный судья — ты сам «не способен найти оправдания своим действиям», что уж говорить о ее прощении… Вау… Вау… я уже минут пять жду, когда собственные мозги окрасят салон моего автомобиля.

Голос Польски стал веселым, как обычно, а я убрал пальцы от его виска и озвучил холодно:

— Пушка в сумке, а сумка в багажнике… я придумаю тебе более изощренную смерть, — чуть подумав продолжил. — Пробей, где она, мелкая поганка сбежала вчера, — приказал коротко.

— Диман… хватит мне работенку подкидывать. Честное слово, думаешь моим спецам заняться нечем, как только девчонку разыскива..

Я перевел очень внимательный взгляд на него. В моих глазах не полыхал огонь? Потому что тело горело пламенем.

Санек громко недовольно выдохнул, но руку протянул к панели машины прямо по центру. Там мини — компьютер вот на его экране он и набирал что-то.

А потом мы молчали, а я пытался остыть и в прямом, и переносном смысле. Минут через десять стойкого молчания Санек глухо отчитался:

— Пришла пару минут назад домой.

Я кивнул на великолепно выполненную задачу.

* * *

POV Вильмонт.

Пришла в пианино и меня даже не убили, потому что жениха еще не было. Сидела с платком и смотрела компьютер: голова разболелась и, наверное, температура. Тело сильно знобило, как будто я в ледяной воде сидела или под струями холодного ветра.

Надо было вызвать доктора. Кто его знает, чем заразилась. Если заболевала папа всегда с мамой вызывали доктора. А если температура присоединилась, а если какой сильный вирус и всё? Капут Анечке? Какой бред