Книга Об управлении империей - Константин Багрянородный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У мадьяр могло возникнуть впечатление о былой принадлежности этих территорий южнее Балатона и реки Шио Великоморавской державе: как свидетельствуют западные латиноязычные памятники (MMFH. I. Р. 74, 96, 113-116; 119; III. Р. 319), в 892-893 гг. и в первой половине 900 г. великоморавский князь контролировал территорию Задунавья фактически до Дравы, т.е. владел землями южнее тех районов северного и северо-восточного Задунавья, которые в первой половине X в. стали местом обитания мадьяр. О временном господстве князей Великой Моравии в южном Задунавье могли знать предводители мадьяр, которые в 895-898 гг. были заняты освоением земель Среднего Подунавья, расположенных восточнее Дуная. Весной 899 г. предводители мадьяр установили мирные и даже союзнические отношения с восточнофранкским королем Арнульфом, который направил пятитысячный отряд мадьяр в Италию. Из союзников великоморавских князей мадьяры превратились в врагов. Возвращался отряд мадьяр из Италии через южное Задунавье после июня 900 г., когда мадьяры опустошили "большую часть Паннонии" (MMFH. I. Р. 127). Это не коснулось, естественно, севера и северо-востока Задунавья, где поселилась с весны 899 г. по лето 900 г. та часть мадьярской этносоциальной общности, которая не осталась восточнее Дуная. Тогда началось освоение мадьярами районов, лежащих севернее областей, попадавших временами под контроль великоморавских князей. Возвратившийся из Италии в южное Задунавье отряд мадьяр столкнулся здесь с отрядами великоморавского князя, который рассматривал мадьяр как союзников Арнульфа и, следовательно, как своих врагов. Мадьярское предание сохранило память об этом столкновении с мораванами в Паннонии (SRA. I. Р. 164, 281). Отсюда и информация Константина, полученная от венгров, о Великой Моравии как их южной соседке. (В. Ш.)
182
Речь идет о князе Святополке, наиболее выдающемся из правителей Великоморавского государства (871-894).
183
Об истории утверждения "турок" — венгров на Паннонской равнине и об их столкновениях с Великой Моравией см. подробнее: DAI. 38, 40 и коммент. к этим главам.
184
В исправном протографе сочинения южными соседями венгров были названы, скорее всего, хорваты, причем обитатели именно Хорватского королевства. Д. Моравчик, игнорируя вопрос о реальных южных соседях венгров, полагает, что хорваты, которые "соседят с турками у гор", являются не южными, а «северными (т.е., как видно, "белыми") хорватами», действительно жившими в то время к северу от Паннонской равнины. Ученый ссылается при этом на труды Г. Фехера и Ф. Дворника (DAI. II. Р. 63). Нам не представляется убедительной такая точка зрения. Во-первых, она находится в противоречии с данными гл. 40, 44, где хорваты названы южными соседями венгров. Во-вторых, Моравчик никак не объясняет, почему, по его мнению, Константин дважды говорит о соседях "с севера" (о печенегах, а затем о хорватах). Не исключено, что в данном случае под хорватами Константин понимает население Чешского княжества, не зная этнического наименования его подданных (а поэтому и именуя их "хорватами") (?). См. об этом коммент. 14-15 к гл. 30. (Г. Л.)
Контакты мадьяр с жителями приморской Хорватии (от побережья Адриатического моря до гор Капелла и от полуострова Истрия до города Сплита) к середине X в. несомненны (Melich J. A honfoglalaskori Magyarorszag). (В. Ш.)
185
О печенегах и их отношениях с венграми см.: DAI. I-8, 37 и коммент. к этим главам.
186
Здесь начинается не озаглавленное Константином его заключение к "дипломатическому" разделу. О стиле и идеях вступления к пассажу-заключению см. коммент. к Предисловию.
187
Почти в тех же выражениях о "жадности" скифов (т.е. росов) к деньгам говорит и младший современник Константина Лев Диакон (Leon. Diac. Hist. Р. 77.4-10). Впрочем, это утверждение вполне традиционно для византийской историографии, по крайней мере с V-VI вв.
188
Константин имеет в виду разного рода (чаще всего военные) услуги, оказываемые Византии "северными народами", которые, как говорит император, требовали взамен непомерно высокой платы (ср. гл. 7).
189
Принимаем конъектуру Д. Моравчика: αποκρουεσθαιвместо ανακρουεσθαιрукописи.
190
Важное указание на личный опыт дипломатической деятельности, который Константин VII практически мог накопить лишь в годы самостоятельного правления, начиная с 27 января 945 г.
191
Уже эта фраза свидетельствует о чисто "дипломатическом" ответе на домогательства "варваров", который отнюдь не обязательно должен основываться на аргументах, соответствующих истинному положению дел. Р. Дженкинз полагает, что император сознательно рекомендует сыну во всех трех случаях, когда правители "северных народов" потребуют от империи для себя каких-либо вещественных инсигний императорской власти, "греческого огня" или вступления в родство с правящей династией, обосновывать отказ им заведомо фиктивными ссылками на якобы непреложные нормы сакрального права и заветы Константина Великого (DAI. II, Р. 63).
192
См. об этом гл. 10 и 11 и коммент. к ним.
193
См. об этом гл. 7, 8.
194
О росах см. гл. 2, 4, 8 и особенно 9 и коммент. к ней. Заметим, однако, что поскольку комментируемый пассаж написан самим Константином в конце 40-х — начале 50-х годов X в. и поскольку император излагает здесь собственный дипломатический опыт, постольку трудно допустить, что автор имеет в виду результаты встреч с русскими послами в Константинополе при заключении договора Игоря с греками: договор был заключен, как ясно сказано в самом этом документе, "в 6453 г.", в правление Романа I, Константина и Стефана, т.е. до 15 декабря 944 г. (даты низвержения Романа I). Тогда Константин VII не обладал еще никакой реальной властью и не мог принимать деятельного и ответственного участия
