Книга Пятая зима - Китти Джонсон

взял меня за руку и, повернув ладонью вверх, начал осторожно ласкать нежную кожу на запястье. От этого по моей правой руке мгновенно побежали мурашки, но я постаралась справиться с растущим желанием. Я отлично понимала, что сейчас Марку вовсе не хочется говорить о Джейми и тем более о Грейс. Ему хотелось отправиться со мной в спальню, чтобы обрести забвение, но я считала, что сначала мы должны закрыть эту тему – тему прошлого, чтобы впредь нам не пришлось снова к ней возвращаться.

Марк, очевидно, прочел мои мысли, так как тяжело вздохнул и продолжил:

– Грейс пыталась манипулировать мною с самого начала. Я-то думал, что это я принимаю решения, что я – достаточно взрослый и самостоятельный человек и инициатива исходит от меня, но я ошибался. Грейс была красивой. Успешной. Она хотела выйти за меня замуж, и она своего добилась. Но, когда мы наконец поженились, все стало другим. Что бы я ни делал – все было плохо, все не так. Я не соответствовал ее требованиям, и она регулярно давала мне это понять. Все то время, пока мы были вместе, я только и делал, что пытался измениться. – Марк в задумчивости провел пятерней по волосам. – И даже если бы у нас появился ребенок, я уверен – лучше бы не стало. Я по-прежнему был бы недостаточно для нее хорош. Она бы делала мне замечания, придиралась к каждой мелочи… «Ты неправильно его держишь. Ты не тем его кормишь. Ну кто так меняет памперсы?» И если раньше я прилагал огромные усилия, чтобы соответствовать ее идеалу мужа, то после рождения ребенка мне пришлось бы из кожи вон лезть, чтобы соответствовать ее идеалу отца… – Он зябко передернул плечами. – Господи, даже не могу выразить, как я счастлив, что не стал отцом!..

Как я счастлив, что не стал отцом! Эти слова отдавались у меня в голове снова и снова, точно удары колокола, который едва не свел меня с ума, когда однажды Рози уговорила меня сходить на «звуковые ванны»[29]. После них – вместо ожидаемого успокоения и расслабления – я чувствовала себя так, словно мой мозг полчаса грызли тигры. Неудивительно, что я возненавидела «звуковые ванны» всеми силами души.

– Что случилось? – Марк моментально почувствовал, что что-то не так. Впрочем, почувствовать это было, наверное, не очень трудно. Мое сердце, моя душа и мое тело на одно мгновение замерли, застыли, совершив что-то вроде аварийной остановки.

Неторопливым, но решительным движением я отняла у него руку и спрятала ее под стол, чтобы Марк не мог до нее дотянуться. Взгляд я тоже опустила, чтобы он не мог ничего прочесть по моим глазам.

Если Марк прилагал огромные усилия, пытаясь измениться и стать таким, каким хотела видеть его Грейс, то я большую часть жизни ждала, чтобы он обратил на меня внимание. Наконец это произошло: Марк меня заметил и то, что он увидел, ему, несомненно, понравилось. Но он по-прежнему видел меня не всю. Я имею в виду – во мне было еще много такого, чего он не знал, не мог разглядеть. И это были не какие-нибудь пустяки, это были вещи огромной важности, отказываться от которых я не собиралась.

Даже ради него.

Я не могла бы стать такой, каким Марк был в браке с Грейс. Я не могла ежедневно приспосабливаться, адаптироваться к новым и новым требованиям, постепенно теряя себя и все, чем я была. И я не могла допустить, чтобы другой человек – даже Марк – помешал осуществлению моей самой заветной мечты.

– Ты плачешь, – сказал Марк. – Пожалуйста, не плачь. Что я такого сказал? Что не так? Скажи мне, Бет, пожалуйста! Ну, в чем дело?

– Дело во времени. Ты выбрал неудачное время, Марк, – сказала я злобно.

Он озадаченно нахмурился.

– Неудачное время?

– Да! Почему ты признался мне в своей любви именно сейчас? Неужели ты не мог подождать еще год?

Марк затряс головой.

– Все равно не понимаю! Зачем ждать? Я и так ждал почти тридцать лет, а это довольно большой срок. – Он снова потянулся через стол и, взяв меня двумя пальцами под подбородок, заставил поднять голову.

– Я не мог не сказать тебе, что я тебя люблю, потому что иначе я бы просто взорвался. А еще потому, что я слишком боялся, что какой-нибудь Том, Джейк или Смити меня опередит. Выбирай, что тебе больше по душе… Все-таки в чем дело, Бет? Скажи мне!

Я мотнула головой, освобождаясь от его теплых пальцев, потом стерла ладонью слезы со щек.

– Все равно ты должен был подождать со своими признаниями до февраля… не этого февраля, а того, который будет через год, – сказала я.

– Но почему до февраля? – нахмурился Марк.

Я пристально посмотрела ему в глаза.

– Потому что, если все пойдет по плану, к февралю я буду беременна. Я, во всяком случае, на это надеюсь. И вот тогда… вот тогда для твоего признания было бы самое время. Если бы, разумеется, после того, как я поставила бы тебя перед фактом, ты подумал бы что-то вроде: «Ну, ситуация, конечно, не идеальная, но я люблю Бет, поэтому я буду любить и ее ребенка». Ну а если бы ты так не подумал…

Марк продолжал хмуриться.

– Почему ты будешь беременна именно к февралю? И от кого?

– Ни от кого. Просто после Нового года я иду на прием в клинику репродуктивной медицины, чтобы меня… оплодотворили спермой от тщательно подобранного донора. Ну, Марк, что скажешь? Будешь отговаривать меня? Не старайся, я все равно не передумаю, просто не смогу. Я хотела стать матерью почти столько же времени, сколько я ждала тебя.

Я глубоко вздохнула. Снова посмотрела на него.

– Я тоже тебя люблю, Марк. Люблю больше, чем гору Эверест, а так же вторую и третью по высоте горы мира, но…

– К2[30] и Канченджанга, – машинально подсказал Марк.

– Да, и Канченджанга. Как скажешь. Мне действительно жаль, Марк, но я должна это сделать. Во что бы то ни стало. Я слишком долго ждала, и теперь ничто и никто меня не остановит. Даже ты.

Зима пятая

Глава 33

– Объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.

Марк улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и, обняв его за шею, привлекла к себе. Наш поцелуй был долгим и сладким, поэтому объятия мы разжали, только когда раздались громкие аплодисменты, к