Книга Красавица, чудовище и волшебник без лицензии - Мария Заболотская

ни в коем случае не понадобилось вновь опереться на руку Джуп). Дама Живокость, предчувствуя скорое избавление от беспокойных гостей, растроганно шмыгала носом и утирала слезящиеся глаза; слуги выстроились в круг, держа в дрожащих лапах блестящие подносы, зеркала и черпаки — словом, все, за исключением Джунипер и Мимулуса, чувствовали, что наконец-то находятся на своем месте, предназначенном им самой судьбой.

Принца полностью поглотило созерцание собственной красоты — он приглаживал волосы, вертел головой, влюбленно глядя на свое отражение, а еще — шевелил пальцами на руках и ногах, проверяя, сохранили ли они прежнюю тонкость и достаточно ли глянца на черных когтях. Домоправители и челядь умиленно глядели на своего господина и счастливо вздыхали.

Мэтр Абревиль, который изнывал от желания поговорить хоть с кем-то о том, насколько происходящее неправильно и возмутительно с точки зрения магического права, подобрался поближе и прошептал на ухо Джуп, которая, поднявшись на ноги, отряхивала платье:

— …Возможно, это магическая аномалия, вызванная внутренним логическим противоречием в структуре заклятия!..

— Что?.. — не поняла Джуп, которая, разумеется, не слышала внутреннего монолога волшебника, который предварял это заключение.

— Аномалия! — повторил вполголоса Мимулус, с растущей неприязнью глядя на принца, без устали любующегося самим собой. — В формуле заклинания могли содержаться архаические составляющие, действие которых непредсказуемо — в силу того, что такие неопределенные явления, как любовь, очень сложно выразить в словах. Не исключено, что в древних волшебных формулах любовь определялась как способность к самопожертвованию ради кого-либо… Или, что еще возможнее, эта магия не слишком-то разбирается в видах любви, так что ей хватило и дружбы — но такой, где друзья решаются подвергнуть жизнь опасности во имя спасения друг друга… Видишь ли, Джуп… сначала ты по доброй воле вернулась с Его Цветочеством в поместье, хотя знала, что это грозит тебе смертью… Затем он отпустил тебя, рискнув своей жизнью… — тут лицо мэтра Абревиля стало таким кислым, что никто не усомнился бы: он рассуждает сейчас о явлениях, совершенно ему непонятных и оттого — ужасно раздражающих. — И все это выглядит, как… как… — тут волшебнику пришлось вовсе туго, поскольку нужные слова его язык просто отказывался произносить — так глупо они звучали с точки зрения ученого правоведа.

— Как что? — спросила безжалостная Джуп.

— Как ДРУЖЕСКАЯ ЛЮБОВЬ! — прохрипел мэтр Абревиль, немедленно покраснев до самых корней волос.

— Возможно, ты прав, Мимму, — сказала Джуп, которую слова волшебника ничуть не смутили, ведь в силу своего исключительного простодушия она из рук вон плохо разбиралась в двусмысленностях. — Я несколько раз замечала, что каждый раз, как я поступала по отношению к Его Цветочеству хорошо — мне тут же самой становилось легче. Выходит, если у меня получалось сделать его чуть счастливее — действие проклятия слабело. И наоборот, стоило мне только обмануть его или подумать о том, что я должна его бросить…

— Не уверен, что это действие проклятия, а не твоя врожденная добросердечность, — пробормотал Мимулус. — Хотя, невелика разница!..

— Почему же? — удивилась Джунипер неподдельной горечи, прозвучавшей в голосе волшебника. — Если мое дружеское расположение помогло снять заклятие с Его Цветочества…

Но тут их перешептывания наконец-то привлекли внимание принца, и он, вскочив на ноги, повернулся к Джуп.

— Джунипер Скиптон! — воскликнул он, глядя на нее сияющими глазами. — Ты спасла меня!..

— Возможно, — неуверенно ответила Джуп. — Но мне кажется, Ваше Цветочество, что, по большей части, вы спасли себя сами, когда решили совершить добрый поступок. Впрочем, если мои дружеские чувства как-то помогли в этом деле, то я очень рада, и…

— Дружеские чувства! — Ноа неприязненно дернул носом, как будто собирался чихнуть. — Я слышал краем уха, что говорил этот волшебник… С одной стороны, весьма приятно знать, что я не обязан теперь на тебе немедленно жениться. С другой — не принижает ли меня столь скромный итог? Наверняка вся наша цветочная знать будет сплетничать о том, что я, самый утонченный и любезный принц здешних лесов, не сумел влюбить в себя самую обычную человеческую девушку…

— Но вы же сами не хотели…

— Не хотел! — воскликнул принц. — Но оказалось, что это немножко обидно — когда проклятие с тебя снимают без великой любви! Ты все же могла бы влюбиться в меня вопреки всему — даже вопреки моему собственному желанию!.. Но это ужасное, чрезмерно ужасное проклятие!.. О, мачеха постаралась на славу, когда сочиняла его… Ну, признай же, Джуп Скиптон, что непременно полюбила бы меня, увидь ты хоть на мгновение мой истинный облик!.. — и он улыбнулся еще ослепительнее, сладко жмурясь от удовольствия быть самим собой.

— Несомненно! — поддакнул Заразиха, не упустивший ни слова из их разговора. — Хотя, осмелюсь заметить, эта человеческая девица не отличается сообразительностью и хорошим вкусом, Ваше Ирисовое Высочество…

— Что тут говорить! — вскричала Сплетня, усевшаяся на плечо Ноа. — Принц бесподобен!

— Умопомрачителен! — поддержала ее Небылица, которой наследник Ирисов милостиво предоставил свою вторую руку.

— Куда уж человеческой девчонке устоять!..

Было бы весьма наивно ожидать, что принц Ноа полностью переменится. Но Джуп все-таки с сожалением вздохнула, убедившись, что взбалмошность и тщеславие Его Цветочества никуда не подевались. И, конечно, было бы куда благоразумнее промолчать, но в этот день, отмеченный столькими чудесами, терпение Джунипер окончательно иссякло.

— Вообще-то, — сказала она с нарочитой небрежностью, — я ВСЕГДА видела ваш истинный облик, Ваше Ирисовое Высочество!

— Не может того быть! — вскричал Ноа, сразу же потеряв львиную долю своего блеска, а домоправители растерянно переглянулись.

— Может-может, — ответила Джуп, ехидно сощурившись. — Мимму тому свидетель!..

— Истинно так, — неохотно согласился Мимулус, в котором мстительные порывы боролись с соображениями осторожности. — Побочные действия чужих проклятий — непредсказуемая штука!..

— О-о-о-о!.. — дружно застонала челядь, измученная донельзя неожиданностями этого странного дня. — О-О-О-О!!!

Признание Джунипер наделало едва ли не больше переполоха, чем исчезновение проклятия. Принц был донельзя возмущен и оскорблен, но изо всех сил старался не показать, как сильно уязвлен — чтобы не поставить себя в еще более глупое положение. Он обиженно косился на Джуп, шумно сопел, порываясь что-то сказать, но не находил нужных слов — и, к ее тайной радости, все больше походил на того Ноа, к которому она успела привязаться: растерянного и немножко нелепого. Однако неугомонный господин Заразиха поспешил обернуть