Книга Крылья - Мария Герус

Не спеша, боясь потревожить пуще прежнего занывшее сердце, городской старшина обернулся.

За окном плыла полная луна, заливая голубоватым светом бреннские флюгера и башни. В лунном свете на подоконнике застыла длинноногая изящная тень. За спиной тени медленно опадал легкий плащ. Или это были крылья? Второй нежданный гость уже спрыгнул в комнату. Шелестящий плащ, лунный отблеск на посеребренной кольчуге, драгоценный пояс, алмазный венец на тяжелых золотистых кудрях.

* * *

От венцов отбояриться не удалось, хотя даже Варка с этим бесценным украшением на голове выглядел как шут гороховый. Илка же, угнетенный стоимостью алмазов, о внешности уже не думал, пуще всего боясь уронить эту дорогущую штуковину. Но крайн был непреклонен. Никакие разговоры о том, что ползать по крышам в таком наряде неудобно, на него не подействовали.

Дурацкая мысль забраться в ратушную башню через окно, конечно же, принадлежала Варке. К сожалению, крайн ее дурацкой не посчитал, напротив, с большим знанием дела растолковал, как и где удобнее подниматься, куда и как спускаться, не пользуясь при этом веревкой. Бреннские крыши он знал как пожилой, очень опытный кот.

Илка, конечно, предпочел бы войти в ратушу как все люди, через дверь, но тогда непременно пришлось бы общаться с городской стражей, а этого ему совсем не хотелось. Так что в путешествии по крышам был смысл, хотя, если бы не красавчик, полдороги почти тащивший его на себе, Илка не прошел бы там ни за какие коврижки. В конце концов этот тронутый, свесившись с карниза купола ратуши и цепляясь ногами неизвестно за что, исхитрился впихнуть Илку в нужное окно. Илка с облегчением плюхнулся на пол и тут же постарался принять гордый вид. В комнате оказалось полно народу. Он знал, что Варка держит его под щитом, но все равно ему было не по себе.

* * *

– Могу я видеть городского старшину? – вежливо спросил золотоволосый юноша. – У меня послание от господина старшего крайна.

Его товарищ на подоконнике небрежно прислонился к качнувшейся раме, мечтательно обратив к луне безупречный профиль.

– Лунь, – ахнул старшина города Бренны, – Рарог Лунь!

Рама, скрипнув, качнулась снова. В комнату ворвался свежий холодный ветер, всколыхнул плотные слои застоялого чада, прошелестел в залежах бумаг на столе.

– Ивар Лунь, с вашего разрешения, – сказал Варка. Назвать крайна отцом у него язык не повернулся. Пусть как хотят, так и понимают.

Поняли правильно. На лицах, при свете лампы казавшихся желтыми размытыми пятнами, вдруг проступили глаза: усталые, недоверчивые, удивленные, оценивающе расчетливые.

В соответствии с планом Варке разговаривать вообще не полагалось. «Стой, молчи, улыбайся, – напутствовал его крайн, – твое дело – держать щит и производить впечатление».

– Я понимаю, вы удивлены, но, может быть, все-таки перейдем к делу? – Илка был настроен точно выполнить все указания крайна и очень боялся забыть хоть слово. Выговориться бы побыстрее, а то эти старые пни только время тянут да глазами хлопают. – Повторяю, я хотел бы видеть городского старшину.

Выказывать надменность и полное пренебрежение к низшим существам в присутствии этих солидных, властных, хорошо одетых людей было страшновато, но Илка старался как мог: и подбородок задирал, и глаза прищуривал, и говорил отрывисто, как бы сквозь зубы.

– Я – старшина города Бренны, Анджей Осокорь. Что вы имеете мне сообщить?

Подняться, оторвать усталое грузное тело от кресла было смертельно трудно, но беседовать с крайнами сидя Анджей просто не мог.

Илка набрал в грудь побольше воздуха и заговорил, как было приказано: веско, медленно, совершенно спокойно.

– Господин старший крайн был неприятно удивлен, узнав, что вы без его ведома вступили в переговоры с князем Сенежским. Господину старшему крайну также стало известно, что вы без единого выстрела сегодня впустили в город отряд из сотни всадников князя Сенежского.

– Почетное сопровождение их посла, чтоб ему ежа родить против шерсти! – встрял начальник стражи.

– Господин старший крайн надеется, что это простое недомыслие, а не прямая измена. Завтра мы, как полномочные представители пригорских крайнов, дадим послу господина Филиппа Сенежского все необходимые объяснения. Город сдан не будет.

Илка перевел дух, но тут в полумраке комнаты поднялся крепко сбитый господин, полный сознания собственной значимости.

– А известно ли господам… кхм-кхм… крайнам, что на Гусином лугу вчера стало лагерем войско числом в три тысячи ратников под командой старшего княжича, Аскольда Сенежского?

– Известно, – ответствовал Илка. Бесконечные ряды походных палаток, сиявшие лунной призрачной белизной, огни костров и тусклый блеск шитых золотом стягов на обширном лугу за Тихвицей прекрасно просматривались с угловой башни.

– А известно ли им, что в Лисьих Норах и в Пучеже отряды в две и пять тысяч человек ожидают только сигнала к наступлению на Пригорье?

– Известно, – безмятежно парировал Илка, хотя слышал об этом впервые. Помнится, господин Лунь хотел разбираться с ними вежливо и дипломатично. Любопытно, как у него это получится. М-да… Интересно, открылись ли уже перевалы в Загорье?..

– А известны ли господам крайнам численность гарнизона Бренны и состояние ее укреплений?

– Разумеется, известны, – начал терять терпение Илка. – Уверяю вас, господин старший крайн не рассчитывает на мужество гарнизона Бренны и надежность ее стен, – помедлил и скромно добавил: – У меня все. Полагаю, вы можете быть свободны.

В сердце городского старшины вдруг шевельнулась нежность. Бедный мальчик. Высказал все, что велено, и вздохнул с облегчением. Видно, очень старался ничего не забыть. Почему на переговоры послали детей? Мальчишек, которым в последнее время явно жилось несладко?

Впрочем, это не переговоры. Мнения бреннских старшин никто не спрашивает. Анджей Осокорь должен был оскорбиться, но, вопреки всему, испытывал тихую радость, как ребенок, который наконец дождался возвращения родителей.

Кое-кто из старшин, похоже, думал так же. Заскрипели, задвигались стулья. Некоторые послушно встали со своих мест, собираясь покинуть кабинет в ратушной башне.

– Послушайте, – веско заметил представительный господин, – мы же серьезные люди! Речь идет о жизни и смерти. Некий старший крайн, существо из бабкиных посказулек, обещает вам защиту, но кто поручится, что он сдержит свое обещание? Три тысячи разъяренных солдат, ворвавшихся в Бренну… Пожары… грабежи… Малейшая попытка к сопротивлению, и нас уничтожат.

– Господин старший крайн ничего не обещает, – желчно сказал Илка, которого этот настырный тип начал раздражать уже не на шутку. – Господин старший крайн делает. В настоящее время он занят спасением Бренны, иначе непременно явился бы сюда сам. Господин старший крайн был глубоко оскорблен приемом, который ему оказали в Бренне нынешней зимой, и, бесспорно, желал бы выразить свое недовольство лично.