Книга Дети Лавкрафта - Эллен Датлоу

[:: ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

его прекрасные серебристые волосы

[::/ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

[:: ПАМЯТКА #2724869.3::]

18 июля 24… года, 02 ч. 05,07 мин.

Баллад-Хаус, усадьба «Вершинный кратер», гора Бэйкер

Prion Tech Temporal Cortex Diary #74543.04

[:: ПОВРЕЖДЕНИЕ ФАЙЛА::]

…по сегодняшним понятиям я богата, пресыщена и бессердечна, но даже для меня это как-то несуразно. Такого я ни за что не отведала бы. Вежливо отказываюсь, и официант со своим серебряным подносом исчезает в толпе гостей. Первая группа возвращается из осмотра, проходя через двойные двери в гостиную, большинство из них возбуждены и раскраснелись, некоторые мрачны и притихли. Гости забывают про свои напитки и важные разговоры, толпятся вокруг пришедших, дотрагиваются до их пылающих красных щек, ахают, смеются. То, что эта группа только что осмотрела, за сотни лет видели очень немногие в этом мире, и даже влиятельнейшие люди на планете: ученые, политики и королевы – ничего этого не видели и никогда такого не увидят. Возможно, даже не помнят, что оно все еще существует. Все мы слишком заняты, убегая от океана и дрожа от страха под солнцем, ни на что другое времени уже не остается. Дрожь пробирает меня, невзирая на почти удушающую жару в комнате. Я в двенадцатой группе. Подождать я не прочь. Успела убедиться, что когда ты последняя, то это дает тебе возможность отыскать мелочи, о каких не знали шедшие до тебя, секреты и обманы. Иной раз усваиваешь, как остаться на столько, на сколько хочется.

Отхожу в сторонку и сейчас направляюсь к бару. Не считая моего кавалера, никого из собравшихся нынче вечером я не знаю. Нынче не обычное сборище из тех, для кого открыт этот дом.

Нет больше льда сколько хочешь: нормировать начинают, когда еще и полчаса не прошло. Хозяева изысканно извиняются, объясняя отсутствие привычных удобств необычайными всплесками температуры, отвлечением ресурсов на другие части усадьбы. Деньги могут купить что угодно, но мы давно уже идем к концу обилия того, на что стоит тратить деньги в этом мире.

Еще глоток выпивки с единственной льдинкой не больше одного из моих ногтей. Проскочило. Лед исчезает до того быстро, будто я всего лишь вообразила его. Выхожу на площадку прогулочного дворика, устроенного посреди дома, и смотрю мимо рубленых линий бетона и стали на слабо мерцающие звезды, пробивающиеся сквозь влагу и мглу. Боже, до чего же уродливое здание! Уродливее многих. Разумеется, не дворец, едва на дом тянет. Больше похоже на то, что какой-то гигант забрался на гору, ухватился за верхушку ядерного бункера и наполовину вытащил его из скалы. Строили его, чтобы пережить что угодно, я слышала: как и все строения на Вершинном Кратере. Хозяева настоятельно уверяют, что сами спроектировали свое жилище до последней детали, равно как и все остальные дома огороженной усадьбы, но за десятилетия всякие слухи наросли.

[:: ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

объект испытания вооружений

центр контроля за болезнями

место предварительного заключения и пыток

?астро-архелогия?

[::/ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::] [:: ЗАПИСЬ ВЫКЛ::]

[:: ЗАПИСЬ ВКЛ::] Со скучной болтовней покончено. Моей группе скоро идти на осмотр. Люди тычут пальцами. Опять сполохи, северное сияние, полосы густой синевы и над ней белые огни, похожие на кометный дождь. Как звалась та, знаменитая, что пересекала орбиту планеты каждое столетие?

[:: ПОИСК… ПОИСК… /ПОИСК::] Нет Интернета. Ну и пусть. Я стою посреди дворика со всеми остальными, вглядываясь в подвижное небо. Все созвездия – спиралями, кругами. Все мы – плывем сорванными водорослями, нас выбрасывает…

В соседней комнате народ смеется – похоже на волны, перекатывающиеся через бьющееся стекло. Наталкиваюсь на скамейку, мой вечерний кавалер вдруг оказывается рядом, ладонь его охватывает мою обнаженную руку. Голова клонится вниз. «Все о'кей, я не пьяная, – слышу я саму себя и тру глаза. – Это просто звезды. Это просто колокола».

[::/ПАМЯТКА::]

[:: ПОСЛЕ::]

Все школы выглядят одинаково, пахнут одинаково, звучат одинаково, думаю я, пока мы проходим по гулким залам. Даже после стольких эпох, даже на воздухе, так насыщенном влагой, наши с Мальчиком слишком медленно приспосабливающиеся допотопные легкие силятся дышать. Крохотный пурпурно-голубой огонек, все еще искрящий и мигающий сбоку на моей гладкой, безволосой голове, он помнит за меня. Не дает мне забыть ничего. Свернувшиеся раскрашенные листы бумаги бьются о кремовые и зелено-желтые стены. Пятнистый линолеум, пожелтевший и треснувший под напором водорослей и мха, пробивающихся сквозь каждую щель. Длинные коридоры, молчаливые, высокие и широкие, по стенам рядами тянутся ржавеющие шкафчики, покрытые пылью окна и распахнутые двери классов. Миниатюрный размер каждой деревянной парты с закругленными углами и шаткого стульчика. Все настолько знакомо, как будто мы опять дети рода человеческого. Единственное, чего не хватает, так это легкого запаха мела в воздухе.

Кончиком одного длинного липкого пальца дотягиваюсь до выцветших остатков рисунка высоких зеленых растений. Бумага до того хрупка, что распадается от моего легчайшего прикосновения, разлетается на тысячу частиц, повисающих в воздухе, словно насекомые. Не был ли рисунок делом рук одного из тысяч моих детей еще тогда, в ранние века после преобразования мира, когда мы все еще были больше людьми, чем нелюдями? Имплант в разжижающихся остатках моего мозга не выдает никакой памяти. Пока мы движемся по растрескавшимся каменным полам, из шкафчиков и дверных проемов выбиваются бледные ветви с распустившимися цветками и пучки высоких водорослей, где-то на башне нежно трезвонит единственный колокол. Ветер, наверное, или косяк плавающих полипов. Мы с Мальчиком согласно улыбаемся друг другу.

Проходы между залами и лестничные марши сходятся, вливаясь в лишенный крыши многоуровневый атриум. Крошечные ящерки спят на балюстрадах и теплых полах. Мужчина направляется в другую сторону, вниз по широким ступеням из серого мрамора, ведущим к подземным рекам, биолюминесцентным помещениям и сверкающим ночным прудам, где обитают в слитном единстве те дети и старшие, которые настолько далеко и превыше нас, что мы с Мальчиком слышим их пение лишь как слабенький порыв, рывок сердца, что успевает лишь дрогнуть и растаять, прежде чем мы начнем подпевать.

Еще не время. Мне пока еще не пора.

Мы с Мальчиком продолжаем спускаться к массам лежащих на спине тел, укрывающих весь пол, свисающих поперек балюстрад до самого лестничного колодца, повисших на балконных ограждениях, будто сверкающие гобелены. К центру помещения они начинают сливаться, тела соединяются и смешиваются воедино, образуя единую живую массу, что стекает вниз по широкой, округлой расщелине в центре пространства. Из-под обобщенного дыхания и движения их тел доносится неумолчный низкий рев океана, прокладывающего себе путь через остатки гор, через воронку пульсирующей плоти, которая бесконечно нисходит к своим братьям и сестрам в нижние водяные покои. Струйки гнилостного и сладковатого запаха заполняют мне легкие, запахи моих детей и старших, когда они отправляются в свое последнее путешествие для присоединения к неуклонно разрастающемуся существу, которое однажды охватит океан, потом в один прекрасный день поглотит целиком всю планету, которое однажды вновь займет свое место странника по темной реке звезд, кто в один прекрасный день отыщет еще один яркий голубой мир, в который погрузится, сжавшись, обоснуется и будет грезить до той поры, пока не придет опять время для повторения круговорота жизни.