Книга Голос Тайра. Жертва порока - Кристина Кандера

Я высунулась в окно почти по пояс, силясь хоть что-нибудь рассмотреть в ночной тьме, но так ничего и не увидела. Вернулась в комнату, закрыла окно, три раза проверив, что оно на самом деле заперто и отправилась спать.

И вот…. Теперь я сижу на кровати, с больной головой, колотящимся сердцем и круговоротом мыслей и… все еще никак не могу уснуть. А уже скоро рассвет.

Я еще немного посидела, дрожа от холода и стуча зубами, затем все же встала, прошла в умывальную. Было холодно так, что я почти не чувствовала ног, кожа покрылась мелкими колючими пупырышками, зубы отчетливо выбивали дробь. Но, несмотря на это, я умылась ледяной водой, расчесала волосы и заплела их в косу, затем вернулась в спальню и сменила тонкую, почти прозрачную ночную рубашку на мягкую и теплую пижаму, нацепила вязанные шерстяные носки и вытащила из шкафа большой пушистый плед из шерсти неизвестного мне животного. Плед этот подарила мама, еще в тот раз, когда впервые приехала навестить меня в столице. И воспоминания о том дне, наших прогулках и разговорах, грели меня куда больше любой ткани.

Завернувшись в плед так, что только кончик носа торчал наружу, я опустила голову на подушку и почти сразу провалилась во тьму. Непроглядную, чернильно-черную и какую-то плотную… Не знаю, можно ли было назвать мое состояние сном, слишком настоящими, яркими были ощущения. Слишком страшно мне было, когда я оказалась спеленатой по рукам и ногам живой тьмой. А холод, казалось, проникал под кожу и вымораживал все внутренности.

Я рванулась, пытаясь выбраться из черного тумана, который облепил кожу точно мокрое платье, сковывая движения и… собственно вырваться не получилось. Странное состояние… я вроде бы вишу в пустоте, но меня ничего не держит и в то же время нет ни малейшего шанса освободиться… как муха, которая навеки застыла в куске янтаря…

Страшное сравнение, действительно жуткое, но такое… правильное. И страх, что заползает в сердце ледяной змеей тоже правильный. Потому что надо бояться… потому что… когда еще бояться так, что замирает сердце и дыхание перехватывает, как не в тот момент, когда к моему лицу приближается щупальце из черного тумана. Настоящее живое щупальце, извивающееся в полете.

Я закричала… по крайней мере, попыталась закричать, но горло сжалось от спазма, а сердце зашлось в бешеном стуке, когда эта живая гадость скользнула по шее, погладило щеку и проникло мне в рот, нос… стало просачиваться под кожу сквозь поры… и шевелилась там… скользила тонкими ручейками, вымораживая меня изнутри, сковывая все члены…

Это конец… мелькнула мысль, а в следующее мгновение тьма отшатнулась от меня, как отступает вода от брошенного с высоты камня. Просто разошлась в стороны, отпустив меня… Несколько томительно долгих мгновений я висела в воздухе, а затем полетела вниз… к свету… яркому, слепящему, от которого слезились глаза. И откуда он только взялся в этой темноте?

От полета захватывало дух и видимо, я все же потеряла сознание, потому что следующее, что помню — это горящие белым светом изломанные линии пентаграммы, взмывающее вверх пламя развешенных прямо в воздухе свечей и мои руки собственные руки, покрытые еще теплой вязкой кровью…

Насыщенный терпкий аромат пьянил настолько, что перед глазами все плыло… я стала задыхаться, на этот раз от нахлынувших на меня чувств, от желания… странного, неизвестного мне до этой поры, но безумно острого.

Я чувствую, как облизываю пересохшие вмиг губы, как пытаюсь выровнять биение сердца, но… это все словно происходит не со мной. Я стала всего лишь наблюдателем этой странной, если не сказать — страшной, пьесы.

Где-то капала вода. И этот звук, далекий, гулкий казался настолько неуместным в полнейшей тишине ритуального круга, что я отвлеклась. Всего на миг отвела глаза от ярко горевших линий пентаграммы и тут же снова оказалась неизвестно где…

Кап. Кап-кап…

Звонкая капель теперь звучала ближе. Очень близко.

Я огляделась в поисках источника и поняла, что снова нахожусь в пустоте. Только на этот раз она была совсем другая. Не беспросветная, и совсем не живая.

А потом к звуку капели присоединился звук чьих-то осторожных шагов. И он приближался.

Кто-то приближался ко мне!

Я напряглась. Сжала кулаки в ожидании того, кто решился нарушить мое уединение. Страшно было. Так страшно…

но тут молнией блеснуло понимание, что с меня хватит. Надоело бояться и трястись от малейшего шороха. Я не буду больше жертвой! Не хочу! Я Рианна Сольер!

Резко развернувшись, я побежала в сторону, противоположную той, откуда слышался приближающийся звук шагов. Я бежала изо всех сил — в жизни так быстро не бегала! Вокруг было темно, но эта темнота была мертвой, обыкновенной. Она не смотрела на меня тысячами злобных глазок, не пыталась ухватить меня за ногу, удержать или спеленать по рукам и ногам.

Дыхание стало сбиваться, но бег я не замедлила, за что и поплатилась, столкнувшись нос к носу с леди Милош. Словно наяву я увидела ее перекошено злобой лицо, горящие гневом бесцветные глаза, яркие неровные красные пятна на впалых бледных щеках… а потом громом прозвучал выстрел и я отшатнулась…

Дернулась так сильно, что слетела с кровати в своей собственной спальне. Осознание, что сон закончился, пришло почти сразу. Я закрыла глаза, шумно выдохнула и потерла лицо руками. Сердце колотилось как безумное, ноги дрожали от напряжения, точно бы я и в самом деле бежала… быстро и долго, дыхание перехватывало…

— Надо заняться физическими тренировками, — срывающимся шепотом произнесла я, убирая руки от лица. — В жизни пригодиться…

А в следующий момент я закричала. Громко, что у самой уши заложило. Просто… просто стояла я возле кровати, в той самой пижаме, в которой ложилась спать, мягкой теплой, уже изрядно поизносившейся, но у меня никак не поднималась рука ее выбросить, слишком удобной она была. А вот на кровати, завернутая в белый и пушистый плед, подарок моей матушки, разметав темные пряди по подушке, спала… тоже я. И снилось мне видимо нечто неприятное, поскольку на висках выступили капельки пота, глазные яблоки под плотно смеженными веками быстро перекатывались, а дыхание… дыхание было тяжелым.

— Дядя Фил!!! — моя психика все же не выдержала напряжения, и я рванула за помощью к тому единственному, кто никогда и ни в чем мне не отказывал.

Меня подхватил непонятно откуда взявшийся поток ветра, и в коридор я вылетела сквозь дверь. В прямом смысле, пройдя насквозь. Даже задуматься над этим не успела. В себя пришла уже перед дверью в спальню дяди Фила. Зависла в воздухе, ошарашено тряся головой и пытаясь успокоить неровно бьющееся сердце. Хотя, если так подумать, то откуда у призрака сердце?

В комнату единственного родственника попала таким же способом — просто пролетела сквозь дверь.

А вот там меня ждал сюрприз — дяди не было. То есть, вообще не было. Даже кровать, разобранная и подготовленная ко сну, была не смята. То есть, мой родственник еще даже не ложился.