Книга Пасынки фортуны - Эльмира Нетесова

Они молча посмотрели друг на друга. Аслан тогда глаза опустил. Вернуть своих? Но где они? У кого? Да и не поверят. А и что им обещать? Ведь бросить пить, значит, мучиться от боли. Сдыхать постоянно, ежеминутно. Без просвета и отдыха. Нет, это выше его сил. А согласиться на ампутацию, которую ему предложили, не мог.

И решил залить свое горе. Не глянул на часы. Пошел в магазин. Заодно и Алиму надо купить чего-нибудь поесть. Жены нет, готовить некому. Но магазин уже закрылся. Чертыхнулся Аслан. Со злости так шарахнул кулаком по двери, что она чуть из петель не выскочила. Хотел домой повернуть. А тут кто-то за плечо:

— Выпить хочешь?

— Хочу!

— Пошли.

И пошел. Куда? А какая разница? С кем? Тоже неважно. Позвал, значит, понял. И пил он в эту ночь, не зная меры. Пил так, что вокруг удивленно языками цокали. Новые друзья не скупились. Подливали постоянно. За всю ночь стакан не оставался порожним ни на минуту. Они ни о чем не спрашивали, ничем не интересовались. И о себе помалкивали. У них он и проспал весь следующий день, забыв об Алиме. На вторую ночь все повторилось. Но сквозь пьяный шум начал понимать, куда попал и к кому. Догадался обо всем, зная, что новые друзья плату за угощение не потребуют. И пил вволю. Сколько дней? Да кто же их считал? Пил, пока давали. А потом плохо помнит, куда шли, зачем. Все в темноте было. Вернулись. На столе — гора денег. И ему часть отодвинули. Его куш. Теперь он угощал всех. Все пропил. Снова на дело. И опять на столе деньги пачками топорщились. Вспомнил об Алиме. Еды набрал столько, что еле донес. Обул, одел мальчишку. И, приказав помалкивать, к кентам вернулся. Снова на дело пошел. Вместе со всеми. Теперь каждого и по кличке, и в лицо знал. Опять удача. А когда делить стали, тут-то и объявился Шеф. Загреб себе больше половины. Хотел уйти. Аслан и остановил его.

— А ну, положь, что взял! В деле не был! А барыш гребешь?

Шеф достал финач. Кенты насторожились. Новичок не знал законов «малины». В прежние дележи пьяным был. А теперь вот несуразица. Но вступаться за главаря считалось унизительным. Ведь он вор из воров. Значит, сам за себя постоять сумеет. Поддержать новичка и тем более никому не пришло в голову. Сам затеял, сам пусть и защищается.

Аслан в ярости не приметил финку. Да и Шеф не успел ею воспользоваться. Кулак, сорвавшись сам по себе, влип в подбородок. Снизу. Клацнув зубами, выронив финку, Шеф отлетел под ноги к кентам. В глазах зарябило. Но он тут же вскочил. Лица плыли в черном тумане. Шеф рванулся к Аслану, но кулак прошел мимо. Новичок успел влепить в солнечное сплетение. Поверженный Шеф задыхался. Синюшное лицо подергивала судорога. Аслан, вытряхнув из него все деньги, положил их на стол, разделил поровну меж теми, кто был в деле.

Победа над главарем считалась по воровским правилам последним решением. Победивший тут же становился главой «малины». А прежний мог оставаться, но

уже обычным вором. Но мог и уйти, чтоб сколотить новую «малину». Но побежденный, так считали кенты, потерял удачу навсегда и во всем. Поэтому из прежней «малины» к бывшему ее хозяину никто не уходил.

Да и кто побежит от добра? Аслан сказал всем, что барыши он будет делить поровну. Никто не будет обойден и обижен. В деле все рискуют одинаково, а поэтому и получать будут соответственно.

— Добрый дядя, — хмыкнул тогда от двери Шеф, не зная, что дал Аслану кличку среди воров. Шеф ушел, а Дядя выполнял все свои обещания, сдержал каждое слово. И «малина» дорожила им. Дядя никого не давал в обиду. От вора в законе до пацана — защищал каждого. Вместе со всеми ходил на дело,

не прячась ни за чью спину. Сначала давал уйти кентам, сам уходил последним.

Пытались воры других «малин» посягнуть на воровской авторитет Дяди, пытались обворовывать магазины территории его «малины». И тогда Аслан расправлялся с чужими. Сам вправлял им мозги. Да так, что потом те всем заказывали связываться с Дядей. Вскоре к нему потянулись воры из других «малин».

Аслан стал самым известным в округе вором. Но милиция о нем не знала. Может, потому, что ни одного убийства не было на совести «малины» после того, как из нее ушел Шеф. Да и кенты берегли Дядю больше своих голов. Ни на одном допросе никто не проговорился о нем. Знали, на каждого из засыпавшихся Дядя откладывает из общего барыша долю, чтобы вор, отбыв свой срок, год-два ни в чем не нуждался.

Нет, воровская удача не кружила голову Дяде. Ведь как и прежде, ему так хотелось зажить по-былому. В своем доме, с женой и детьми. Но они не вернутся к нему. Это он знал. А «малина» — совсем не дурной сон. Из нее возврата к прошлому нет… Вон и Алим давно все понял. С ворами стал дружить. Эх, дурак! Зачем? Ведь ему, Аслану, скоро подыхать. Ноги-то совсем гнилушками стали. Долго ли с ними протянешь? Если обойдется, через год-два уезжать надо отсюда подальше. Отколоться, чтоб никто не нашел. А племянник — дурень, сам голову в петлю сует. Зачем? — уговаривал его Аслан, отговаривал, даже бил — не помогало. Вскоре, как ни препятствовал, Алим прочно укрепился в «малине».

Дядя не сразу заметил, что тот уже стоит на шухере. И даже кличку воровскую имеет — Свисток.

Пытался Аслан закрывать его в доме. Но Алим вылезал в окно. А однажды, ох и черным был тот сон… Вскочил Аслан весь в поту. Нет парня. Где он? Бегом к кентам. Никого нет. На дело пошли. Сами. Без Дяди. Догадался. Его не взяли, потому что пьяным был. Шло время. Вот и утро. Никто не возвращался. На душе холодно стало. Пришел домой. Алим на койке осиновым листом дрожит. Лицо белее стенки. От страха слова выговорить не может. Кое-как понял Аслан, что кенты засыпались. Всех взяли. Алиму только и удалось сбежать. Не приняли его всерьез милиционеры за малый возраст. Не поверили, что такой с ворами был. И он сбежал. А воров судили. Вскоре посыпалась «малина» Шефа. Новая. Почти всех кентов взяла милиция. И настали тяжелые времена.

Вот тогда-то в один из этих дней и заявился Шеф к Дяде. Предложил забыть прошлые недоразумения. Мол, они жить мешают. Давай объединимся. Будем вместе промышлять. Нам выжить надо. Продержаться, пока кенты вернутся. А там каждый снова станет хозяином в своей «малине».

Дядя раздумывал, а Шеф торопил. Он говорил, что в Ростове приглядел одно место, все обдумал. Можно тряхнуть. Куш должен быть хороший. Аслан согласился. Поехали в Ростов. Там их уже поджидал Дамочка. Замочили примирение и будущий успех. Дядя ничего не заметил. Выпил свою обычную дозу, чтоб в деле ноги не подвели. И пошел.

В магазине все нормально обошлось. Каждый взял столько, сколько унести мог. А Дядя вдруг осел у выхода из магазина. И… Словно провалился. Очнулся уже в милиции. Долго не мог понять, как он здесь оказался, что с ним случилось. Потом был суд. Над Асланом. И повезли его в зарешеченном вагоне. Долго, далеко. Потом — морем. На пароходе. До самого Сахалина. Здесь он лишь через три года узнал от кентов, что в тот день Шеф ему в водку снотворного кинул. А потом единственным ответчиком за кражу милиции оставил. С уликами. Спящего. За прежний позор перед «малиной» отплатил. А ворам объяснил просто: мол, Аслан по пьянке проговорился, что хочет в милицию с повинной пойти, коль без кентов остался. Дескать, не дадут ему большого срока, учитывая фронтовые заслуги и нездоровье. Вот и пришлось Дядю обезвредить, чтобы других не засыпал и прежде всего его, Шефа.