Книга Все в его поцелуе - Джо Гудмэн

Истлин знал.

– В Уэст-Энде. Частный клуб для джентльменов. Двоюродные братья моей жены как-то раз туда ездили, и я видел, как их туда впускали. «Вебс»[1]– так называется клуб. Граф Тремонт, конечно, епископ, но мне не приходило в голову, что клуб исключительно для членов их общества. Возможно, вы знаете его под другим названием. Часто его называют «Цветочным домом».

Уэст прекратил постукивать по карточке. Он и так был бледен, но стал еще бледнее.

– «Цветочный дом» – известный бордель.

– Надеюсь, ты не станешь убивать того, кто тебе о нем сообщил, – осторожно откликнулся Ист. – Продолжай.

Истлин продолжил:

– «Цветочный дом» – действительно бордель, один из тех, что обслуживает клиентов с… особенными вкусами. Насколько мне известно, допускаются только члены клуба. Если верно то, что членами клуба являются только епископы, значит, те, кто обслуживает клиентов, работают на «Орден».

Уэст обвел взглядом остальных. Может, они могли добавить нечто существенное. Все молчали, потрясенные выданной Истом информацией.

– Еще раз: как называется клуб? – спросил Уэст.

– «Вебс».

– Произнеси по буквам.

Истлин произнес.

– Возможно, название как-то связано с семейством паукообразных? – ·спросил Саут, угадав ход мысли Уэста.

– Возможно, – согласился Ист. – Я никогда не видел, чтобы название клуба было где-то написано или напечатано.

– Пауки, – тихо пробормотал Норт. – Епископы пауки и есть.

– Имя подходит, не так ли? – Полковник потер подбородок костяшками пальцев. – На удивление искусные ткачи[2]. Ты так не думаешь, Уэст?

Уэст сел очень прямо.

– Академия мисс Уивер. Фрагменты мозаики сходятся куда точнее, чем можно предположить. – Он посмотрел на Истлина. – Что еще ты знаешь о «Цветочном доме»?

– Только то, что я уже рассказал. Слухи. Я никогда внутрь не заходил.

– Привратники?

– Нет. К парадному входу можно пройти спокойно, и тебя никто не остановит. А потом уже начинаются трудности. Могут попросить документ или назвать пароль. Что-то вроде…

Уэст поднял карточку:

– Вроде нее?

– С ней ты можешь зайти, но пустят ли по ней остальных? – Истлин задумался. – У меня есть время, чтобы напечатать еще несколько таких карточек. Я отнесу ее сэру Джеймсу. Я думаю, все можно сделать за пару часов.

– Я не могу ждать так долго, но сознание того, что ты последуешь за мной через определенное время, уже успокаивает.

Норт выставил вперед руку.

– Мы должны идти все вместе, Уэст. А не так, как ты предложил: сначала ты, потом все остальные. Что, если карточка не обеспечивает проход?

– Тогда я полагаюсь на вашу изобретательность. – Уэст посмотрел на Иста: – Расскажи нам еще о доме.

– Здание находится в середине квартала, состоящего из точно таких же домов. Внизу, чуть выше уровня земли, находится окно для поставщиков продуктов и прочего. Думаю, слуги пользуются входом с тыльной стороны здания. Больше ничего не могу сказать.

– Ну вот, ты получил ответ на свой вопрос, Норт. Нам вполне достаточно. Я уверен, что вы меня найдете. Учредители ждут меня одного.

– Чтобы захлопнуть капкан, – предположил полковник.

– Не сомневаюсь, что если мы прибудем все вместе, они затаятся. Мне надо, чтобы они сообщили мне, где Рия, а не прятали ее от меня. Я должен рискнуть.

– Таков твой план? – спросил Саут. – Ты пойдешь вперед как шпион, а мы следом?

– По сути, да.

– Ты не думаешь, что твой план требует большей проработки?

– У Веллингтона тоже не оставалось времени на тщательные проработки, но он все равно добился успеха. – Уэст обвел друзей взглядом. – Вы хотите сказать, что Солдат, Моряк, Мастер и Шпион не могут сделать того же? – Он посмотрел на Блэквуда. – Даже когда командует полковник?

Рия смотрела на поднос с едой, который принесли в ее комнату. Ничего тяжелого – яйца-пашот, два тоста, половина апельсина и чай. Ей велели есть, но она не хотела. Последствия отказа от повиновения, даже в такой мелочи, она слишком хорошо помнила.

Они объяснили ей, чего она может ожидать, пока является их гостьей. Гостьей – именно так ей сказали. Ей до сих пор становилось не по себе, когда она вспоминала, что они ей говорили и каким непринужденным тоном объясняли, как она будет проводить время, находясь здесь.

Сэр Алекс говорил, что ее первой обязанностью будет наставлять юных обитательниц дома. Все учредители единодушно решили, что образованность повышает статус обитательниц, ибо они становятся более желанными. Учредители выразили сожаление, что она больше не сможет занимать должность директрисы академии мисс Уивер, но посчитали, что ее приезд сюда всем даже на руку.

Виконт Херндон добавил, что у нее будут и рутинные обязанности, поэтому никакую работу она не должна считать для себя грязной. Только в таком случае заведение будет исправно действовать как деловое предприятие. Особой гордостью заведения считалась оранжерея. Виконт Херндон сообщил, что она должна выглядеть не хуже той, что у него дома. А если с растениями будет что-то не так, он быстро выявит виновников.

Рия выслушала их всех. По вторникам ей надлежало подметать полы. По средам менять белье. Каждые десять дней она должна дежурить на кухне, чтобы помогать кухарке во всем, чего та от нее потребует.

Именно мистер Беквит сообщил ей, что вечером она никакой поденной работы исполнять не будет. Ничего от нее не потребуется, кроме того, чтобы она предоставляла себя всякому, кто ее пожелает.

– Вы понимаете? – вежливо спросил он.

И Рия кивнула.

– Церемония инициации в отношении вас отменяется, – пояснил он. – Священный ритуал имеет место, когда девушка девственница. Вы ведь таковой не являетесь, не так ли?

Рии не составило труда припомнить ионическую колонну и алтарь, столь умело изображенные как на картине с мисс Парр, так и в книге с иллюстрациями. Теперь ей стало окончательно ясно, зачем понадобился алтарь.

– Я не девственница, – объявила она собравшимся.

– Совершенно верно. Вы шлюха.

– Нет.

– Вы задирали юбку перед Уэстфалом.

Рия ничего не сказала.

– Вы расставляли перед ним ноги.

Рия могла чувствовать на себе их взгляды, она физически ощущала, как их глаза буравят ее. Она могла бы стоять перед ними в стальной броне и выглядеть столь же беззащитной, как и теперь, когда на ней всего лишь рубашка из тончайшего батиста.