Книга Соблазненные луной - Лорел Гамильтон

Наше намерение найти Нулин и узнать, откуда она взяла вино,окончилось крахом. Слуа ее нашли, но вопросы задавать было некому. Голову еевсе еще искали. Ее смерть говорила либо об аккуратности нашего убийцы, либо отом, что он, она или они знали уже, что королеву убить не удалось. И то, идругое никак не влияло на наши планы, но заставляло задуматься.

Шалфей стоял у меня за спиной сразу после Риса и Холода. Мыуже представили его королеве Нисевин в новой этой форме, с трехцветнымиглазами. Она пришла в бешенство, узнав, что он не станет уже прежним, нопревращение эльфа в сидхе ее заинтересовало. Настолько, что она согласилась нампомогать. Феи-крошки – идеальные шпионы, всепроникающие и незаметные. Сидхеобращали на них не больше внимания, чем на настоящих насекомых. Их не считалипри дворе силой, а потому допускали куда угодно. Нисевин разослала своих людейпо всему двору. Они навострили ушки и вернутся с докладами – мне и Андаис.

Царь Кураг со своей многорукой королевой под боком ждалвместе с нами. Он со своими гоблинами войдет в зал в составе моей свиты. Потомон займет свой трон в конце зала, ближе всего к дверям и дальше всего от тронакоролевы, но войдем мы вместе, и несколько воинов будут сопровождать меня досамого трона.

При личной встрече Ясень и Падуб оказались одновременно иболее похожи на сидхе, и менее. Красивые и надменные не менее любогопридворного, с безупречной золотистой кожей, они подошли бы обоим дворам сидхе;но глаза – сияюще-зеленые и огненно-красные соответственно – были у них чистогоблинские, огромные, удлиненные, занимавшие на лице больше места, чем положеночеловеку или сидхе. Такие глаза обеспечивали гоблинам отличное ночное зрение,но выдавали их чуждость. Физически оба гоблина были лучше развиты, чем сидхе;мышц под чудесной кожей словно было больше, чем надо. Я бы поспорила, что онисильней чистокровных сидхе.

Ясень был просто счастлив присоединиться к нашейдемонстрации единства. Падуб сопротивлялся. Он считал ниже своего достоинствасидеть у ног женщины, особенно женщины-сидхе. Мне пришлось выдать ему небольшойаванс: он слизнул с меня немного крови и больше не протестовал. Оба братадостаточно были гоблинами, чтобы оценить покрывавшую меня кровь сидхе. Сегоднямне это было на руку; в перспективе, где мне светило оказаться с ними в однойпостели, – слегка нервировало. Но не стоит заглядывать вперед, на сегодняу нас и так проблем хватает.

Шалфей сказал:

– Королева Нисевин сообщает, что знатный сидхепреклонил колено перед троном королевы Андаис. – Он перевел дыхание, потомвоскликнул: – Пора!

Баринтус и Гален распахнули двери, и на нас пролился потоксвета из ярко освещенного зала. Мы не теряли времени. Я шла чуть впереди Риса иХолода, потом шли Никка с Шалфеем, и дальше так же парами выстроились остальныестражи вплоть до Баринтуса и Галена, за которыми шли уже гоблины.

Дойл стоял у двери, как и задумано, и мы ему даже некивнули, словно были на него злы. Все шло по плану.

Ахи и охи, бурный шепот, даже приглушенный вскрик встретилимое появление. Мне показалось на секунду, что герольд у двери меня не узнал. Налице у меня одни глаза не были перемазаны кровью, даже ресницы от нее слиплись.Меня всю жизнь считали незначительной персоной и уж точно не ждали от меняникакой опасности. И надо признать, что моему самолюбию здорово польстил этотмиг, когда все вокруг глазели на меня со страхом, удивлением и тревогой. Чтослучилось? Что пошло иначе? Что значит это все? Здесь за столами сидели лучшиеинтриганы в мире, а сейчас все их планы пошли прахом только потому, что я вошлав тронный зал, с ног до головы покрытая кровью.

Королева Андаис сидела на троне; белая кожа, начисто отмытаяот крови, сияла свежестью. Черное платье обнажало руки и плечи, в волосахмерцали алмазы, своим блеском скрывая металл короны. Алмазная нитка обвивалашею и сбегала на грудь королевы, словно застывшая посреди движения петля лассоили змея. Алмазы были единственным цветовым штрихом на простом черном платье истоль же черных длинных перчатках, обтягивавших руки. Впрочем,"цветовым" – неверное слово, драгоценные камни овеществленным светомобвивали шею и голову, их сияющий ореол струился по телу.

Мистраль в полной броне стоял за спинкой трона, чуть сбоку,опершись на копье. Назначение Мистраля капитаном меня не удивило, а вот выборзаместителя – напротив. Штиля полностью скрывали доспехи, из-под шлема виднабыла только длинная светло-каштановая коса. Его звали Штилем, тишью, – зато, что он никогда не говорил вслух, только шептал на ухо королеве или Дойлу.Как он будет командовать, если он не говорит вслух?

Тайлер, совершенно голый, если не считать сверкающегоошейника, свернулся у ног королевы на конце драгоценного поводка. На троне чутьпоменьше и пониже королевского, троне консорта, сидел Эймон. Он был во всемчерном за исключением серебряного обруча на лбу.

Мы прошли мимо пустующего стола и трона, предназначенных дляслуа – слуа расположились за спиной у королевы. Ночные летуны, похожие нагибрид огромных летучих мышей, жутких осьминогов и переселившихся на сушуморских скатов, распластались на стенах за троном, ряд за рядом, словношевелящийся занавес из черных тел. Существа, у которых щупалец было больше, чемпрочей плоти, встали сразу за троном. Две карги, Черная Агнес и Сегна Золотая,закутанные в плащи, стояли наготове у трона, возвышаясь над головами стражей.Обычно они стояли у трона собственного царя, но сегодня Шолто занимал другоеместо.

Пустой трон, предназначенный для наследника и давно привычноназываемый троном принца, ждал меня. Трон, занятый Шолто, стоял на ступенькуниже моего. Сегодня этот трон тоже стал троном консорта – но моего консорта, ане королевы. В моем случае трон отдавался тому, с кем я проведу будущую ночь.

Шолто, царь слуа, Властитель Всего, Что Проходит Между,Властелин Теней, сидел на троне консорта впервые в жизни. Высокий и бледный, скожей как лунный свет, на зависть любому неблагому сидхе. Волосы у него былибелые как снег, длинные и шелковистые, завязанные, как обычно, в длинный хвост.Глаза трехцветные: металлически-золотое кольцо, как у меня, янтарное кольцо инаружное тонкое – цвета осенней листвы. Лицом и телом он был не менее прекрасен,чем лучший из придворных красавцев, сидя здесь в черно-золотом камзоле и черныхузких штанах, заправленных в сапожки до колена из мягчайшей черной кожи, сзолотой окантовкой на отворотах. Плащ он застегнул золотой фибулой с гербом егодома.

До последнего дюйма он выглядел принцем сидхе, но я лучшемногих других знала, что внешность лжет. Шолто магическим способом скрывал то,что находилось у него под одеждой. Почти весь его живот вплоть до пахапокрывали щупальца. Без гламора они бы выпячивались даже сквозь роскошную тканькамзола, а современную одежду без магического вмешательства носить было простоневозможно. Мать у него была благая сидхе, отец – ночной летун.

Как царь слуа Шолто мог заполучить себе в постель любуюженщину из числа своих подданных. Но при дворе Андаис с ним не спал никто –потому что он входил в ее стражу. Спать с ним могла только сама королева, носомневаюсь, что ей даже мысль такая приходила в голову. Она звала его "мояискаженная тварь", а временами просто "моя тварь". Шолто терпетьне мог это прозвище, но королеве Андаис не возражают, даже если ты царь другогодвора. Если бы Шолто удовлетворялся женщинами-подданными, мне нечего было быему предложить, но ему было их мало. Он хотел прикосновения кожи сидхе. Так чтомы ударили по рукам, и если не сегодня, то завтра я выясню, способна ли япережить наличие у партнера некоторых телесных излишеств. Я надеялась, чтоспособна, потому что нравится мне или нет, а за сегодняшние услуги мне придетсяс ним переспать.