Книга Водоворот. Запальник. Малак - Питер Уоттс

– Поверь мне. Я сейчас изучаю его медкарту. Серотонин и триптофан в норме, никакого ТПГ-полиморфизма [30]. Может, он и не подарок, но и не импульсивный убийца. Хотя кое-какие проблемы у тебя все же есть, Кен. Я права?

– Как тебе удалось… – Но конечно, у нее имелись все возможности поднять его медицинскую карту, понял Лабин. Вот только обычный правонарушитель не смог бы оправдать подобное нарушение перед Трипом Вины, уж не в рамках своих обычных полномочий.

«Она и вправду как-то это провернула. Она освободила меня…»

К горлу подкатывала тошнота.

– Каково тебе было все эти годы, Кен? – мурлыкала ему в ухо Джовелланос. – Знать, что ей все сошло с рук? Столько прекрасных детских воспоминаний, из-за которых ты так идеально подошел для своей работы, – ну конечно, ты думал о возмездии. Ты всю жизнь мечтал о нем, так? Любой мечтал бы на твоем месте.

«Что же мне делать?»

– Говоришь, это инфекция, – перебил Лабин, пытаясь ее отвлечь.

– Но ты не позволял мести овладеть тобой никогда. Потому что ты высоконравственный человек, и ты знал, что это было бы неправильно.

– Как это работает? – «Не отвечай ей. Не позволяй играть с собой. Сосредоточься на цели».

– А когда промахи случались, они были всего лишь… ошибками, верно? Крохотные случайные утечки, которые требовалось устранить. И вот тогда ты убивал, разумеется, ведь выбора не оставалось. Ты всегда играл по правилам. К тому не ты был виноват в этих смертях. Тебя все заставлял делать Трип.

– Отвечай! – «Нет, нет… возьми себя в руки. Расслабься. Она не должна ничего услышать…»

– Только вот потом утечки стали происходить так часто, что там, наверху, задумались, не нашел ли ты способ усидеть на двух стульях. Поэтому тебя отослали туда, где и речи не шло о вопросах безопасности и первоочередных задачах, которые могли бы тебя спровоцировать. Они не хотели давать тебе выбор и сослали туда, где ты не сумел бы найти себе оправдания.

Его дыхание слишком участилось. он постарался успокоиться. В нескольких шагах от него Кларк опасно насторожилась, внимательно слушая.

– Ты – все еще нравственный человек, Кен, – не унималась Джовелланос. – Ты следуешь правилам. Не убиваешь, пока у тебя не остается выбора. И я говорю тебе, что теперь выбор у тебя есть.

– Твоя инфекция, – проскрипел Кен. – Как она действует?

– Она освобождает рабов.

Элис несла чушь. Но хоть из его головы вылезла.

– Как? – настаивал он.

– Переводит Трип в инертную форму, которая связывается с рецепторами Минского. Действует только на тех, кто на Трипе.

– Как насчет побочных эффектов? – уточнил Лабин.

– Побочных эффектов?

– Естественного чувства вины, например.

Дежарден застонал:

– О, черт. Ну конечно, конечно!

– Что происходит? – спросила Кларк. – О чем вы говорите?

Лабин едва не рассмеялся в голос. Обычная, заурядная вина. Старая добрая совесть. Как ей теперь действовать, когда ее рецепторные участки заглушили? Джовелланос и ее приятели так сильно увлеклись синтетикой, что совсем забыли про химические вещества, обитавшие в теле испокон веков.

Да нет, отнюдь не забыли и прекрасно понимали, что делают. В этом Лабин был уверен.

«Да здравствует Патруль Энтропии. Сила, способная закрывать города и страны, способная спасти миллион жизней тут, убить миллион там, способная удерживать целый мир на плаву или же порвать его в клочья за одну ночь…»

Он обернулся к Кларк:

– Твой фан-клуб сбросил оковы угнетения. Они теперь не рабы. Они освободились от Трипа Вины, от совести в любых ее проявлениях.

Он воздел руку в темноте, произнес горький тост:

– Мои поздравления, доктор Джовелланос. Всего несколько тысяч человек держат руки на кнопках, способных парализовать весь мир, и теперь ты превратила этих людей в клинических социопатов.

– Поверь, – парировала Элис. – Ты едва ли заметишь разницу.

Дежарден, однако, заметил:

– Твою же мать. Меня бы здесь даже не было. В смысле, я просто собрался и ушел. Я послал все к чертям, мне было наплевать, что весь мир трещит по швам, я прибежал сюда… ради одного человека. Потому что захотел этого.

– Мы, психи, тем и известны, что плохо себя контролируем, – отозвалась Кларк, подходя к Ахиллу. – Кен, как развязать эти путы?

Лабин сердито уставился ей в спину. «Она что, ничего не поняла?»

– Да ладно тебе, Кен. Ситуация под контролем. Пока что никто из нас никуда не пойдет, а все правила, по которым мы прежде играли, вылетели в трубу, по-моему. Может, для разнообразия нам теперь поработать сообща?

Лабин колебался. Ее слова не пробудили в нем даже намека на тревогу. Никакого стремления действовать, никакой бесплотный дух не овладел его двигательными нервами. В порядке эксперимента Кен вошел в гостиную и деполяризировал путы. Те скользнули на пол передержанными в воде спагетти.

Для ровного счета он вытащил из кармана осветительную палочку и стукнул ею по стулу; выпотрошенную комнату озарило сияние. У Дежардена резко сократились зрачки, он заморгал и осторожно потрогал синяк на скуле.

– А вообще, совесть переоценивают, – разлился по комнате голос Джовелланос.

– Угомонись, Элис, – сказал Дежарден, растирая запястья.

– Я серьезно. Подумай: у некоторых ее нет, и они всегда используют тех, у кого она есть. В основе своей совесть иррациональна.

– Какая же ты дрянь.

– Социопатия не делает тебя убийцей. Но если сложится подходящая ситуация, ты сможешь им стать, и никто тебя не удержит. Эй, Кайфолом, думай об этом как о своего рода освобождении.

Тот лишь фыркнул.

– Да ладно тебе, Кайф. Я права. Ты ведь знаешь, что я могу быть права, и это никак нельзя сбрасывать со счетов.

– Я знаю одно: вся надежда сейчас на то, что до конца света меня просто уволят. Если, конечно, минут через десять не убьют.

– А знаешь, – отозвалась Джовелланос. – С этим я смогу помочь.

Дежарден ничего не ответил.

– Что такое, Кайфолом? Почему ты не пошлешь меня куда подальше?

– Продолжай.

И она продолжила. Лабин вытащил наушник из уха, встал; от осветительной палочки через всю комнату протянулась его огромная зловещая тень. Лени сидела у дальней стены, прислонившись к ней спиной; силуэт Лабина поглотил ее целиком.