Книга Роза ветров - Андрей Геласимов

— Ну как? Поглядели девок? — смеялись одни.

— Да уж поболее вашего, — огрызались другие.

Митюхин, ставший уже к этому времени чем-то вроде знаменитости, снова был призван в общее собрание на палубе и в очередной раз выслушан на предмет красоты местных дам. То, что он целые сутки наслаждался в кубрике и на палубе всеобщим вниманием, до известной степени разнежило его, и теперь он настолько отдался порыву, что неожиданно, судя по всему, даже для себя самого взялся показывать, как именно танцевали девушки из гиляцкой деревни.

Посвежевший ветер к этому времени окончательно разогнал бестолковые утренние облака; ледяное поле вокруг «Байкала» искрилось и сияло на солнце; белые пятна чаек в ослепительном синем небе взволнованно метались туда и сюда; справа за границею льда, ближе к открытому морю вздымались один за другим пущенные китами фонтаны, и каждый второй из них давал радугу; на всякий фонтан до транспорта долетал звук мощного выдоха морских исполинов — и все это вместе создавало неповторимый, невозможный в любой другой точке Земли, прекрасный и совершенно чарующий фон для странного танца.

Митюхин плавно поводил руками, как будто летел, и временами слегка покрикивал наподобие чаек. Устало прикрыв глаза, он покачивался на полусогнутых ногах и томно приподнимал плечи. Движения его и звуки были так непохожи на все виденное матросами до сих пор, что все они наконец бросили задирать друг друга, застыв молчаливой тяжелой массой, и даже висевшие у них над головами марсовые, которые от наступившей на солнце жары стянули с себя верхние рубахи и теперь чернели загаром южных морей посреди всего этого сверкающего белого пространства, — даже они на минуту забыли про свою парусную работу и зачарованно следили за самозабвенно танцующим Митюхиным. Подпоручик Попов, наблюдавший до этого за работою рулевого Капустина, покинул свой пост и подошел, сколько можно было ближе, к толпе матросов.

— Отставить танцы! — прозвучал голос старшего офицера. — По местам стоять! Чистая вода по курсу.

Через полчаса «Байкал» вышел из массы льдов, Казакевич продолжал громко отдавать важные и необходимые команды, а странное очарование, охватившее моряков посреди недолгого ледового плена, без следа исчезло, как радуга от китовых фонтанов. Если кто и запомнил его, то, пожалуй, один подпоручик Попов да сам танцевавший Митюхин.

4 глава

В последующие три дня транспорт продолжал следовать вдоль берега, приближаясь к расположенному на северной оконечности Сахалина мысу Елизаветы. Останавливались только для того, чтобы осмотреть бухты, казавшиеся с борта удобными для якорной стоянки. Невельской искал следы пребывания или даже возможную базу британских кораблей. Знать о расположении таковой в свете предстоящих ему трудов было совсем не лишним.

Утром 17 июня русские моряки обогнули мыс Елизаветы и вошли в залив, лежащий между этим мысом и мысом Марии. Здесь, по мнению командира, была наибольшая вероятность присутствия иностранных судов, поэтому берег обследовался на шлюпках весьма подробно. Не найдя и тут ни одной закрытой и удобной для стоянки бухты, «Байкал» двинулся вдоль сахалинского берега на юго-запад. Замеченные два раза на горизонте чужие паруса, конечно, встревожили Невельского, но где-то совсем рядом по курсу уже лежало устье Амура, и ради основной цели всего плавания он готов был забыть задачи и помехи второстепенные.

Нетерпение, овладевшее к этому моменту командиром «Байкала», едва не погубило всю экспедицию. В четыре часа пополудни 19 июня впередсмотрящие доложили о том, что в прямой видимости лежит широкий пролив. Невельской отдал приказ идти к нему.

— Может, шлюпками, как всегда, обойдемся? — заикнулся было Казакевич, но командир уже закусил удила.

— Сами пойдем. Думаю, это вход в Амурский лиман.

— Вот так сразу?

— А почему нет? — Невельской буквально сиял от счастья.

— Геннадий Иванович, это, пожалуй, было бы слишком большим везеньем.

— Не веришь в удачу? — смеялся и хлопал по плечу старшего офицера командир. — Напрасно! Удача — она таких, как мы, любит. Идем в пролив, ничего не бойся. Вода еще высоко стоит.

По мере продвижения «Байкала» глубины действительно выглядели обнадеживающе. Постоянные промеры показывали от семнадцати до девяти метров, чего транспорту было даже с избытком, и это подтверждало правоту Невельского.

— Ну как? — подмигивал он все еще напряженному Казакевичу. — Теперь веришь? Вот попомни: сегодня устье найдем. В первый же день! Пари хочешь? На шампанское, как вернемся!

Однако никакого пари заключить они не успели. С абсолютно безопасной глубины в двенадцать метров «Байкал» на полном ходу вдруг сел на крутую банку. Всех, кто стоял на палубе, как будто скосило одной невидимой огромной косой. Из помещений снизу долетел грохот падающего со своих мест корабельного скарба.

— Осмотреться в трюме! — зазвучали голоса.

— Есть осмотреться!

Матросы и офицеры поднимались на ноги, кто-то хватался за переломленную ключицу, кого-то уже вели в каюту к доктору Бергу, кто-то стонал, кто-то бранился. На лицах у многих виднелась кровь.

— Не говори ничего, — приказал Невельской старшему офицеру в ответ на его огненный взгляд. — Что с рукой?

Казакевич придерживал правый локоть.

— Ерунда, — сказал он. — Зашиб немного.

— Хорошо… Проверь, нет ли пробоин в трюме… И надо быстрей стянуться. Вода на убыль идет.

С отливом посадка на мель грозила обернуться большой бедой. Чем ниже вода, тем плотнее садится корпус на банку. Последующий за этим прилив мог расколотить плененный «Байкал» в щепки о кочковатое дно.

Хорошая новость заключалась в том, что повреждения обшивки оказались не критичны. Если бы отмель была скалистой, все могло обстоять гораздо хуже. Дурная же весть состояла в смерти кота.

— Ящиком в трюме захлестнуло, — объяснял боцман. — И чего он, бедолага, там делал? Не пойму.

Гибель никчемного, казалось бы, на борту существа неожиданно сделала Невельскому больно. На мгновение ему стало пронзительно горько оттого, что доверившаяся ему безответная живая тварь — а она ему действительно доверилась, как и вся команда, — погибла из-за одного неверного решения, и в решении этом ответственным был только он. Впрочем, уже в следующую секунду он вспомнил причину, из-за которой загнал транспорт на мель.

— Готовить верпы к погрузке, — отдал приказ Невельской. — Можем сегодня войти в Амур.

— Есть готовить верпы!

Боцман засвистел в свою дудку, раздавая команды пришедшим уже в себя матросам.

Чтобы снять с мели севший на нее корабль, или, как говорят моряки, «стянуться», обыкновенно применяется самый простой способ, известный, наверное, с доисторических времен. Вспомогательные якоря, называемые верпами, завозят на шлюпках подальше от места неудачного столкновения, бросают их на глубине, затем доставляют на терпящее бедствие судно свободный конец якорного каната и закрепляют его на шпиле. Посредством вращения шпиль наматывает на себя канат, и в том случае, когда якорь хорошо взял грунт, корабль постепенно и благополучно сползает с отмели.