Книга Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Бертран Мейер-Стабли

Елизавета II проявила свою способность приспосабливаться, согласившись на изменение облика монархии. Понимая, что с монархией произошли великие изменения, которые невозможно было предвидеть во время ее коронации, Елизавета смогла сохранить ее основы, к коим относилась с большим почтением. Елизавета смогла заметить два подводных камня, способных ей очень сильно повредить: ссоры в семье и грязные скандалы. Увы, она не всегда могла их избежать…

Часто английскую королевскую семью называют «монархией-спектаклем», «монархией-зрелищем». Ее история действительно богаче неожиданными поворотами, чем любая «мыльная опера», в которой заранее можно предвидеть все события. Обрамление, декор здесь гораздо более естественны, «хореография» официальных церемоний — несравненна, а мифология монархии приобретает фантастические размеры и придает почти бредовый характер процессу самоотождествления англичан с персонажами этого «спектакля».

Многие социологи подчеркивают, что телезрители во всем мире, наблюдая за наследными принцами, стали воспринимать их как своих знакомых. Любопытство публики к ним остается ненасытным: чем больше она о них узнает, тем больше требует сведений о них. Каждый, похоже, старается играть свою роль как можно лучше, сохраняя нить повествования, никогда не утомляющего и не наводящего скуку: Маргарет изображает грустную принцессу, Анна — злую фею Карабосс (из сказки Шарля Перро «Спящая красавица»), Филипп — принца-звезду; Диана, казалось, сошедшая со страниц одного из бестселлеров Барбары Картленд, стала суперзвездой, затмившей своих партнеров.

Стимулируемые запросами публики, средства массовой информации набивали себе цену и изощрялись в поисках и интерпретации любой, даже самой незначительной новости о жизни членов королевской семьи. Внимание привлекало все: новая шляпка, любовная интрижка, шалости, каприз, дурное настроение — все могло пролить потоки чернил на бумагу. Но теперь эти «дознания с пристрастием» завершались резкой критикой или градом насмешек, от коих только королева, казалось, была защищена. Подданным королевы было приятно знать, что сильные мира сего, как и они, знакомы и с радостями, и с трудностями. Десакрализация королевской британской семьи увеличила ее популярность, не нанеся ущерба ее престижу.

«Популярность? Пусть так! Но какой ценой? — вопрошал один из журналистов «Санди диспэтч». — Вам что же, действительно будет приятно увидеть, как королева стоит в очереди в одном из супермаркетов Лондона? Или вам понравится, если вы увидите принца Филиппа, стиснутого толпой в метро в час пик? Вы уверены, что не предпочтете, чтобы королева и ее семья остались в том же положении, в каком пребывают сейчас, то есть немного отстраненными и далекими?»

Монархия знает, что ее благополучие зависит от привязанности и уважения, которые питает к ней нация. Вот откуда проистекает необходимость казаться доступной своим подданным, одновременно сохраняя дистанцию, манеры, чопорность и минимум помпезности, без которых почтение невозможно. Но сегодня пресса преследует королевскую семью столь настойчиво, что результат оказывается уже далеко не так удачен. Отвращение королевской семьи ко всякому вторжению или вмешательству в ее личную жизнь неуклонно увеличивается; королевская семья держится настороже, если оказывается в поле зрения профана, опасаясь, что малейшее движение, малейшее слово будут использованы ей во вред.

Семейные тайны

Разумеется, бури и скандалы иногда нарушали спокойствие и гармонию во дворце, но королева и ее советники смогли извлечь уроки из злоключений Маргарет, чтобы избежать новой катастрофы. Однако в неприятных эпизодах недостатка не было. Так, во дворце наотрез отказываются говорить о родственных связях принца Филиппа, вернее, о его родственниках-нацистах. Старшая сестра принца Маргарита вышла замуж за князя Гогенлоэ-Лангенбурга; Теодора — за маркграфа Баденского; а Цецилия — за наследного великого герцога (князя) Гессен-Дарм-штадтского. Во время Второй мировой войны Гогенлоэ-Лангенбург воевал в рядах вермахта, а Кристофер Гессен-Дармштадтский работал на гестапо, служил в рядах СС и погиб за штурвалом самолета люфтваффе.

В семье слишком поздно узнали, что отец Марии Кристины фон Рейбниц, ставшей супругой принца Майкла Кентского, вовсе не был жертвой Гитлера (как она его представила), а был нацистом практически с самого основания НСДАП, другом Германа Геринга и штурмбаннфюрером СС. Белокурая принцесса не особенно смущалась и расстраивалась, когда все выплыло наружу. Подобно красивой и амбициозной незнакомке с загадочным прошлым из американского сериала, вторгшейся в богатую семью, соблазнив самого слабого из ее мужчин, она сумела выйти из положения и на этот раз. Как однажды отметил кто-то из «злых языков» дворца: «Что происходит в сериале, когда кто-то раскрывает скандальные подробности тайн прекрасной незнакомки? Она кусает губы, отважно вскидывает голову, и, видя ее смелость, решимость и неожиданное богатство ее личности, восхищенные члены семьи и покоренные телезрители сплачиваются вокруг нее». Именно это и произошло.

Иногда семейные тайны удается скрывать лучше; в этой сфере блистала королева-мать. Никто так и не узнал, что ее племянник Патрик Боуз-Лайон покончил жизнь самоубийством 10 июля 1923 года, что жена ее племянника Тимоти нашла такой же конец в замке Гламз в 1959 году при чрезвычайно загадочных обстоятельствах и что две другие ее племянницы, Кэтрин и Нерисса, провели жизнь в сумасшедшем доме. «Светский боттен» (справочник, содержащий сведения о видных деятелях и представителях аристократии. — Ю. Р.) почему-то сообщал, что Нерисса умерла в 1940 году, хотя она скончалась лишь в 1986-м, а о Кэтрин написано, что она умерла в 1961-м, хотя она вот уже более пятидесяти лет живет в больнице «Эрсвуд» в Ред-хилле, в Суррее; все члены королевской семьи, принужденные выдавать этих родственниц за умерших, никогда не наносили им визитов. Что и говорить, эти факты можно назвать весьма неприятными для королевы-матери, председательствовавшей во многих ассоциациях поддержки людей, страдающих умственными расстройствами…

Тем более что впоследствии стало известно о существовании еще двух кузин, какое-то время пребывавших в той же больнице. В довершение всего припомнили историю первого ребенка прадедушки и прабабушки королевы-матери: этот ребенок, родившийся в 1822 году, был слабоумным, и его официально объявили умершим, но на самом деле он был приговорен к жизни в полной тайне и провел всю жизнь в замке Гламз, заточенный в темном, тесном убежище. Когда эта тайна была раскрыта и произвела эффект разорвавшейся бомбы, Букингемский дворец спрятался за осторожным высказыванием: «Без комментариев».

Обязанность соблюдать сдержанность и осторожность, когда-то сформулированная в чрезвычайно лапидарной форме королевой Викторией: «Никогда ни на что не жаловаться и никогда не давать никаких объяснений», и сегодня не потеряла своей актуальности. К этой формулировке и сейчас прибегают всякий раз, как только начинают ходить слухи о раскрытии некой тайны или начинает распространяться неприятный анекдот или рассказ о забавной истории, приключившейся с одним из членов королевской семьи.

Однако в отличие от королевы Виктории Елизавета II никогда не хотела «стричь под одну гребенку» всех членов семьи: она одобряла индивидуальность каждого из них (или относилась терпимо к этому), понимая, что сила королевской семьи в какой-то мере зависит и от разносторонности ее членов.