Книга Дурман - Екатерина Риз

Алексей покаянно кивнул.

— Да, наверное, так и было. И менять что-либо я не собирался.

— Но влюбился в неё, — с горечью произнесла Света, глядя на мужа с тоской. — И пронёс эту любовь через пять лет нашего брака.

Он головой покачал, отказываясь.

— Это неправда, не приписывай мне столь глобальной лжи. Я не любил её все эти годы. Был влюблён тогда, и долго себя ругал за то, что обидел девочку. — Поморщился. — Признаю, что помнил о ней, но у нас была своя жизнь, Света. Наша семья, Андрюшка родился, неужели ты думаешь, что я мог все эти годы любить другую женщину? Мы были счастливы с тобой, разве нет?

— Были, — проговорила она в сторону, — пока ты всё не испортил.

— Да. — Смысл отрицать?

Света слёзы вытерла, сглотнула с трудом, затем снова к мужу повернулась и спросила:

— И что, когда же возникло это великое чувство? На фоне огромного чувства вины.

Алексей хмыкнул.

— Самое поразительное, что ты угадала. Именно на чувстве вины. Я встретил её в Лондоне, на выставке отца, и… я не знаю почему, но мне захотелось ей объяснить. Что она не была виновата, что я… мудак стопроцентный, изначально её обманул. Хотелось что-то доказать, то ли себе, то ли ей. А в итоге…

— А в итоге ты вышвырнул в помойку семь лет наших отношений. Из-за неё.

— Это сложно.

— Да ни черта это не сложно! Ты снова сделал выбор!

— И я снова выбрал тебя, — упрямо выдвинув подбородок, проговорил он.

— И благодарности ждёшь?

— Нет.

— Лёша, ты любишь меня?

— Конечно.

— Конечно? — От его тона она рассмеялась, но это был смех на грани слёз. — Ты в глаза мне не смотришь уже не одну неделю, бегаешь от меня, мечтаешь о другой женщине, и говоришь, что любишь меня? Ты даже сейчас рассказываешь мне всё это и постоянно на часы косишься, думаешь, улетела она или нет!

Он вздохнул, слов не было. А Света вдруг застонала в голос, и он испугался. Вскинул на неё глаза, а жена отвернулась и прижалась лбом к стене. Алексей хотел подняться и подойти к ней, но она жестом остановила его.

— Не подходи ко мне, я не хочу.

— Свет.

— Что? Ты опять будешь говорить мне, что выбрал меня? Ты не меня выбрал, а сына. Скажи, что это не так. А думать будешь о ней, и я ничего не смогу с этим сделать. И ты предлагаешь мне жить в этом кошмаре день за днём? — Она повернулась к нему, и взглянула с улыбкой на губах, но в то же время с мукой во взгляде. — Сколько лететь до Лондона? Думаю, ты уже в минутах это просчитал.

Алексей поднялся и нервным движением откинул в сторону подушку. Света же кивнула, наблюдая за ним.

— Вот-вот.

— Больше всего я не хотел обидеть тебя. Не хотел, чтобы ты знала об этом. Но потом… Ирка приехала в Москву, и, если честно, нам не хватило сил разойтись в разные стороны.

— А мне ты желаешь сил, чтобы со всем этим смириться, я правильно понимаю?

Он лишь рукой махнул, не зная, что сказать. Света же думала минуту, затем сказала, прежде нервно кашлянув:

— Я не смогу. Лёша, честно, я не смогу. И ты правильно сказал, я теперь в каждой женщине рядом с тобой вижу опасность. И буду изводить себя мыслями о том, что ты думаешь не обо мне. Я слишком хорошо тебя знаю: если ты что-то решил для себя, тебя ни что не остановит. Когда-то ты так решил жениться на мне, а сейчас решил, что любишь её. Ты никому из нас жить спокойно не дашь. Пройдёт неделя, и ты поедешь за ней в Лондон, и ни я тебя не остановлю, ни её муж. Я не хочу во всём этом участвовать. Не дам мучить ни себя, ни сына. Хочешь уйти, уходи.

Алексей по комнате расхаживал, его распирало от жажды действия и в то же время осторожности. На жену посматривал, понимал, насколько ей тяжело, и не знал, как может уйти и её оставить. А мозг уже работал: сколько до Иркиного дома, сколько до аэропорта, что он скажет ей, когда увидит. И он знал, что Света права: пройдёт несколько дней, и он поедет в Лондон. Не представляя, что его там ждёт, но он поедет, потому что совершенно не умеет делиться тем, что любит.

Света с мукой наблюдала за его метаниями.

— Поезжай. Если ты сейчас останешься, мы лишь разругаемся окончательно. Потому что… я, правда, не прощу.

Он отступал, буквально пятился к выходу из комнаты, боясь взгляд от жены отвести. Будто ждал, что она передумает, что ей станет плохо, что ей понадобится его помощь. И он тут же бросится ей навстречу. Но Света стояла с прямой спиной, и взгляд, направленный на него, был полон боли и в то же время непримиримости. Она не прощала его, и имела на это право. А он из спальни, уже её спальни, вышел, порог переступил, и ощутил себя в свободном полёте. Словно из самолёта вниз шагнул, и его закружило в невероятном вихре, подхватило сильным порывом ветра, заложило уши и сдавило грудь. Нужно успеть и дёрнуть за кольцо, чтобы раскрыть парашют. Опоздает, разобьётся к чертям.

До дома Ириных родителей добрался за час. Ему казалось, что время несётся с невероятной скоростью. Он еле двигался, а время неслось вперёд, и он непременно всюду опоздает. Кстати, так и вышло. Он приехал, вбежал по лестнице на пятый этаж, признаться, запыхался немного, и когда на кнопку дверного звонка нажал, пытался отдышаться. В тот момент уже не думалось, кто ему дверь откроет — муж, брат, отец, хотелось лишь знать: где Ира.

— Где? — спросил он её брата, высокого спортивного парня, которого помнил по встрече в торговом центре. Рукой в дверной косяк упёрся, боясь, что тот дверь захлопнет, так ничего и не сказав, и смотрел с настойчивостью, достойной маньяка.

Гоша с ноги на ногу переступил, жевал что-то, но незваного гостя разглядывал с неподдельным любопытством. Уже понял, кто перед ним, и усмехался, оценив переполошённый вид и сбившееся дыхание. Видимо, на пятый этаж мужик вбежал со спринтерской скоростью.

— Опоздал, — порадовал его Игорь. — С полчаса, как уехали.

Алексей в сердцах выругался и руку убрал. Даже отвернулся, но дверь Гоша не закрывал, продолжал наблюдать.

— А во сколько самолёт?

— В три.

Лёша на часы посмотрел.

— Должен успеть.

— Если пробок нет, — деловито подсказал Игорь.

Алексей глянул на него с интересом, немного удивившись хоть не явной, но поддержке.

— Успею, — сказал он, но обращался, скорее, сам к себе.

— Ну-ну. — Гоша даже босиком в подъезд вышел, чтобы перегнуться через перила верхнего этажа и посмотреть, как рослый, взъерошенный мужик бежит вниз по ступенькам, производя при этом столько шума, что стены, кажется, пару раз вздрогнули. Ещё подумал позвонить Ире, предупредить, но затем решил, что судьба без него разберётся, чему быть, а чего не миновать. Вернулся в квартиру и закрыл дверь, дивясь про себя бурной личной жизни сестры. А с виду всегда такой тихоней кажется.