Книга Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский

Турецкие ополчения, действовавшие наступательно с необыкновенной стремительностью, были малоспособны к оборонительным действиям в открытом поле, требующим стойкости и хладнокровия. Поэтому турки обыкновенно располагались в укрепленных лагерях, откуда для нападения на неприятеля высылали значительные отряды, состоявшие преимущественно из кавалерии, либо выходили в совокупности.

Эти полчища, пользуясь своей многочисленностью и быстротой, окружали неприятельскую армию и нападали на нее одновременно со всех сторон. Если удавалось им расстроить ее, то ловкая турецкая кавалерия, настойчиво преследуя опрокинутого противника, довершала его поражение.

Основываясь на выгодах подобного образа действий турок, Монтекукколи ставит их в пример, как в политическом, так и в военном отношении. Быть может, победитель при Сенготтхарде преувеличивал с намерением достоинство военной системы турок, желая возвысить таким образом собственную свою славу; тем не менее беспристрастное исследование качеств, отличавших турецкие войска, убеждает в том, что они составляли превосходное орудие в руках искусных вождей, умевших ими пользоваться. Но главную причину успехов, одержанных турками, до́лжно искать в ошибках их неприятелей.

Пользуясь ослаблением духа византийских греков и неустройством, господствовавшим во всех частях управления Восточной империи, мусульмане положили конец ее существованию и стали вести беспрестанные войны против всех своих европейских соседей, которые, вместо того, чтобы вооружиться дружно против общего врага, угрожавшего их политической самостоятельности, допускали поражать себя порознь.

Образ ведения войны европейских народов был столь же ошибочен, сколь и их государственная политика. Полководцы Западной Европы, стремясь обезопасить себя со всех сторон от стремительных атак турецкой конницы, строили всю свою пехоту в одном огромном каре, в средине которого помещали кавалерию и обозы, усиливали углы и фасы этого каре артиллерией; а для большего затруднения неприятелю доступа к каре ограждали его рогатками, которые в значительном количестве возились вслед за войсками.

Само собой разумеется, что при подобном боевом расположении все действия армии ограничивались пассивной обороной, а результаты победы – отражением турецких полчищ; если же перевес склонялся на сторону турок и они врывались в каре, то войска, его составлявшие, не успевали восстановить порядка в расстроенных рядах своих и подвергались гибели.

Пока султаны, во главе своих полчищ, указывали им путь к победе, пока состав и дух янычар оставались неизменными, турки, как грозный меч над головою Дамокла, тяготели над Европой.

Но все изменилось, когда повелители мусульман, уклоняясь от трудов и забот, сопряженных с военными подвигами и с государственным управлением, заключились в стенах гаремов своих и вверили визирям начальство над армиями; несмотря на мужество и способности некоторых из числа этих высших сановников Порты, воинский дух стал погасать в народе и прежняя уверенность в непобедимости мусульман уступила место убеждению в том, что они – рано или поздно – принуждены будут, оружием соседственной державы, возвратиться в Азию[148].

Вместе с упадком духа развивалось более и более неустройство внутреннего управления. Паши мало-помалу из правителей областей сделались самостоятельными владетелями, нередко ополчавшимися против своего повелителя. Корпус янычар сознал свою силу и заставил султанов помышлять об ослаблении духа и значения этого войска, напоминавшего собой преторианскую стражу. Для достижения сей цели разрешено было принимать в число янычар не только христианских детей, получивших военное воспитание, но и всех вообще турецких подданных.

Каждый турок мог записаться в янычары и приобрести права и преимущества, присвоенные этому сословию. Множество купцов и ремесленников поступило в янычары: торговля и промыслы сделались главным занятием сословия, занимавшегося дотоле исключительно военным делом. Прежний воинский дух исчез невозвратно; его заменили буйство и алчность к корысти. То, что в нашей истории представляют нам стрельцы, то самое находим в янычарах.

До обложения турками Вены в 1683 году никто не знал достоверно, до какой степени простирался упадок могущества Оттоманской Порты. Но когда вскоре после того турки не только принуждены были очистить Венгрию, но еще потеряли большую часть Сербии и Малую Валахию, когда Собеский, маркграф Баденский Людовик Вильгельм I и принц Евгений Савойский поражали мусульман при каждой встрече, тогда опасения Европы рассеялись. Но и в последующие времена турки, несмотря на собственное невежество, нередко пользовались ошибками противников своих и побеждали их.

Русским полководцам суждено было постигнуть недостатки обычного боевого построения европейских армий против турок и заменить его новым расположением войск, давшим постоянный перевес регулярным армиям над азиатскими полчищами.

Война, веденная русскими против турок, в царствование императрицы Анны Иоанновны, ознаменовалась победами Миниха, «русского принца Евгения» – как называл его Фридрих Великий. В 1736 году он отмстил за вековые набеги крымских татар на южные области России опустошением Крыма; этот успех стоил русской армии до 30 тысяч человек, погибших от непривычки к тамошнему климату и от недостатка в продовольствии, но эти потери не оказали ни малейшего действия на дух войск. «Мы готовы идти за нашим соколом на край света», – говорили солдаты, возвращаясь из трудного крымского похода.

Несравненно блистательнее был поход, совершенный Минихом в 1739 году. Переправившись с 65-тысячной армией, при которой было не менее 90 тысяч повозок, через Днестр, у Синьковиц, в 40 верстах выше Хотина, Миних, в половине августа, двинулся через преконские дефиле, незанятые турками по оплошности их начальников, и 16-го приблизился к неприятельской армии, в числе 90 тысяч, под начальством сераскира Вели-паши, расположенной у Ставучан, в шести верстах от Хотина, на весьма значительных высотах, за болотистою речкою Шулянцем.

Между тем Вели-паша выслал многочисленные отряды, которые, направившись в тыл Миниховой армии, отрезали совершенно подвозы съестных припасов. Русские не могли даже доставать воду, подвергаясь беспрестанным нападениям турок, которые не давали покоя нашим войскам ни днем, ни ночью. Этому способствовало решительное превосходство турецких всадников над тогдашней нашей легкой конницей.

Главнокомандующий, желая выйти из этого затруднительного положения, решился атаковать турок. С этою целью 17 августа русские войска в трех каре, построенных на одной линии с небольшими интервалами и прикрытых рогатками, двинулись против неприятеля. Чтобы вовлечь в заблуждение турок насчет пункта, избранного для нападения, Миних приказал Левендалю[149] с левофланговым каре сделать фальшивую атаку на правое крыло неприятельского лагеря, а сам с прочими каре атаковал лагерь с противоположного фланга.