Книга Анатолий Тарасов - Александр Горбунов

Уже на предварительной стадии турнира можно было увидеть ЦСКА в новом обличье. В прежнем составе выступала только первая тройка — Михайлов, Петров, Харламов. Фирсов окончательно перешел в тренеры, без приставки «играющий», и с лавочки стал вместе с Константином Локтевым помогать Тарасову. Место Фирсова в тройке занял 19-летний Виктор Жлуктов, заигравший с Труновым и Викуловым. В третью тройку вошли Блинов, Волчков и Глазов — в одном звене с молодыми защитниками Блохиным и Ковалевым. Обновление — не самый легкий период для команды. Меняются поколения игроков, и Тарасов на этом фоне вплотную занялся проверкой новых вариантов формирования звеньев, созданием новых связей между игроками.

В финальном матче ЦСКА повел в счете 2:0. Казалось, всё складывалось легко. Но затем армейцы пропустили три шайбы, проиграли период и с огромным трудом вырвали (оба раза по 2:1) следующие два. На счету нового — третьего — звена, названного Тарасовым перспективным, три гола из командных шести. Экспериментируя с этим звеном, Тарасов попробовал два новых тактических варианта, производных от «системы». В цифровом изображении они выглядели так: 1+3+1 и 2+2+1. В первом случае Ковалев оставался в роли центрального защитника, тройку хавбеков, по всей ширине площадки создававших в динамике игры как вторую линию обороны, так и вторую линию атаки, составляли Блохин, Блинов и Волчков; впереди действовал Глазов. Во втором случае — он Тарасову понравился больше — Блохин, составляя в обороне пару с Ковалевым, призван был к атакам подключаться внезапно, добиваться за счет этого преимущества для армейской атаки, а обоим хавбекам, атаку, разумеется, поддерживавшим, при таких подключениях вменялось в обязанность контролировать фланговые оборонительные зоны своей команды.

Проверил Тарасов и новинку в эпизодах, когда команда играла в численном большинстве. В тройке Петрова место в обороне, замещая Кузькина, рядом с Гусевым занимал Викулов. Так когда-то Тарасов использовал Фирсова. Викулов, в отличие от Фирсова, располагался не у синей линии, а рядом с Михайловым, своего рода «двойной кулак» на пятачке перед воротами соперника, — в расчете на добивание после бросков с дальней и средней дистанций и фланговых передач. Вариант был признан перспективным. «Спартак», когда атаковала эта армейская группа, часто выручал вратарь Зингер, который, по оценке Тарасова, сыграл в матче «шайбы на три лучше Третьяка», действовавшего не самым лучшим образом.

Впервые на турнире «Советского спорта» была опробована заокеанская система с тремя арбитрами на площадке. Тарасов, считая ее для континентального хоккея перспективной, дебютный вариант раскритиковал. Вернее, не раскритиковал даже, а объяснил судьям, что они, побывав в Канаде на специальных семинарах и вызубрив методику тройного арбитража, неправильно располагаются на площадке, неверно передвигаются по ней, часто ошибаются. Связано это, по его мнению, было прежде всего с тем, что тактика игры советских команд заметно отличается от тактических построений канадских и американских клубов. Тарасов, оперируя термином «длина комбинации», привел пример: у клуба «Нью-Йорк Рейнджере» она в среднем составляет примерно 6-7 метров, у ЦСКА же — в четыре с лишним раза больше: 28-30 метров. Это обстоятельство, основанное на точности измерений, предполагает совершенно иное, нежели в НХЛ, расположение арбитров на площадке, прежде всего ассистентов главного судьи.

Арбитров Тарасов никогда не выпускал из зоны своей видимости. Он сердился на них не столько из-за проявлявшихся порой элементов предвзятости, сколько из-за непонимания многими судьями сущности и тонкостей хоккея. Тарасов из года в год убеждался в том, что развитие игры во многом связано с ростом воздействия на нее конфликтных ситуаций. «Действия на грани фола, — считал он, — одна из важнейших сторон такой конфликтности и хоккея в целом, и каждого матча, каждого эпизода в отдельности. Такая и только такая игра позволяет спортсмену полностью раскрывать свои возможности, проявить характер, индивидуальность. Тот, кто научился играть на грани фола, в моем представлении заслуживает отличной оценки, а такая команда — признания коллективом высочайшего класса».

Тарасов и учил своих хоккеистов действовать на грани фола, учил на «отлично». Но когда тарасовский «отличник» приходил сдавать экзамен арбитрам матчей чемпионата страны, они, в силу непонимания тонкостей игры, отправляли его за правильно (но на грани фола!) проведенный прием на скамейку штрафников, резко тем самым меняя картину матча. «И обжегшись раз-другой на таком экзамене, хоккеист научен горьким опытом и уже не станет гнаться за “пятеркой”, а предпочтет твердую “троечку”, — говорил Тарасов о последствиях столь «качественного» арбитража. — И он уже не играет в полную силу, а подыгрывает, он не раскрывает все свои достоинства и возможности: неквалифицированность судей мешает его росту мастера экстра-класса».

Через 11 дней после первого для ЦСКА финала сезона последовал второй — финал Кубка страны. Армейцам противостоял челябинский «Трактор», с которым им пришлось повозиться еще на предварительной стадии турнира на призы «Советского спорта». И в кубковом финале «Трактор» вел после первых двух периодов (2:1). В ЦСКА не пошла игра у Глазова, Жлуктова, Блинова, Трунова. В третьем периоде Тарасов был вынужден рассчитывать в атаке на самых стойких, надежных и бывалых игроков — Михайлова, Петрова, Харламова, Викулова, Мишакова, а также на Волчкова, оказавшегося столь же крепким, как и его опытные партнеры. Варианты троек были самыми разнообразными.

«Вот когда пришлись бы впору операторы, решившие снимать учебный фильм “Тактика силового давления в действии”, — отмечал в комментарии к финальному матчу известный тренер Юрий Баулин. — Можно было бы осуществить съемки и на другую тему: “Что такое добивание шайбы в ворота”». С 43-й по 50-ю минуту Волчков, Гусев, еще раз Волчков и Михайлов забросили четыре шайбы, и игра была сделана. Ее окончательный счет — 6:2.

Наблюдателей настораживало, что в первых матчах сезона, еще до начала чемпионата, ЦСКА почти всегда приходилось догонять соперника. Так было, к примеру, и в полуфинальном кубковом матче, когда исход встречи решался в четвертом периоде. Так произошло и в финале.

«Можно говорить о том, — писал Баулин, — что в минувших матчах перед публикой предстал как бы эскиз той команды ЦСКА, которую мы увидим в разгар сезона, эскиз, где не всё еще ясно. Можно упрекать в непривычно большом количестве просчетов защитников и вратаря ЦСКА — игроков двух линий, которые по праву считаются лучшими в стране. Но столь же основательно можно утверждать и то, что привлекательнейшее и передающееся от поколения к поколению качество ЦСКА — воля к победе и боевой дух — по-прежнему живо в команде и позволяет ей с честью выходить из любых положений. В этом смысле наш чемпион — прекрасный пример для всех».

За кубковый финал «Трактор» отыгрался во втором туре чемпионата. В истории ЦСКА никогда прежде не было, чтобы команда, ведя в счете 5:1, затем проигрывала сопернику, к грандам никакого отношения не имеющему. «Сенсация», ЧП — характеризовать произошедшее можно как угодно. Между тем «Трактор» первые два периода на равных играл с ЦСКА и в турнире «Советского спорта», и в финале Кубка и только в третьем «сдувался». В игре чемпионата, проходившей в Челябинске, всё произошло наоборот. Третий период ЦСКА провалил. А вот в повторной встрече, проходившей на следующий день, разгромил соперника (7:2), выиграв все три периода. Во многом благодаря Фирсову, вернувшемуся в «должность» играющего тренера.