Книга Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош

Иди не стала дожидаться ответа. Она повернулась к нему спиной и побежала по опустевшему коридору и лестнице. Выскочив на утренний лондонский холод, она поспешила по Кэннон-стрит, вдыхая ледяной воздух в надежде, что он выведет ее из оцепенения и поможет привести мысли в порядок.

Она поспешила мимо отеля «Терминус» в итальянском стиле, который примыкал к железнодорожной станции Кэннон-стрит, вошла на станцию и встала под куполом из стекла и металла. Она нашла носовой платок, вытерла слезы, которых до этого не замечала, и обнаружила, что сквозь отчаяние начинает пробиваться смех. Подняв глаза и взглянув сквозь стеклянный купол на пасмурное, белесое ноябрьское небо, она почувствовала, что ее настроение поднимается.

Том жив. И она его найдет.

Глава 27

Алекс резко проснулся от стука каблуков женщины, удаляющейся от него, и на секунду растерялся, обнаружив, что уснул в кожаном кресле. Он, очевидно, еще и выкрикнул что-то громко, потому что другие члены клуба бросали на него взгляды, в которых читались раздражение и удивление.

– Еще бренди, сэр? – спросил пожилой официант шутливым тоном.

Алекс посмотрел на маленький столик для напитков рядом с собой и увидел почти пустой бокал.

– Э, нет, спасибо, Альберт. Поправь огонь, если можно. Вот, так-то лучше. – Он приподнялся в кресле, подавляя зевоту, и почувствовал хлопок по спине.

– Надеюсь, ты выиграл!

– Что? О, привет, Дентон. Все еще здесь?

– Я сказал, надеюсь, что она победила, старина?

Алекс в замешательстве поднял глаза.

– О чем, черт возьми, ты толкуешь, Тимоти?

– Пенни. Было похоже, что ты довел ее до финиша.

– Пенни моя невеста, недоумок, – устало сказал он. – Черт, я, должно быть, задремал. – Он посмотрел на большие часы над камином клубной комнаты для курения.

– Знаю, и это самое смешное, – весело продолжил Дентон. – Она может быть твоей невестой, но Красотка Пенни была хорошей кобылкой несколько лет назад. Не проиграла ни одного забега. Кто-то наверняка сделал на ней состояние, потому что она явилась как черт из табакерки. – Он постучал себя по носу. – У меня тоже была такая возможность. Жаль, что я ею не воспользовался. Спокойной ночи, Уинтер.

Красотка Пенни? Он действительно выкрикнул это? Он никогда в жизни не играл на скачках… на его памяти по крайней мере. Он застонал. И звук каблуков продолжал отдаваться эхом вдалеке.

Алекс вздохнул, посмотрел на огонь, который ожил благодаря Альберту, и подумал о завтрашнем дне. Поможет ли салон Фитча пролить свет на его прошлое? Он потянулся к бокалу, и пары алкоголя напомнили ему о свежих цветах и спелых абрикосах. Он допил остатки бренди, и мягкий, но огненный привкус ириса разлился по его горлу. Алекс принял решение. Он знал, что живет двойной жизнью – той, в которой он был готов жениться, создать семью, быть хорошим мужем, и другой, более темной, в которой он плутал в туманных мыслях о женщине, которую хотел найти, увидеть опять… Эти дразнящие мысли могли его сломать, лишить равновесия и, наконец, самой возможности вернуться к нормальной жизни. Если он не узнает, кем он был и где, то, возможно, никогда не успокоится и тем самым уничтожит шансы на их с Пен будущее счастье. Она заслуживает лучшего, чем эта половина человека. Что означала Красотка Пенни и все остальные крошечные и, казалось бы, бессмысленные осколки воспоминаний, которые могли привести его к владелице красного платка?

«Прими решение, Алекс», – молча приказал он себе, глядя на танцующее пламя, которое напомнило ему о другом камине в гораздо меньшей комнате, элегантной, уютной… и наполненной любовью. Он затаил дыхание. И не ошибся – воспоминания определенно становились более четкими. Может, амнезия начала отступать, а может, он пал жертвой собственного отчаяния? Имело ли что-то из этого отношение к реальности?

«Хватит!» Как долго можно мириться с собственной нерешительностью? Реально это или нет, до свадьбы остается всего несколько недель, и он уже слышит звуки свадебного марша. Разве он уже не завел свои отношения с Пен слишком далеко? Он ненавидел свою нерешительность, его раздражала собственная полуразумность, полужизнь, тот получеловек, в которого он превратился.

Уставившись на огонь, он заключил договор с самим собой. Если встреча с Персивалем Фитчем не даст ни одной подсказки, он бросит поиски, оставит их в прошлом и двинется вперед к жизни, которая ждет их с Пен. Сколько бедных солдат продали бы душу за то, что дали ему второй шанс? Сколько раз он слышал их бормотание в окопах, когда они готовились к атаке, что они готовы отдать руку или ногу, лишь бы провести еще один день с близкими? Ему было противно от своей неблагодарности. Планеты сошлись по какой-то причине и дали ему эту вторую возможность… Зачем рисковать?

Алекс мог бы остановиться в семейной квартире в Белгравии, но предпочел удобство клуба и поднялся по лестнице в номер. Он уснул в одежде, едва ослабив воротник, и ему снился сарай в саду и деревянная мебель, которая была похожа на детскую кроватку.

* * *

Мадлен помогала Иди развеять тоску, слушая нечленораздельные стенания подруги.

– Я даже не подозревала, что Бен может быть таким жестоким. Вот что особенно больно.

– О, люди делают странные вещи, когда влюблены, дорогая. Он тоже человек, и он не святой. Он мужчина, в конце концов! – Это позабавило Мадлен, и она начала смеяться сама над собой, а затем посмотрела на подругу слипающимися глазами. – Иден, я так напилась, что придется мне сегодня остаться ночевать у тебя.

Иди посмотрела на пустую бутылку шампанского и усмехнулась, вспомнив совет подруги: «Никогда не жалуйся на конец любви, ma cherie. Просто выпей за следующую».

– Конечно. Найди себе место и спи, – невнятно пробормотала она. – Мадлен, я тоже напилась?

– Надеюсь, что да. Это означает, что я не одна на ногах не стою.

Они засмеялись, но Иди не была уверена, что ей так же весело, потому что внезапно почувствовала приступ тошноты.

– Я должна проверить Томми.

– Томми спит, как побитый, – сказала Мадлен, и Иди не нашла в себе сил ее поправить. – Но мы должны выспаться. Завтра у нас встреча с Обри-Финч.

– О нет. Скажи, что это не так, – простонала Иди, уткнувшись лицом в подушку. – Сколько времени?

– Десять.

– Ну, я усну прямо здесь, – призналась она слабеющим голосом.

– Тогда я займу твою постель, дорогая, потому что именно мне завтра демонстрировать ее одежду для медового месяца. – Мадлен, пошатываясь, послала ей воздушный поцелуй. – Заодно проверю, как там Томми. Bonne nuit, ma cherie.

– Бон, – невнятно пробормотала Иди, убежденная, что идеально произнесла французское слово, и задремала. Ей снилось, что она ест яблочно-ежевичный пирог в ванне с Томом, а на носу была свадьба – его, но не ее.