Книга Жара - Кейт Петти

— Нормально. Справляюсь. Представляешь — у нас в следующем семестре будут прослушивания на «Вестсайдскую историю».

— Мария, это как минимум!

— Рада, что в этом мы согласны. У меня и сценарий с собой.

— Умница. Времени не теряешь. Впрочем, я хочу, чтобы у тебя были хорошие каникулы. Беззаботные. Забудь о своих домашних проблемах.

Значит, я могу об этом рассказать, но когда-нибудь потом. Не хочу плохо отзываться о маме и не хочу, чтобы папа делал поспешные выводы.

Мы много летали, когда были втроем — мама, папа и я, но с тех пор я и в Хитроу-то, по-моему, не была, уже забыла, как там здорово. Так много людей, и все говорят на разных языках. Маленькие дети снуют туда-сюда. Растерянные пожилые люди пытаются собраться с мыслями. Крутые студенты. Целая группа английских пенсионеров в желтых бейсболках. Папа нашел тележку, и я держалась рядом с ним. Он улыбнулся мне.

— Да, давненько меня не сопровождала девушка, которой столько народу восхищенно смотрит вслед, — сказал он после того, как несколько парней свистнули мне (я так привыкла к этому, что уже не замечаю). — Видимо, мне придется все время отбиваться от молодых людей. Впрочем, я страшен в гневе, когда добродетель моей дочери в опасности, — добавил он улыбнувшись.

— Вот спасибо, папа.

Где же он был последние два года, когда парни начали обращать на меня внимание? Все эти ночные вечеринки? Мой учитель по математике? Робби, мой бывший парень? Молчи, Мэдди, молчи. Мы встали в очередь на регистрацию.

Молодой человек за стойкой регистрации дважды проверил дату рождения в моем паспорте.

— Я думал, вам не меньше семнадцати, — сказал он с очаровательной улыбкой и тут же осекся, когда понял, что человек со зверским выражением лица — мой папа.

Мы сдали багаж, и у нас остался целый час свободного времени до того, как объявят посадку на самолет. Мы прошлись по магазинам, и папа накупил мне всякой всячины.

Наконец объявили наш рейс, и мы прошли в зал отправления. Я помню, как махала отсюда папе, когда была маленькая, и потом удивлялась, куда же он делся. Я думала, зал отправления — это комната прямо в небе, с диванами, сделанными из облаков. Ух ты! Парфюмерный прилавок моей мечты, и цены все дьюти-фришные.

— Я куплю бутылочку виски, — сказал папа, — а ты хочешь что-нибудь пахучее от Диор или еще что-нибудь?

Хочу ли я?! Что-нибудь пахучее от Шанель, или Кельвина Кляйна, или Поля Смита великолепно подойдет.

— Можно? Я бы очень хотела просто маленький флакон туалетной воды.

— Отлично. Выбери, что хочешь, и принеси сюда.

Я бродила между рядами, прыская духами на запястья. Как тут выбрать? У меня были маленькие пробники духов от Кельвина Кляйна, которые недавно раздавали в супермаркете. Но целый флакон! В итоге я выбрала «Шанель».

Наконец-то, наконец-то, объявили посадку! Папа пустил меня к окну, я сидела и наблюдала за последними приготовлениями на площадке.

А потом мы вырулили на взлетную полосу. Момент настоящего, чудесного ужаса, и тут мы со свистом поехали все быстрее и быстрее по полосе и — вверх, вверх! Потом был тот жуткий момент, когда самолет перед тем как выпрямиться как будто зависает в воздухе, а потом блаженное спокойствие, приветливые стюардессы предлагают что-нибудь поесть или выпить. Путешествие на самом деле начинается. Какой кайф! Больше в жизни ничего не надо!

До Барбадоса лететь долго — восемь часов сорок пять минут. К концу полета я успела познакомиться со многими пассажирами. Одна семья летела в тот же отель, что и мы: красивая пара с маленькой девочкой того же возраста, что и Ло-Ло, ее звали Бьянка. Очаровательный ребенок, только волосики у нее совсем реденькие. Оказывается, у нее лейкемия, и это почти наверняка их последняя семейная поездка. Так грустно и нечестно. Она славная малышка. Я чуть-чуть почитала ей — у нее много таких же книг, как у Элоизы, — и сказала, что будет здорово играть с ней, когда мы окажемся на месте. Чтобы дать ее родителям отдохнуть.

— Не вмешивайся, — сказал папа. Но мне хотелось.

Еще о полете. Показывали фильм, который детям до пятнадцати смотреть не рекомендуется. Папа, кажется, забыл, что мне исполнится пятнадцать примерно через месяц. Ну, в кадре несколько раз мелькнула голая грудь (мало чем отличается от школьной раздевалки), и он вспылил:

— Почему они крутят это барахло? Они должны показывать семейные фильмы!

По-моему, это смешно. Фильм хороший, и вряд ли какой-нибудь «Король Лев» понравился бы папе больше. Это было довольно забавно — в каждом месте с малейшим намеком на эротику он начинал кашлять и говорил:

— Думаю, тебе не стоит это смотреть, Мэдди.

Он что, и правда считает меня такой уж невинной? При том, что мне приходится терпеть маму и Родди в соседней комнате? Но это я вряд ли буду обсуждать с папой. Я же говорила, он понятия не имеет, как мы живем.

Мы поели, поспали, еще поели, поговорили и еще поспали. Странный, длинный день. Показалось, что прошла целая жизнь, когда командир корабля объявил по радио, что мы приближаемся к месту назначения и скоро пойдем на посадку. Сквозь облака уже был виден край острова. Потом мы протряслись через эти облака по воздушным ямам. И вот там, внизу, Барбадос — маленький и зеленый, в колечке белого песка, а вокруг — бирюзовый океан. Ух ты!

Глава 2

Первое, что замечаешь на Барбадосе, кроме жары, которая бьет, словно ударная волна, едва выходишь из самолета, это то, как там все похоже на Англию! Даже движение левостороннее! Из аэропорта мы добирались на такси. Наш микроавтобус вел симпатичный улыбчивый шофер. Мы ехали сорок пять минут мимо газонов, очень английских церквей, больших старых загородных домов, мимо крикетных полей и полей для гольфа. Мы проскочили через город, но большую часть пути слева у нас было море, а справа — холмы. Небо было потрясающе синее, с маленькими пушистыми облачками, и цветы такие яркие, а из деревьев — сплошные пальмы. А вот море совершенно не английское! Папа, как ребенок, вертелся на месте и постоянно что-то мне показывал.

— А вон сахарная плантация! Посмотри на эти деревянные домики! А сюда мы приедем кататься на подводной лодке! Смотри, катамараны!

Вот бы мама с Элоизой тоже были здесь! С другой стороны, я была так рада оказаться в тысячах миль от ненавистного Родди…

Мы ехали на западное побережье, и вид становился все роскошнее. Длина Барбадоса всего двадцать одна миля. Пляж тянется миль на десять, и на нем стоят первоклассные отели. Синее небо, синее море и белый песок казались бесконечными, а разноцветные цветы, зонтики, паруса на этом величественном фоне — особенно яркими. Да уж, это вам не Саутэнд!

— А вот и наш отель, — сказала папа.

Я увидела старое розовое каменное здание, окруженное группой строений с черепичными крышами, и два громадных бассейна. Если это не роскошь, то что?