Книга Последний дракон в Паутине - Ирина Бондарь

Он умер.

Она — нет.

Сознание погасло.

* * *

— Раф, держи ее! Она уходит!

— Лея, Лея, сосредоточься! Ты нужна нам!

— Маркоарвиэль, передайте эликсир Силы.

— Откройте кто-нибудь окно, здесь дышать нечем!

— Раф, контролируй дыхание, она не дышит сама!

— Уведите кто-то мальчишку, он тут явно лишний!

— Она сопротивляется, мастер!

— А ты бы не сопротивлялся после такого?

— Ваше величество, прошу, заберите госпожу Лизелокки, ей не стоит дальше оставаться тут.

Дальше следуют непечатные выражения в исполнении Лизки и звуки борьбы. Захлопнулась дверь.

— Раф, сердце не бьется!

* * *

Я висела в полной темноте, не ощущая ни своего тела, ни боли, ничего. Как из какого-то тумана, издалека доносились смутно знакомые голоса, которые звали, обещали, угрожали и умоляли, но мне было все равно. В этой темноте было тепло и хорошо, уходить отсюда совсем не хотелось.

— Лея, Лея, ну, приди же в себя?

Зачем? И что от этого изменится?

— Аррлея, ты так меня пугаешь, подруга, без тебя ничего не получится! Без тебя все так тоскливо!

Ну и что? Я же не нанималась развлекать всех скучающих!

— Аррлея, девочка, ты спасла целый мир! Прошу, не уходи от нас!

Знакомо. Учитель? А его голос как затесался среди остальных? Впрочем, все равно. И хмыр с миром.

— Аррлея, у тебя есть долг, который ты должна исполнить! Не смей уходить раньше времени!

А за это можно и получить по сероглазой эльфийской моське. Плевать мне на долг.

В моей уютной темноте появилось неприятное ощущение, нарастающее, напоминающее…боль! Мать вашу, умереть спокойно не дают! Ну, кто вас просил нарушать мой покой?! Я завозилась, пытаясь избавиться от навязчивого чувства.

— Aa-aarrrlee-eya-aaa, — этот голос, донесшийся из глубины подсознания, точно был мне не знаком.

Но при этом настолько ярок и невыразимо прекрасен, что даже боль отступила, сменившись новым для меня чувством в темноте — восхищением.

— Кто ты?

— Arrleya, сестричка.

— Откуда ты меня знаешь?

— Послушай, милая. Ты действительно должна вернуться обратно, туда, где тебя ждут друзья и враги.

— Нет! Я не могу! Не хочу! Это страшно и так…больно!

— Я знаю, девочка, кому как не мне знать. Я облегчу твою боль. Но помни — долг зовет тебя, осталось очень мало времени. Тебе нужно замкнуть Цепь.

— Кто ты?

Темнота рассмеялась и рассыпалась миллионами теплых легких капель.

* * *

Сквозь монотонный шум в ушах снова пробивались знакомые голоса.

— Лея!

— Лея!

— Очнись, наконец!

— Лея, мы должны торопиться.

Как же вы мне все надоели!

— Лея, есть будешь?

Я распахнула глаза.

Сквозь вращающиеся цветные пятна проступило умоляющее лицо Кьена с кусочком колбасы, которым он водил у меня под носом. При виде очнувшейся меня подросток отшатнулся и сел на зад. Спустя еще мгновение с пола раздался громовой вопль:

— Она очнулась!

О, мать вашу. Да, я очнулась. Не прошло и пяти минут, как комната наполнилась толпой людей, каждый из которых непременно хотел узнать, как я себя чувствую, ничего ли у меня не болит и прочие глупости. Я закрыла глаза и зарычала, вздернув верхнюю губу. Соблюдать приличия было лень.

— Поесть дайте!

Кто-то издал нервный смешок, потом деловитая Лизка прогнала всех лишних посетителей, раздала указания и плюхнулась на кровать рядом со мной, обняв обеими руками. Растет, королева! Я снова открыла глаза. На меня испытующе смотрели Кьен, Марко, Раф и его величество Глайнус Третий.

— Аррлея, мы так волновались! — король, как самый ответственный, взял слово. — После того, что произошло на поле боя, мы боялись, что потеряли еще и тебя!

— Не будем об этом, ваше величество. О, моя еда! — в комнату протиснулись двое слуг с подносами, полными всякой снеди, так что я вывернулась из Лизкиных объятий и уселась на подушках поудобнее.

Потом вспомнила кое-что и заглянула в вырез своей сорочки: грудь была целой и невредимой, лишь темное круглое пятнышко напомнило о том, куда вонзилось копье неизвестного служителя Хаоса.

— Да, Лея, рана затянулась за считанные часы, все это время мы не могли привести тебя в сознание.

— Какой сегодня день? — кажется, этот вопрос стал для меня традиционным.

— Шестой день Огненной Луны, — Лиза, кажется, подумала о том же, стягивая с моего подноса булочку.

— Так…ням-ням… — у нас в запасе четыре месяца, надо избавиться от последнего Отражения, матрицы и найти способ спасти Паутину. — Ням-ням…ничего, что я так громко жую?

— Аррлея, я не могу передать словами, насколько весь наш мир обязан вам! Вы спасли нас! Никто не может понять, как это произошло, но за те дни, пока вы были без сознания, не было ни одного прорыва тьмы, а маги хором утверждают, что дыхание Хаоса исчезло полностью!

Будете должны. Ага, вижу, как сияют Лизкины глаза. Интересно, вы уже успели, или до свадьбы ждете? Ну и мысли, хе-хе! Ладно, за такое счастье на лице моей неприступной подруги я вам все прощаю.

— Что случилось после того, как я потеряла сознание? Помню, что пыталась колдовать, но ничего конкретного в памяти не отложилось.

И друзья хором начали повествование, перебивая друг друга, уточняя, шифруясь в скользких моментах от Глайнуса, который был не в курсе всех авантюр. Так я узнала, что после слов о смерти Даррена, с моим телом и окружающими вещами начало происходить нечто невообразимое. Заклинание, которое мы отрабатывали с ребятами для спасения мира, оказалось сломано в первые же секунды, принимая абсолютно непостижимую форму. От пронзенного копьем тела веяло такой мощью, что люди попадали на снег, накрывая руками головы, пряча лица, а твари Хаоса застыли на месте, не в силах пошевелиться. Мое тело сверкало яростным янтарным светом, волны магии и сияющие лучи окутали все видимое и невидимое пространство, пронзая насквозь темные пятна, сжигая их, высушивая, как лужи под солнцем. Глайн был в это время в столице, сказал, что все выглядело так, будто мир на миг стал куском янтаря, теплым и ярким, будя в душе ощущение добра и счастья. Фантасмагория продолжалась недолго, твари Хаоса растаяли без следа, адепты вместе с ними, черное копье из моей груди исчезло, оставив зияющую светящуюся дыру. Которая, как мне уже сообщили, зажила через несколько часов. А тело Даррена тоже исчезло, так что, когда меня подняли соратники, я лежала на залитом кровью снегу.