Книга Летопись безумных дней - Елена Малиновская

В подвал Управления мы спускались молча, каждый погруженный в свои мысли. Мердок шел впереди, я следом, осторожно нашаривая ступеньки в полутьме, пытаясь не споткнуться. Этот путь мне уже доводилось проходить ранее – во сне, поэтому я была спокойна. Почти, если не считать смутного чувства тревоги. Интересно, что будет, когда я встану напротив себя же. И смогу ли поднять меч против прежней Элизы?

Наконец спуск прекратился. Мы остановились напротив знакомой двери, поверхность которой была испещрена непонятными знаками. Мердок долго колдовал над засовом, а я, прислонившись спиной к стене, пыталась совладать с невольной дрожью. Как все-таки страшно осознавать, что вот-вот должна будешь сразиться с чем-то жутким и непонятным.

С душераздирающим лязгом и скрежетом засов отошел в сторону. Мердок с усилием потянул на себя дверь. Из темного прохода сразу же потянуло сыростью и едва уловимым запахом гари. Я судорожно сглотнула – настолько неожиданно накатил сильный приступ дурноты.

– С тобой все в порядке? – испуганно обернулся Мердок, каким-то шестым чувством ощутивший неладное.

– Да, – хрипло отозвалась я. – Все нормально. Не обращай внимания.

Глаза Хранителя едва заметно поблескивали в темноте, когда он кинул на меня внимательный взгляд. Я постаралась ободряюще ему улыбнуться. Не уверена, что он заметил мою жалкую попытку изобразить бодрость духа, но после этого Мердок наконец-то переступил порог таинственной комнаты. А я с замиранием сердца последовала за ним.

В помещении все оставалось так, как мне привиделось во сне. Тот же приглушенный свет, исходящий от возвышения, на котором стоял до боли знакомый гроб. Я было сунулась вперед, но Мердок тут же больно схватил меня за плечо, останавливая.

– Не высовывайся, – властно приказал он, отстраняя меня к себе за спину. Пришлось повиноваться.

В комнате стояла полная тишина – даже в ушах неприятно звенело. Ни звука не доносилось со стороны возвышения. Лишь собственный пульс грохотом отдавался в ушах. Мердок бесшумно подошел к гробу, сделав мне знак оставаться на месте. Долго молча вглядывался в то, что лежало под надежным хрустальным стеклом. И лишь потом жестом разрешил мне подойти.

Коленки у меня постыдно тряслись, когда я преодолевала эти несколько шагов. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в уютной, маленькой камере, где, я знаю точно, до меня никакое чудовище не добралось бы. Конечно, если не считать за монстра Мердока, пусть он не обижается за такое сравнение. Но жаловаться было глупо – я сама выбрала такой путь. Поэтому не оставалось ничего иного, как крепко стиснуть зубы и взглянуть на то, что покоилось в гробу.

Создание лежало с закрытыми глазами. Наверное, если очень постараться, то можно представить, будто это обычные обгоревшие тряпки. Просто очень похожие на останки человеческого тела.

Я едва не вскрикнула от испуга, когда Хранитель положил мне руку на плечо.

– Элиза, – прошептал он на ухо, успокаивающе поглаживая меня по спине, – еще не поздно отказаться. Подумай хорошенько.

Словно в ответ на эти слова создание пошевелилось и открыло глаза. На меня уставился знакомый немигающий взгляд. Целую вечность длилась пауза. Наконец губы чудовища дрогнули, растягиваясь в омерзительной ухмылке, более напоминающей гримасу боли.

– Ты пришел, дорогой, – шелестящим голосом проговорила та Элиза, переведя взор на Мердока.

Я чуть слышно облегченно вздохнула и попыталась незаметно вытереть холодный пот со лба, обильно выступивший после столь пристального разглядывания.

– Да, пришел, – спокойно ответил Хранитель и, на миг запнувшись, добавил: – Элиза.

Создание расхохоталось. Я пискнула от ужаса и спряталась за надежную спину Мердока. Уж очень страшно это выглядело – будто вот-вот тонкая, полуистлевшая оболочка тела лопнет от невеселого смеха и наружу хлынет вся мерзость, скопившаяся внутри.

– Я скучала, – так же резко перестало смеяться чудовище и облизнулось розовым влажным языком. – Я действительно скучала, любимый. Это слишком жестоко – бросать жену так надолго в одиночестве.

– Ты же знаешь, – в голосе мужчины послышалась настоящая мука, – ты мне больше не жена.

– Вот как? – хмыкнуло создание и кивком показало себе на предплечье, где сквозь сажу и гарь золотился обручальный браслет, точная копия моего. – Разве в империи разрешили разводы?

– Ты не та Элиза, которую я люблю, – жестко отозвался Мердок.

– А кто же тогда та? – издевательским тоном переспросило создание. – Пустышка, которая прячется у тебя за спиной? Капризный ребенок, который и шагу не может сделать без твоего одобрения? Скроенная из лоскутков моей души кукла? Не смеши меня, драгоценный мой. Я считала, что ты предпочитаешь сильных женщин. Только не говори, что ты на самом деле любишь это жалкое подобие меня.

– Да, я люблю ее, – усмехнулся Хранитель. – Потому что она – это ты. Прежняя ты, с которой я некогда был счастлив. А сейчас я так же счастлив с ней. И она по праву является моей женой.

– Вот как? – с неожиданной злобой подалось чудовище вперед. – Полагаю, ты даже сводил ее к Плетельщице Судеб и наградил обручальным браслетом. Что же, мудрое решение. Она, наверное, была до безумия рада получить законный статус в глазах общества. А тебе спокойнее – за малую подачку купил преданность. Бедное дитя. Очередная игрушка в твоих умелых руках. Скажи мне, единственный мой, когда она тебе надоест, ты вновь примешься перекраивать ее жалкую душонку по своему вкусу?

– Она мне не надоест. – упрямо покачал головой Мердок. – Она моя жена по праву. А ты… Ты утратила право называться человеком.

– Тогда убей меня, – быстро предложило создание. – Это же так просто для тебя. Просто убей. Если во мне не осталось ни капли от прежней Элизы, что тогда сдерживает твою руку? Молчишь, любимый? Потому что знаешь ответ на мой вопрос. Ты никогда не сможешь меня уничтожить, так как во мне осталась немалая часть твоей драгоценной женушки. Без которой та, которая прячется за твоей спиной, навсегда останется слабой и безвольной девочкой. Рано или поздно, но ты уничтожишь ее как личность. Просто сомнешь своим авторитетом. Я же знаю. Рядом с тобой могу находиться только я. Лишь с моим мнением ты считался ранее. И лишь меня уважал. А она просто красивая обертка, под которой ничего нет.

Мердок ничего не ответил. И я вдруг с ужасом поняла, что создание право. Мне никогда не сравниться с прежней Элизой. Ни в уме, ни в воле, ни в твердости духа. Что меня ждет в дальнейшем? Почетная и утомительная обязанность играть роль жены Хранителя? Ежедневный лицемерный спектакль под названием «счастливая семья»? Да, вероятно, Мердок быстро охладеет ко мне, но порядочность не позволит ему разрушить семью. И будут мыкаться под одной крышей два одиночества. То чувство, которое мы сейчас принимаем за любовь, перейдет сначала в раздражение, потом в ненависть и, наконец, в равнодушие. А я не смогу бороться с этим. И он не захочет делать мне больно, понимая, что сам виноват в происшедшем. Не такой жизни я желаю для себя и, более всего, для него.