Telegram
Онлайн библиотека бесплатных книг и аудиокниг » Книги » Современная проза » Воровская трилогия - Заур Зугумов 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Воровская трилогия - Заур Зугумов

1 073
0
Читать книгу Воровская трилогия - Заур Зугумов полностью.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 96 97 98 ... 230
Перейти на страницу:

Наконец, обнаружив того, кого хотел, этот ментенок двинулся в нашу сторону. Мы, естественно, не прекращали игру и не обращали на него по привычке никакого внимания. Тогда он, подойдя к нам, ткнул киянкой Француза в спину.

– А ну разбежались, блатота вшивая! – заорал он так громко, что, по-моему, сам испугался своего голоса.

Француз успел развернуться, свесил с нар ноги и замер от неожиданности. Я смотрел прямо в глаза этому сопляку, и у меня по ходу пьесы даже челюсть отвисла от наглости этой тупорылой овцы. Да что там я, даже старые менты, которые были с ним в наряде, замерли на месте от такой тупости своего юного собрата и, конечно, в предчувствии уже чего-то неладного.

Когда мы с Французом пришли в себя и уже оба стояли на полу возле него, не успев ему еще ничего сказать, он ударил той же киянкой по ноге урку со словами:

– Чего разлегся, пидор, как на пляже? – Увидев, что все оцепенели, он, набравшись, видно, храбрости, хотел выкинуть еще какой-нибудь фортель, но не успел: сильнейший удар урки, рысью соскочившего после таких слов с нар, тут же сбил его с ног.

Опомнившись, надзиратели кинулись на выручку своему юному коллеге, но и мы были рядом с вором, так что началась натуральная потасовка. Увидев происходящее, ключник – мент, который открывает и закрывает камеры, – захлопнул дверь нашей хаты и тут же побежал вызывать наряд, который долго ждать себя не заставил. Они всегда были наготове. Мы еще не успели особо помахаться, как в камеру с ревом вбежала целая орава легавых, и вот тут уже началось невообразимое…

Думаю, нетрудно догадаться, каков был конец начальной драки и финального побоища. Мне, Французу, Колпаку, Пеце и Жулику переломали кости в буквальном смысле этого слова, но больше всех досталось Женьке. Менты чуть ли не пополам развалили ему голову, я даже до сих пор удивляюсь, как он выжил. Вот после этого случая ему и дали погоняло Колпак, потому что он иногда после сильных головных болей приходил в безумие. Это, правда, случалось очень редко, но, когда болезнь прогрессировала, его лучше было оставлять в покое, иначе он мог выдать что-нибудь непоправимое.

За десять дней после этих событий всю нашу камеру разогнали кого куда. Первым на этап ушел урка со сломанными ребрами и изуродованным ухом, следом отправили остальных. Лишь только нас четверых, как зачинщиков – Француза, Колпака, Пецу и меня – отправили в следственную тюрьму и поместили на больничку, ибо мы были здорово покоцаны. Ну а после относительного выздоровления нас раскидали по следственным камерам, только один Колпак до самого суда оставался на больничке.

Около трех месяцев мы находились под следствием. Общение между собой у нас было постоянным, для этого, как и во всех тюрьмах страны, существовал тюремный телеграф (кабуры, дороги, малявы и прочая нехитрая тюремно-почтовая атрибутика).

Почти ко всем людям, которые ждут добавки к основному сроку, отношение окружающих их арестантов было всегда благожелательным, потому что всем и каждому было ясно: человек крутится, а значит, он не в ладу с внутренним тюремным законом. А нарушитель, ясное дело, ближе к ворам, чем к мусорам. Это аксиома тюремной жизни. Если же арестант крутится за дела воровские, а тем более за уркагана, то к такому человеку подход и отношение окружающих его арестантов было безукоризненным. Из нас четверых меньше всех, наверное, тюремные бродяги могли знать меня.

Француз был старым питерским кошелечником, за плечами которого к тому времени был уже не один десяток лет, отсиженных по разным северным командировкам страны. Ну и проявил он себя по ходу отсидок соответственно своему образу жизни. Он был одинакового со мною роста, но хорошо сложен и мускулист. Глубокие морщины вокруг глаз и складки, которые пролегли около носа и рта, выдавали его возраст. Ему было около пятидесяти. Тяжелое прошлое наложило на его лицо неизгладимую печать грусти, и редкие проблески веселости казались вспышками молнии, озаряющими грозовую тучу.

Пеца был одессит, по «профессии» – домушник, намного моложе Француза годами, но почти в таком же авторитете, как и он. Да и отсидел он также немало. Он был высокий, стройный мужчина лет тридцати пяти, худощавый, но мускулистый и сильный. Лицо его с правильными чертами и орлиным носом, выделялось небольшим шрамом, который он когда-то получил в отсиженных по разным северным командировкам страны пресс-хате, в драке с блядями. Черные проницательные глаза смотрели грустно и даже несколько строго. Губы его давно отвыкли от улыбки. И однако в этом человеке была такая жизненная сила, что на его высоком лбу не было ни одной морщинки. Но лицо его было бледно, бескровно и щеки ввалились – жизнь в лагерях на дальняках не могла все-таки не оставить следов…

С Французом мы познакомились на Свердловской пересылке, что же касалось Пецы, то с ним я сидел еще на Весляне, на «бетонке», в одной камере, под раскруткой за побег. Тогда это был жизнерадостный, никогда не унывающий босяк. О таких, наверное, и говорили – он настоящий одессит. Его любимым словом, я запомнил еще с Весляны, было слово «дэмона», когда он видел какую-нибудь нечисть в глазок их замороженных камер или случайно встречался с ними в коридоре.

Что касалось Игоря, то погоняло Француз он получил за то, что, во-первых, неплохо знал французский язык, а во-вторых, любил повторять: «а-ля Париж».

О Женьке Колпаке и еще о троих наших корешах я писал в первой книге, когда нас, малолеток, мусора морили «на спецу» в Нерчинском остроге 15 лет тому назад.

Глава 5. С новым годом! С новым сроком!

Сразу после наступления Нового, 1978 года над нами состоялся суд. Каждому из нас добавили к основному сроку еще по два года – якобы за сопротивление властям. Не могу не отдать должное старым надзирателям Свердловской пересылки: их показания здорово помогли нам! А глядя на сосунка-солдата и слушая его невразумительные ответы, у судей сложилось определенное мнение в нашу пользу, да и наши увечья сыграли свою роль. Но срока, конечно, нам было не избежать.

Примерно через неделю после суда нас отправили на пересылку, а еще дней через десять – на этап. Но по этапу ушли лишь мы с Французом. К сожалению, с Пецей мне больше встретиться не довелось, хотя слышать о нем приходилось, и не один раз.

Что касается Женьки, то, как ни странно, мы встретились с ним вновь аж 18 лет спустя, и, к сожалению, опять в тюрьме. В 1996 году, 2 мая, меня этапировали из Бутырок в Матросскую Тишину, на «тубонар», где он, оказывается, находился уже не один месяц. Там мы и увиделись после столь долгой разлуки. Но к этим событиям я еще вернусь в свое время и опишу их поподробней, ибо там тоже немало поучительного для молодежи.

А пока «столыпин» уносил нас с Французом куда-то в северную даль, откуда не все, к сожалению, возвращаются. С нами в купе ехали почти все арестанты, осужденные на «крытый» режим, то есть на режим тюремный, так что компания подобралась веселая. Все присутствующие смотрели на свою жизнь с нескрываемым воровским оптимизмом, и никто из нас даже не рассчитывал увидеть хоть когда-нибудь свободу, разве что, если повезет, невзначай. Путь и на этот раз нам выпал неблизкий: Омск, Новосибирск, Красноярск, – на каждой из этих пересылок приходилось провести где по неделе, а где и по две, прежде чем мы добрались до станции Тулун. Здесь мы распрощались с нашими крытниками.

1 ... 96 97 98 ... 230
Перейти на страницу:
Комментарии и отзывы (0) к книге "Воровская трилогия - Заур Зугумов"