Книга Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин

Песню, славящую достойных людей, до сих пор не придумали, а вот хороших футболистов в памятные дни стали мало-помалу чествовать. Начали как раз с Яшина, хотя просил он не для себя.

Голос Яшина еще запомнился чувством юмора. Не судите строго за длинную выдержку из статьи главного редактора еженедельника «Франс футбол» Макса Юрбини, того самого, что 27 мая 1964 года вручал ему в Лужниках на глазах 100 тысяч москвичей «Золотой мяч». Эта цитата понадобится нам для того, чтобы оценить по достоинству ответную реплику Яшина, но не мешает еще раз послушать о нем знающего человека:

– «Много я перевидал вратарей на своем веку – и Свифта, и Рамальетса, и Земана, и Грошича, и Жильмара, и Коста Перрейру и нашего Бернара (английский, испанский, австрийский, венгерский, бразильский, португальский, французский вратари 50-х годов. – А.С). Из того, что я скажу, вовсе не следует, будто я сжигаю все, чему поклонялся, но Лев Яшин превзошел их всех и продолжает превосходить, ибо Яшин – это одновременно и Шейригес (которым восхищался еще мой дедушка), и Комби (фаворит моего отца), и Замора, Планичка, Хиден, Дарю (французский, итальянский, испанский, чешский, австрийский, еще один французский вратари 30 – 40-х. – А. С.)и многие-многие другие. Яшин – сверхвратарь, появившийся на свет, чтобы сыграть в нем исключительную роль как страж ворот. Яшин – это легендарная фигура. Это четвертый защитник. Это стратег во всех измерениях. Это волшебная рука, одетая в перчатку…»

Когда Яшину перевели эту лестную тираду, он засмеялся:

– Не понимаю, почему у меня только одна волшебная рука. А где же вторая?

Он вообще с иронией относился к упражнениям журналистов, как только его не нарекавших, – и «черный спрут», и «пантера между штангами», и «гипнотизер», и «осьминог», и «желтая стена» (в 1963 году для «матча века» ему выдали желтый свитер). Конечно, выдумывать подобные сравнения и метафоры всегда было слабостью журналистов. Слабость питали они и к Яшину, но как же им хотелось «покрасивше» представить его силу… А она, кстати, крылась среди прочего, в этой самой иронии и самоиронии. При мне Яшин забавно объяснял Мартыну Мержанову пропущенный гол: «Раскорячился, вот и скушал».

Никогда не стеснялся подтрунивать над собой. Как-то, уже в пожилые яшинские годы, сосед по даче Григорий Яковлевич Киперман то ли в шутку, то ли всерьез попросил его изловить зайца, повадившегося на садовый участок воровать урожай.

– А что! Запросто, разве я не вратарь?

Сосед придумал загнать ушастого в пространство между яблоней и бетонной стенкой – расстояние как раз приблизительно совпадало с размером футбольных ворот. Когда непрошенный гость явился за добычей, Яшин принял вратарскую стойку, а сосед, развернув старый плащ, погнал в сторону «ворот». Но воришка успел ловко прошмыгнуть мимо.

– Позор, тоже мне вратарь мирового класса! – вполне самокритично расхохотался виновник пропущенного «гола».

Лев Иванович ценил юмор не только в силу человеческой привязанности, как охотный поглотитель анекдотов и смешных историй. Был уверен, что без юмора не обойтись и в его профессии. Вот кусочек нашей беседы, опубликованной на русском и чешском языках в канун прощания Яшина с футбольным полем (май 1971 года).

– После того, как решили уйти, вас не одолевали сомнения, колебания, не появлялось ли желание вернуться в привычное состояние? (вопрос был задан в связи с тем, что передумали объявившие было о своем уходе Йожеф Сабо, Виктор Каневский, знаменитый хоккеист Константин Локтев. – АС).

– Призраки не возвращаются…

– Все шутите. Не зря ходит молва о вашем чувстве юмора…

– А куда без него? И так вокруг масса мрачных людей, которые, кажется, только и делают, что ловят нас на ошибках и потерях. Вот мы в Ташкенте вели с ЦСКА 3:1 и за 20 минут проиграли чемпионство, еще и «дубль» вдобавок (дополнительный матч за первое место 1970 года. – А.С). ИлиШмуц недавно, выбивая мяч, забросил себе в ворота. Что же теперь – рыдать, убиваться? Помогает пережить неприятности только чувство юмора. По своему опыту знаю: перед ответственными матчами у нас атмосфера накалена, все страшно озабочены. Тут и нужны добрая шутка, веселое слово. До сих пор вспоминаю своих товарищей, которые вмиг умели снять напряжение, отвлечь от тяжелых дум, – Валентина Бубукина в сборной и Владимира Шаброва в «Динамо».

Отменное чувство юмора своего незабвенного русского друга произвело впечатление на Франца Беккенбауэра. Когда тот гостил у Яшина в Москве, как-то в дружеском застолье хозяин дома, между прочим, мастер произносить тосты (признанный в этом качестве и гостем), «тостуя», вспомнил, как они вместе с «тостуемым» играли в 1968 году за сборную мира на «Маракане». И тут Кайзер сказал:

– Лев, давно хотел спросить, тогда в Рио у тебя было что-то не в порядке с ногой?

– Действительно, нога болела. За несколько дней до этого, когда играли на пляже в футбол с легкоатлетами, какой-то дискобол нанес мне травму. Я искал врача, но нашел только зубного, который «запломбировал» мне ногу. Некоторое время я продержался, вот Пеле и не забил!

Я повеселился от души, узнав смешную историю, случившуюся в конце 60-х, когда он учился в ВПШ. У Яшиных собрались гости, а хозяина нет и нет. Стол накрыт, у всех душа горит. Вдруг он вбегает, весь в мыле, начинает извиняться:

– Экзамен по политэкономии сдавал… Они за 50 лет в экономике не могли разобраться, а хотели, чтобы я за час рассказал все, что объяснить невозможно.

Все расхохотались – он умел разрядить обстановку. И в самом деле смешно – не только мне, экономисту по образованию. От Яшина выигрывали и теплые маленькие компании, и большие вечера встреч. С ним всегда и везде было легко и комфортно.

Выходит как-то из дачного коттеджа, а сосед, разведя мыльный порошок, наносит на дерево пену, чтобы избавить от парши.

– Что это ты, Григорий Яковлевич, делаешь? Никак дерево собираешься брить?

Когда остался без ноги, в нем пробудился черный юмор. Друзьям-приятелям было известно, как по нему сохли дамы. И вскоре после операции Яшин с прежней улыбкой подмигивал навещавшим его знакомым:

– Представляете, насколько женщинам легче будет носить меня на руках!

Топорный деревянный протез, изготовленный Льву Ивановичу нашими «умельцами», он называл «кадушкой». Как рассказывал Александр Горбунов, финские врачи, которые обследовали Яшина перед заменой его на местное изделие, рассматривали «кадушку» так, словно в их руки попал редчайший музейный экспонат. Когда перевел им, как пациент называет сей предмет, они спросили, почему именно так.

– Потому, – ответил Яшин, – что в бочке этой можно огурцы солить.

В последние свои годы, неимоверно для него тяжелые, познакомился с известным комиком экрана Александром Панкратовым-Черным. Это случилось в Махачкале, куда знаменитый вратарь был приглашен на открытие детского футбольного турнира, носившего имя Яшина. Там же оказался на гастролях Панкратов-Черный. Свело их застолье, устроенное местными хлебосолами. За пиршественным столом среди людей в кавказских папахах актер обнаружил одного русского. Когда их представляли друг другу, тот с трудом поднялся из-за стола и протянул широкую ладонь: