Книга Хроники невозможного. Фактор "Х" для русского прорыва в будущее - Максим Калашников

Однако очевидные достижения Демихова были восприняты далеко не однозначно. Работая в первом Московском медицинском институте имени И. М. Сеченова, Владимир Петрович из-за разногласий с дирекцией института так и не смог защитить диссертацию на тему “Пересадка жизненно важных органов в эксперименте”. Между тем, его книга с одноименным названием стала бестселлером во многих странах мира и долгое время была единственным учебником по практической трансплантологии.

В 1965 году доклад Демихова по пересадке органов (в том числе голов) у собак, сделанный им на заседании секции трансплантологов, подвергся жесточайшей критике и был назван ахинеей и чистой воды шарлатанством. До конца жизни Владимир Петрович подвергался гонениям советских “коллег” по цеху. И это притом, что Кристиан Бернард – первый хирург, выполнивший трансплантацию сердца человеку, перед своей операцией дважды посещал лабораторию Демихова и считает его своим учителем.

Именно с именем Владимира Демихова связана та самая “гонка голов”, которая началась в шестидесятые между СССР и США параллельно с “космической гонкой”.

В 1966 году американское правительство начало финансирование работ хирурга Кливлендской центральной больницы Роберта Уайта. В марте 1970 года Уайт успешно провел операцию по пересадке головы одной обезьяны на тело другой.

К слову, как и в случае Демихова, работы Уайта в США подверглись суровой критике. И если Владимира Петровича советские идеологи обвиняли в попрании коммунистической морали, то на Уайта “повесили” нарушение монополии божьего промысла. До конца жизни Уайт собирал средства на операцию по пересадке головы человека. У него был даже доброволец – парализованный Крейг Ветовиц…» (http://www.computerra.ru/vision/640403/)

Как видите, смелые инновации и обыкновенной завистью пополам с интригами подчас убиваются. Что при социализме, что при капитализме.

Давайте зарежем такую «священную корову», как нобелевские премии. Вот где «признанные специалисты» показали себя во всей красе. Вот где самым нагляднейшим образом видна закономерность: новое пробивается в жизнь не благодаря «признанным специалистам», а ВОПРЕКИ им.

Уже покойный ныне писатель-фантаст Владимир Савченко, из трудов коего лично я очень многое почерпнул (теория нейтрида в нашей с Р. Русовым книге «Сверхчеловек говорит по-русски») проанализировал то, кому давались пресловутые премии на протяжении века с лишним. Савченко изучил и систематизировал список 111 Нобелевских лауреатов в области физики и 10 в области химии (данных, по сути, за работы в области физики), и то, за что эти лауреаты получили премии.

– По его подсчетам получается, что из 121 премии (за великие и поворотные открытия и изобретения – за то, за что и завещал Нобель) – премия была выдана всего 14 раз (12 по физике, 2 по химии), – комментирует работу писателя известный русский мыслитель Юрий Мухин. – Это, к примеру, премия А. Беккерелю за открытие радиоактивности, Ф. Ленарду за работы по катодным лучам, Э. Резерфорду за открытие ядра атома, Дж. Маркони и К. Брауну за работы по созданию беспроволочного телеграфа (речь идет не о справедливости награждения премией того или иного физика и не о том, чей приоритет данного открытия, а о значимости того, за что дана премия). Не вызывает сомнений премия Дж. Чедвика за открытие нейтрона, Э. Ферми за открытие реакций, вызванных медленными нейтронами, О. Гану за открытие реакции деления ядер урана нейтронами или У. Шокли, Дж. Бардиун и У. Браттейу за исследования полупроводников и открытие транзисторного эффекта.

– Но основную массу остальных «открытий» великими и поворотными невозможно назвать даже с натяжкой, и следует согласиться с В. Савченко, что без 79 премированных работ, наша цивилизация вполне обошлась бы, даже если бы их и вовсе не сделали, не то, что не премировали Нобелевками. Можно, конечно, посмеяться над тем, что Шведская академия премировала шведа 1912 года Н. Далена «…за изобретение автоматических регуляторов, соединенных с аккумуляторами газа, которые предназначены для осветительных систем световых маяков и буев». Но становится не до смеха, когда понимаешь, кого НЕ ПРЕМИРОВАЛИ, – продолжает Юрий Мухин.

Нет среди Нобелевских лауреатов «братьев Райт, создавших первый самолет (1903–1908). Нет создателей кино (1895) братьев Люмьер. Нет гиганта электротехники Томаса Альвы Эдисона: электрические лампочки освещают всю планету, от фонографа пошла звукозапись, им открыта термоэлектронная эмиссия, на коей полвека жила – и поныне живет – ламповая электроника – и еще, и еще, великий современник малоизвестных тогда Рентгена и Беккереля; а в списке нет. Нет Дизеля, создавшего современный двигатель внутреннего сгорания (1897) и открывшего соответствующий процесс; он в миллиардах автомобилей, миллионах самолетных, теплоходных, тепловозных и всяких иных двигателей; в названиях «дизель-топливо» и пригородных «дизелей». Нет Ли де Фореста, создавшего усилительную электронную лампу-триод (1907), без чего не развилось бы ни радио, ни электроника, ни кибернетика. Нет создателей телевидения Розинга, Зворыкина, Франсуорта и др. Нет – только не падайте в обморок! – создателей персонального компьютера Возняка и Джобса», – возмущался В. Савченко, и остается только присоединиться к нему, вспоминая, скажем, Н. Тесла, ум которого во всей электротехнике вокруг нас.

– А кто же тогда есть среди этой сотни «великих»? «Из 111 по физике 79 – в узкой ядерно-атомной части ее. Три четверти. Из 10 «химических» ВСЕ в этой области». Причем, маразм с годами нарастал: из 14 работ, принесших действительную пользу и являющихся действительными открытиями, во 2-й половине ХХ века были присуждены премии только за две работы – за транзистор и за открытие космического микроволнового фонового излучения. Оба открытия не относятся к атомно-ядерной физике, – говорит Ю. Мухин. – Сам Савченко объясняет это тем, что есть специфика присуждений Нобелевок, и согласно этой специфике, скажем, надо публиковаться, где заметнее, заполучить отзывы и протекции, и, что лучше всего, быть американцем или западноевропейцем. (Умный, про самый талантливый народ смолчал.) Но Савченко правильно уловил управленческую сторону этого маразма.

«Швеция – маленькая страна с 8 млн населения. В Нобелевском комитете десяток членов Шведской АН. Где ж им объять необъятное? Вот и запрашивают мнения ПРЕДЫДУЩИХ Нобелевских лауреатов: кому бы дать? И на отзывы новые работы шлют им же. Если Предыдущий по ядру или кварковый теоретик (попутно верящий и в нейтрино, как в бога) – он что, отринет своих последователей, колег, учеников и скажет: “Давайте присудим тем ребятам, что в гараже собрали первый компьютер!” Не смешите меня. Решает не Нобелевский комитет, тем более, не шведский король. А те же “заезжие ткачи”. В основном здесь, по армейскому выражению, “присосались к горячему довольствию” специалисты по атомно-ядерным и кварко-нейтринным темам».

– С последним определением я не соглашусь! – считает Ю. Мухин. – Кому выдать премию, определяют не просто «специалисты по кваркам», а научная международная мафия, которая начала формироваться еще в первой половине прошлого века, и о которой писал Молотову профессор Фрост. Несложная схема мафиозного клана: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». К примеру, некий Велихов дает команду публиковать в физических журналах «где заметнее» только статьи с присутствием в списке литературы статей некоего Рабиновича из США, а Рабинович в США советует своим ученикам при написании статей, вставляет в список литературы статьи Велихова. В результате «по индексу цитирования» и Рабинович, и Велихов становятся великими физиками, без которых ни один другой физик работы не может сделать. Это к пониманию того, как именно, по словам Фроста, «…эта публика захватила в свои руки науку, определяет, или, во всяком случае, пытается определять официальное суждение о качестве научных работ, и отметила свою деятельность колоссальным количеством присужденных ее членам премий им. т. Сталина (так как им удалось захватить ведущее положение и в Комитете распределения этих премий)». А ведь за распределением Сталинских премий не шведский король следил, а сам Сталин. Но что и Сталин сделает, если вся мафия дружно вопит, что этот физик «великий», а «заграница» это подтверждает?