Книга Вечный поход - Сергей Вольнов

— М-да-а-а… — протянул я, приятно поражённый его кругозором и мудростью. — Вот всё хочу спросить тебя, Упырь-Данила… Сколько в тебе сущностей? То ты по фене чешешь аки пастырь по Библии… то в пространные рассуждения о воинских взаимоотношениях пускаешься, как опытный полководец… а то — бац! — и уже чисто военный историк, не меньше… и куда жаргон девается?!

— Наблюдательный ты, Дымыч, спасу нет, — рассмеялся неожиданно Упырь, и впервые за всё время улыбка его не была зловещей. — Дык, всё в масть! Я военный историк и есть… и командир опытный, и… урка… — На последнем слове он помрачнел. Но справился с мимикой и задумчиво покачал головой. — Вот оно, Дымыч, как бывает… Сам знаешь, в Красной армии военные при службе в частях и при перемещениях из округа в округ, из соединения в соединение… испокон получали соответствующие аттестации. Естественно, эти аттестации давались и подписывались старшими военачальниками. Так вот, как только этот самый «старший военачальник» попадал в тюрьму, то его добрые слова, что он писал тебе в аттестации — воспринимались как похвала «врага народа». И сразу же, любому из командиров, легко приписывалась связь с «врагом народа», что и делали энкавэдэшники… Как сейчас помню — двадцать первого июня тридцать седьмого года, после того как состоялся процесс над Тухачевским и другими, издали совместный приказ НКО и НКВД номер восемьдесят два… «Об освобождении от ответственности военнослужащих участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях…» и так далее… Его сразу же довели до всего личного состава армии и флота. Да и сам Сталин в своих неоднократных выступлениях в тридцать седьмом году перед многими аудиториями требовал до конца выкорчевать «врагов народа», «сигнализировать» об их действиях. Само собой, что после таких приказов и призывов пошёл сплошной поток доносов, писем, анонимок, которые в НКВД принимали круглосуточно и без всякой проверки. Вот и начались повальные аресты… Я к тому времени уже в Ленинградской академии преподавал военную историю… Меня же прямо с кафедры во время лекции и взяли… Два архангела в сером… мать их… двадцать первого апреля тысяча девятьсот тридцать восьмого года… Весна как раз буйствовала! Цветущие ветки в окна заглядывали — на улицу звали… И тут такой приход! С Тухачевским, видите ли, я лично был знаком! До сих пор ума не приложу, как не расстреляли… Видать, случился сбой какой-то в ихней адской машине… Пять лет парился по зонам, пока клич по ГУЛАГу не прошёл: «Те, кто желает искупить свою вину собственной кровью, добро пожаловать в штрафные батальоны!» Вот я в числе первых и вызвался. И не вину купать в собственной крови — вины-то никакой нет! За Родину воевать. Пока я там сидел и баланду хлебал — половина моих друзей уже на фронтах погибла… Да и фашист половину России захватил… — Он закашлялся утробным сырым кашлем. — Ты только не думай, что на зонах все так и кинулись «вину искупать»! Кое-кто, наверняка, подался, чтобы под шумок на лыжи стать. Как повезёт, в зависимости от расклада — через линию фронта к фашисту… или же в тыл, под инвалида косить. А урки, что по лагерям масть держали, напротив, объявили тех, кто за Родину воевать собирался — ссучившимися. Как ни крути, мол, а всё одно — сотрудничество с администрацией, пусть даже с всесоюзной! Но, к чести многих блатных, среди них очень много настоящих патриотов оказалось. И воевали здорово, отчаянно. И гибли без соплей… Вот, к примеру, взять Жало — он ведь в прошлом был портняжкой с дубовой иглой. Грабитель со стажем, а на войне — как карась в реке оказался… И везунчик — ещё тот! Он ведь из самого первого состава моей штрафной роты… Я с того момента уже четыре раза полностью, считай, личный состав сменил. А он, как навечно, зачислен в её списки. Только не посмертно, а пожизненно… Может, у лунников тоже ангелы-хранители приличные имеются?..

Нашу беседу, с сожалению, прервала поздняя ночь и протест организма, истомившегося от недосыпания.

Напоследок я спросил зевнувшего Упыря, вспомнив его же слова:

— Слышь, Данила… Вот ты пошутил мрачно, что пахан в Аду очередную амнистию объявил, да выпустил из преисподней целые орды погибших в прошлых веках воинов… А я вот думаю, может так статься, что вообще наша Земля — это просто Ад какой-то другой планеты?

— Э нет, Дымыч, вряд ли… Сдаётся мне — планеты здесь не при чём… Самое страшное то, что границы Ада и Рая проходят внутри каждого из нас.

ЧАСТЬ ВТОРАЯКрапленые военные карты

Однажды я это уже сохраняла в одном из мнемо. Я подумала…

«Чёрными бывают не только дыры, дела и души. Звёзды тоже. Как выяснилось.

Невероятно, но факт. Исторический.

Чёрные звёзды. Блудные дети Вселенной.

Сбежавшие от законов, которыми природа определяет существование звёзд красных, белых, жёлтых, прочих. Преступившие их и потому способные выстраивать траектории своего движения произвольно, в каком угодно направлении.

Ночами поднимая глаза к звёздному небу, мы даже не подозревали, насколько близоруки, пока…

Однажды они добрались к нам.

Их нельзя было увидеть. Их неотвратимое наступление невозможно было предугадать. Даже поверить в их реальность было практически невозможно…

Они сами заявили о своём присутствии. Карта звёздного неба начала изменять свой рисунок неестественно быстро. Прямо на наших глазах.

Правда, для осознания, что мы — всего лишь пылинки, налипшие на чью-то еду, понадобилось немало времени. Сменилось не одно поколение скоротечных НАС, прежде чем была получена точная информация о предпосылках и сделан правильный вывод. Ведь то, что для каждого из нас драгоценный срок жизни — для них всего лишь краткое мгновение.

Чёрные звёзды…

Не вспыхнувшие светила и не рождённые планеты. Существование за чертой Света и Тепла. Нечто, питающееся исключительно себе подобными, но — «законопослушными»… А может быть, Некто?

Чтобы восполнять затраченное и продолжать свой вольный полёт, им необходимо поглощать энергию и материю.

То есть другие звёзды… Значит, и планеты.

Значит, и жизнь. Значит, и разум.

Походя этак. Ненароком, даже не замечая.

Что самое обидное…

Немногие посвящённые, обладающие полной информацией о грозящей нам участи, растерялись. И разделились. Большинство смирились с неотвратимостью. Но некоторые уверяли, что видят чёрное на чёрном. Они призвали к сопротивлению. Они загорелись желанием дать отпор вселенским кочующим каннибалам, пожирающим наше жизненное пространство.

Пока у нас остаётся время…

Как это сделать, не представлял никто, в том числе и те, кто узрел чёрное на чёрном. Но именно они не дали прочим посвящённым окончательно смириться. И сторонники Отпора неустанно призывали не выжидать пассивно, пока захватчицы доберутся до нас. Спустя считанные поколения наконец сожмут границы непроглядного и разрушат наше мироздание до основания…