Книга Записки «черного полковника» - Сергей Трахимёнок

— Знаешь, Витя, — сказал Ухналев, — этот анекдот не столько нашу работу в восьмидесятые иллюстрирует, сколько показывает представление о спецслужбах человека того времени.

— И не только того, Валера, не только…

— Витя, я с середины восьмидесятых отбираю материалы, которые иллюстрируют процессы так называемой «перестройки». И интересные цепочки выстраиваются. Ты, конечно, прав, говоря, что комитет был хвостом и не мог вилять собакой. Комитет был и дубинкой, которую хотели иметь в своих руках вожди, и в разрушении государства принял не только пассивное, но и активное участие, причем не только своего государства, но и его союзников. Смотри, вот данные о том, как Горбачев пытался нашими руками осуществить перестройку в Германии. Вот активная роль в этом Крючкова и даже Маркуса Вольфа. Вот заявление Хонекера, который отказался начать перестройку в ГДР. «Товарищ Горбачев! — заявил он. — Вы своей перестройкой развалите Советский Союз, я этого делать в ГДР не буду. Я не хочу гибели моей страны!» Это было в 1989 году. Горбачев обиделся и, демонстративно сократив срок своего пребывания в ГДР, вернулся в Москву, где отдал приказ КГБ об отстранении Хонекера от власти. Однако, несмотря на все старания, Маркусу Вольфу не удалось убедить армейское командование присоединиться к «заговору реформистов». Здесь следует отметить еще один интересный факт, который трудно отнести к спонтанным. Во время демонстрации по поводу 40-летия образования ГДР демонстранты несли в руках плакаты с надписью «Горбачев, помоги нам». В конце концов больной Хонекер не выдержал массированного давления на него и заявил о своей отставке. А уже через пять дней на улицы Лейпцига вышло около 300 тыс. демонстрантов с требованиями свободы выезда из ГДР и прекращения диктатуры СЕПГ. 9 ноября была упразднена СЕПГ и открыта граница с ФРГ, а 3 октября 1990 года произошло объединение Германии. В марте 1991 года на Хонекера в Германии выписывается ордер на арест. После выдвинутых обвинений он поначалу скрывался на территории российской базы в Германии, в Вюнсдорфе, а затем его вывезли военным самолетом в СССР. И здесь «лучший немец двадцатого столетия» отказывает бывшему союзнику в политическом убежище. Правда, потом Хонекеру разрешили вылететь в Чили, где он и умер.

— А чем он был болен?

— Онкология… А тем временем шла срочная эвакуация наших войск из Германии, нужно было за короткий срок переместить трехсотпятидесятитысячный контингент в СССР. В качестве параллели могу показать материал о том, как выводили из Западной Германии две американские бригады. План их перемещения был рассчитан на девять лет! И это было грамотно, ведь нужно было создать условия на новом месте дислокации и рабочие места для уволившихся в запас, то есть ставших ненужными армии и так далее. У нас же все было наоборот! Мы словно бежали из Германии… Не только не обеспечив перемещение, но и ничего не сделав, чтобы компенсировать вывод войск из Западной Европы. А ведь можно было уже тогда в договор внести пункт о нерасширении НАТО на Восток… Мало того, такое перемещение вооружения привело к тому, что в стране стали свободно гулять сотни тысяч едениц стрелкового оружия, которое было использовано в гражданской войне в начале девяностых годов.

— Ты зачем меня убеждаешь в этом? — спросил Виктор Сергеевич. — Я разве тебе возражаю?

Но Ухналев, как глухарь на токовище, не слушал его.

— Госсекретарь США Джеймс Бейкер приезжал в Москву и спрашивал, какие нужны гарантии, договоры… Горбачев и Шеварднадзе отвечали: «Мы с друзьями не торгуемся!». Витя, что это? Полное вырождение нашей правящей элиты или откровенное предательство?

— Валера, всем понятно, что наши вожди заигрались, только вот была ли эта игра искренним их заблуждением или подставой наших визави?

— Я склоняюсь к тому, что это была подстава… Горбачев, а точнее, его хозяева — мастера подстав, он и комитет подставил в связи с ГКЧП. Я не верю тому, что его окружение могло без санкции или хотя бы согласования с ним разработать этот план. По его задумке, ГКЧП должен был устранить конкурента — Ельцина. Но все вышло наоборот. Почему? Вот данные, что я собрал. Смотри, события разложены по шкале времени. В начале 1991 года Крючков вызвал к себе двух аналитиков и дал задание со ссылкой на Горбачева подготовить записку о мерах по стабилизации обстановки в стране на случай введения чрезвычайного положения. Они подготовили эту записку и проект Указа Президента СССР «О введении в стране чрезвычайного положения». Пришел август, первого числа Горбачев отбыл на отдых в Крым, а пятого состоялась первая встреча Крючкова с будущими членами Государственного комитета по чрезвычайному положению. Проходила она в гостиничном доме КГБ СССР. На этом совещании Крючков поручил подготовить еще одну, но уже более подробную аналитическую записку на предмет введения в стране чрезвычайного положения. Ребята составили эту записку и как настоящие аналитики сделали вывод: «Введение чрезвычайного положения может вызвать негативную реакцию среди некоторой части населения, поскольку значительная часть советских людей еще не испытала на себе трудности в снабжении продуктами и товарами первой необходимости в такой степени, чтобы поддержать жесткие меры рационирования и принудительного восстановления прерванных хозяйственных связей». 18 августа в Крым, на дачу к Горбачеву, вылетела делегация от ГКЧП. Приказом начальника УКГБ по Москве и Московской области как обычно был создан оперативный штаб, с целью «усиления работы по противодействию диверсионно-подрывной деятельности противника в отношении объектов промышленности, транспорта и связи, предприятий жизнеобеспечения населения, предупреждению чрезвычайных происшествий, саботажа, вредительства, антиобщественных проявлений». Этим же приказом были созданы временные оперативно-следственные группы, которые по сигналу «Пламя» должны были собраться для получения конкретных инструкций. В ночь с 18 на 19 августа члены ГКЧП подписали известный документ о внезапной болезни Горбачева и введении чрезвычайного положения. Все идет как обычно, или, как говорили остряки, кэгэбычно. Так действуют все спецслужбы в таких ситуациях. Но дальше начинается то, что мне непонятно до сих пор. «Альфа» должна была арестовать Ельцина, но не сделала этого. Она же должна была штурмовать Белый дом, но не штурмовала. Оперативный штаб должен был интернировать семь тысяч человек, но не сделал этого. Что произошло? Рейтинг Горбачева (Господи, прости, что употребляю это слово) был на нуле. Население страны, в ментальности которого нет таких ценностей, как умение врать, интриговать и изворачиваться, не могло спокойно смотреть на Горбачева и пошло защищать его оппонента. Ведь как ни говори, но специалисты, которые в ночь с 20-го на 21-е прибыли к Белому дому, ясно сказали руководству, что взять его не представляет труда. На это ушло бы пятнадцать — двадцать минут. Впрочем, задачу устранения лидеров оппонентов можно было бы решить еще проще. Так что же случилось? Мы перестали быть способны выполнять приказы? Нет, хотя всеобщее разложение коснулось и комитета, но не настолько, чтобы он потерял способность выполнять свои функции. Недавно я прочитал в одном журналистском расследовании, что переворот не поддержали представители второго эшелона власти.

— Так оно и было, Валера.