Книга Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - Анат Гарари

– Вы имеете в виду, она поймет, как и насколько вы ее любите? – переспрашивает Рут и скептически добавляет: – А то она не знает?!

– А я считаю, дети действительно не подозревают, как сильно мы их любим, – голос Мики звенит от возбуждения, – это невозможно передать ни словами, ни поступками!

– Значит, теперь, – обращается Нири к группе, – когда ваши дочки впервые оказываются в роли матери, они смогут понять что-то очень важное, чего не были в состоянии понять раньше. Они осознают, во-первых, насколько сложно и тяжело быть матерью, а во-вторых – с какой силой мать любит своих детей. Они поймут, как сильно вы их любите. Это и в правду сорт любви, который возможно познать и осознать, только став родителями.

Матери внимательно слушают и, не желая прерывать, молча кивают в знак согласия.

– Я хочу связать это с чувством страха, о котором вы говорили на одной из наших предыдущих встреч, – продолжает Нири, – я имею в виду страх перед тем, что сейчас, когда дочка строит свою собственную семью, она неизбежно отойдет от вас. Из ваших сегодняшних слов мне представляется, как где-то глубоко внутри – может, даже в подсознании – в вас теплится надежда, что как раз теперь, когда все свои силы и всю свою любовь они отдают детям, именно теперь они не отдалятся и не бросят вас, потому что осознают, насколько они вам важны. Другими словами, ваша дочка «наконец-то поймет», с какой силой мать любит своего ребенка, насколько он ей необходим и как важна для нее их взаимная связь; и благодаря этому она останется рядом с вами. Вы продолжаете верить в неизменность материнской любви, в то, что мать – она всегда мать, и это придает вам силы. И еще, так сказать, напоследок. Взаимосвязь между мамой и дочкой – это явление уникальное; других таких отношений в природе не существует. Вы все время повторяете, что с вашей стороны ничего не изменилось и что ваши дочки могут быть совершенно спокойны: вы по-прежнему всегда рядом с ними. Но вы все же признаете, что теперь, когда дочки повзрослели, в ваши отношения необходимо внести кое-какие поправки, которые будут учитывать личные интересы двух взрослых, самостоятельных и независимых женщин. Поэтому вы задаете конкретный практический вопрос: как осуществить нужные изменения и при этом не повредить основу основ ваших отношений, где вы по-прежнему будете находиться в роли матери, а она – в роли дочки?

Нири делает довольно долгую паузу, а затем добавляет:

– Я хочу вам напомнить, что на следующей неделе мы встречаемся в последний раз. Каждой из вас в отдельности и всей группе в целом будет предоставлена возможность высказаться на любую тему, а затем мы разойдемся…

Нири

Всю дорогу домой меня не отпускало ощущение кома в горле. Почему, когда матери говорили о силе их любви, почему именно тогда я еле удержалась от слез?

Став матерью, я сделала для себя интересное открытие: спектр моих чувств остался неизменным, но вот их амплитуда стала явно другой. Счастье, радость, тоска, боль, страх были мне знакомы и раньше, но теперь я обнаружила в себе вершины и пропасти, о существовании которых даже не подозревала. Жизненные цвета приобрели резкость, эпизоды – скорость, картины – актуальность. Я вдруг могла расчувствоваться из-за какой-то мелочи; меня переполняло чувство близости к незнакомым мне женщинам, ко всем матерям на свете; одна только мысль о слабых и беспомощных доводила меня до слез.

Материнство – это, в первую очередь, определенная структура сознания, состояние души, которое, как только зарождается, сразу переходит из явления духовного в физическое и остается выжженным на вашем сердце навсегда. Что такое быть мамой, я уже знаю и понимаю. А вот как это быть мамой мамы, покамест для меня непостижимо даже после двенадцати встреч группы; точно так же, как и что значит быть бабушкой, я пойму только через много-много лет.

Я вспоминаю слова Мики о «силе любви» и думаю про себя: может, это и есть тот тайный шифр, то «волшебное слово», которое является основой всего и хранится вечно. Любовь, которую я испытываю к моей дочке, будет той же любовью, и когда она станет матерью; это та же любовь, с которой относится ко мне моя мама, и она не отличается от любви, которую дарила ей ее мать. Это то, что скрепляет между собой поколения; в этом суть их связи. И эта сила не меняется.

Элла

Я подхожу к квартире Дальи. Нажимаю на кнопку звонка. Она открывает, и мы долго стоим обнявшись. Затем она ведет меня на кухню, к столу, мы садимся друг против друга, как привыкли, как всегда.

– Ну, как было? – в ее голосе радость и любопытство.

Я протягиваю ей сверток.

– Было отлично, разверни!

Совсем по-детски, счастливо улыбаясь, Далья разрывает золотистую обертку и достает небольшую шкатулку.

– Что это? – удивленно спрашивает она, но я молчу и жду продолжения.

С ловкостью приподняв крышку, она вынимает миниатюрную фарфоровую куколку, и я вижу, как ее глаза наполняются слезами.

– Где ты это нашла?!

– Яир взял меня в квартал, где продают всякие старинные вещи, – довольно улыбаясь, поясняю я. – Там было полно миниатюр, но я не могла себе представить, что найду в точности такую, как мне подарила бабушка Рахель!

У Дальи начинают дрожать губы.

– Как ты смогла найти именно эту, твою самую любимую! Теперь у нас будут одинаковые: для тебя это память о моей бабушке, для меня – твой подарок.

Меня распирает от счастья: я не ожидала, что Далья будет настолько – до слез – растрогана моим подарком.

– А теперь возьми это, – я протягиваю ей еще один маленький пакет.

– И это тоже для меня? – вытирая слезы, удивляется она.

– Здесь подарок от Яира. Мы шли по улице, я увидела в витрине эту миниатюрку и тут же разревелась, как малое дитя, – будто в подтверждение моих слов, я неожиданно для себя опять начинаю плакать, – представь, стою в Париже посередине улицы и рыдаю! Яир молча остановился возле меня; он не мог понять, что происходит. Не знаю, что это было, но я вдруг повернулась и прижалась к нему. Мы простояли так минут десять; я плачу, а он впитывает в себя все мое горе.

Его куртка стала совершенно мокрой, как от дождя, – добавляю я, вытирая глаза и нос. – Потом он сказал, что хочет лично поблагодарить подругу, связавшую нас таким необычным способом.

– Судя по всему, ты нашла человека, на груди которого не страшно и поплакать, – улыбается мне Далья, и я отвечаю ей улыбкой влюбленной школьницы.

– Да, он такой!

Далья встает, чтобы приготовить нам кофе, но я ее останавливаю.

– Скоро должен придти Яир, у него пока еще нет ключа. Так что я пойду.

Я встаю, и она провожает меня до дверей.

– Может, зайдешь… зайдете, – поправляет она себя, – в субботу на ужин?

– С удовольствием! Я переговорю с ним и сообщу, – отвечаю я и прижимаю руки к груди, потому что еще одно слово – и у меня от счастья выскочит сердце.