Книга Стальная акула. Немецкая субмарина и ее команда в годы войны. 1939-1945 - Вольфганг Отт

— А, ночной патруль! Как хорошо, черт возьми, что вы оказались здесь!

— Так что же все-таки произошло?

— О, черт, я сожалею, — сказал Тайхман и перевел дух.

— Он бежал в нашу сторону, затем вдруг развернулся и…

— …И побежал на меня, — закончил Тайхман, — но до этого он успел меня ударить.

Патруль состоял из старшины и матроса первого класса. Тайхман рассказал им, что произошло. Они подняли француза с земли. Он выглядел так, будто упал в лужу из красных чернил, и им пришлось тащить его на себе.

Другой француз не шевелился. Он по-прежнему стоял на коленях, упершись головой в землю. «Совсем как Эш в туалете в сочельник», — подумал Тайхман. Мужчина был мертв.

Тайхман поднял свою фуражку. Револьвер лежал немного поодаль. Старшина поднял его. Он был немецкого производства, и в нем оставалось пять патронов.

— Некоторым везет, — сказал старшина.

Тайхман назвал ему свое имя, часть и теперешний адрес.

По пути в лагерь Прьен его охватил страх. Неожиданно и без видимой причины он ощутил приступ ужаса. Он не знал, откуда пришел этот страх и как от него избавиться. Все показалось довольно сложным, и он, прекратив ломать над этим голову, ускорил шаг, затем побежал. Он напрочь забыл о Ла-Жон.

Стоя под душем, он рассматривал темное пятно под правым соском. Он еще растирал его, когда за ним пришли.

— Быстро одевайся, и идем с нами. Это очень важно.

Они были очень взволнованы.

— Гнусное дело. Тебе невероятно повезло.

— Может, у меня просто кулаки покруче?

— Это уж как посмотреть.

— Ну, я смотрю на это так, — произнес Тайхман не слишком уверенно. Машина остановилась перед комендатурой.

— Как бы то ни было, радуйся, что ты еще жив, — сказал лейтенант и вышел из машины.

— Я и радуюсь, — ответил Тайхман.

Последним из машины вышел сержант техслужбы, который сидел рядом с водителем. Его привели в комнату, где на столе сидели армейский капитан и офицер медицинской службы ВМС, оба бледные и встревоженные. Офицер-медик выглядел более спокойным, чем капитан.

— Вы завтракали? — спросил капитан.

— Нет, — ответил Тайхман.

— Тогда вам будет легче, — сказал офицер-медик и повел Тайхмана, за которым последовали армейский капитан, лейтенант ВМС и сержант-техник, в соседнюю комнату.

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей? — спросил лейтенант. — Посмотрите внимательно. Вы должны их знать. Они развлекались в том же заведении, что и вы, в одно и то же время.

— Правда, ушли они пораньше, — добавил офицер-медик.

— И надо же было этому случиться во время моего дежурства! — воскликнул лейтенант.

— Это отвратительно, — добавил офицер-медик.

Капитан грыз ногти и молчал.

Тайхман не узнал никого.

— Посмотрите внимательно. Вы должны их знать, — нетерпеливо произнес лейтенант.

— Такое коричневое месиво дает кислота, — заметил сержант-техник. — Да, их, должно быть, облили кислотой.

— Сейчас я вытащу у них изо рта гениталии, — сказал офицер-медик.

— Но потом вам придется вставить их обратно, — произнес капитан. — Их ведь еще не сфотографировали.

Это не сделало трупы более узнаваемыми. Только отверстие, которое раньше было ртом с губами, языком и зубами, стало больше. Были и другие отверстия на неровных черных шарах, но самым большим отверстием был бывший рот.

Все они выглядели одинаково и ужасно воняли. В самом маленьком трупе еще оставалось немного крови, и он не успел почернеть. У другого были мозоли; косой луч солнечного света падал прямо на них.

— Должно быть, пожилой человек. Где их мундиры? — спросил Тайхман.

— Пропали, — сказал лейтенант.

— Как в воду канули, — поддержал сержант-техник. Его слова прозвучали так, будто он получал от них удовольствие.

Все взглянули на Тайхмана. Он осмотрел по очереди каждый из трех трупов. Он слышал, как кто-то зажег сигарету за его спиной. «Должно быть, водитель», — подумал он. С улицы послышался визг шин — наверное, какая-то машина резко повернула. Сержант-техник медленно прошагал к окну, и Тайхман услышал, как он сказал:

— Этому парню повезло.

Он медленно ходил вокруг трупов, рассматривая их с разных сторон. Кое-где оставались клочки волос, и в конце концов он узнал волосы Рамера. Они были на самом маленьком трупе, который лучше всех сохранился. Он был совершенно уверен, что это волосы Рамера, поскольку они были длинными, только цвета стали черного, словно запекшаяся кровь.

— Ну, по крайней мере, этого опознали, — вздохнул с облегчением сержант-техник.

— Позвоните в отель Шепке, — сказал Тайхман, — и спросите, там ли лейтенант князь фон Витгенберг.

— Кто-кто?

— Витгенберг. Князь фон Витгенберг.

— Зачем мне ему звонить?

— Черт, да вам не придется с ним разговаривать; просто спросите, там ли он или нет. И ради бога, не делайте из этого проблему.

— Я не выполняю приказы какого-то мичмана.

— Тогда я сделаю это сам.

— Сходите и позвоните, — приказал лейтенант сержанту, продолжавшему ворчать. Сержант вышел в соседнюю комнату, и они услышали, как он разговаривает по телефону.

— Он тоже был там? — спросил офицер-медик.

— Да, но я не знаю, когда он ушел. Можно я открою окно?

— Конечно, — разрешил капитан.

Сержант-техник выглянул из-за двери и сказал:

— Князь сам подойдет к телефону, а я не знаю, как к нему обратиться. Подскажите мне, пожалуйста. — Он был совершенно растерян.

— Обратитесь к нему «господин», — посоветовал Тайхман.

Сержант вернулся к телефону. Было слышно, как он говорит на верхненемецком — сам он был из пфальцграфства, — и при других обстоятельствах все бы весело посмеялись. Положив трубку, он вернулся в комнату, явно успокоившись и почесывая пальцами-сосисками свое пузо.

— Этот князь — очень приятный человек, — сказал он Тайхману. — Приятный и такой вежливый. Вы давно его знаете?

— Кто это сделал? — спросил Тайхман, поразившись тому, как громко прозвучал его голос.

— Французы, конечно. Кто же еще! — ответил офицер-медик, пожимая плечами.

— Свиньи! — произнес Тайхман еще более громким голосом. — Только так они воевать и умеют. А я-то думал, что они подписали перемирие. Нападать ночью, сзади, выпив перед этим для храбрости, — псы шелудивые. Рамер был моим другом…

— Да, это печально, — сказал капитан.