Книга Город костей - Марта Уэллс

— Надо разделиться. Постарайся, если удастся, исчезнуть с этого яруса и иди в Академию.

Гандин кивнул, встал на четвереньки и стал пробираться сквозь кустарник к стене сада. Хет же двинулся в противоположном направлении.

Он уже был возле лужайки, где коротко подстриженные кустики окружали бассейн с фонтаном. Кустики Хет обогнул, продолжая двигаться согнувшись, но вдруг чуть не врезался в человека, который неожиданно выступил из купы деревьев.

Трудно сказать, кто из них больше удивился. Стражник, надо полагать, неподвижно стоял под защитой деревьев и наблюдал за лужайкой, иначе Хет его услышал бы. Выросший же в городе стражник, конечно, не слышал, как Хет пробирался по травяному бордюру.

У стражника было ружье, но он находился слишком близко к противнику, чтобы им воспользоваться. Хет увидел, как ствол ружья двигается, нацеливаясь ему в голову, поднырнул под него и прыгнул. Оба тяжело упали на землю, крис наверху. Однако стражнику удалось закричать. Хет вскочил, слыша приближающиеся со всех сторон шаги. Он выругался и рванулся к стене. Ружье улетело куда-то в кусты, а сам Хет надеялся быть к тому времени, когда стражник отыщет свое оружие, где-нибудь далеко отсюда.

Он увидел, как через стенку перепрыгивают новые силуэты — прямо перед его глазами, — и спрятался за дерево. Их было трое: один с фонарем, двое — с ружьями.

А затем песочного цвета древесная кора как будто взорвалась в футе от головы Хета.

Он инстинктивно втянул голову в плечи, еще не понимая, что случилось, но тут же увидел еще одного стражника, стоявшего на холмике в середине лужайки. Тот направлял на Хета длинный блестящий ствол своего ружья. Хет замер, успев подумать: вот я и умер. Он был хорошо виден на фоне светлой коры дерева, а ружье могло сделать еще по меньшей мере девятнадцать выстрелов, это зависело от того, насколько герметична резиновая пробка резервуара. На таком расстоянии первый промах казался очень странным.

Те трое, что перелезли через стену, продрались наконец сквозь кусты и окружили Хета. Двое с ружьями тут же взяли его на прицел, но странное дело никто из них не стрелял. На таком близком расстоянии он наверняка должен был бы еще до выстрела услышать звук выпущенного воздуха. Еще один стражник тот, с которым он столкнулся только что, — появился с другой стороны, отрезав Хету сякую возможность бегства. Один из стражников поднял фонарь повыше, и Хет поморщился от внезапного яркого света. Ему впервые удалось разглядеть своих противников, и его глаза сузились — это были не простые стражники яруса, а имперские ликторы.

— Это он, — сказал один из них. Это был очень серьезный офицер, выглядевший, как помолодевшая копия Сагая.

Они вовсе не собираются его убивать, понял Хет. Это был неожиданный, хотя и не очень обнадеживающий поворот событий. Сделав один шаг от дерева, Хет спросил:

— Ты в этом уверен?

Двое ликторов сильно удивились — надо полагать, тому факту, что он вообще умеет говорить. Хет сделал еще шаг от дерева, но тот, что был с фонарем, тоже переместился, чтобы продолжать держать Хета в круге света.

Офицер пристально взглянул на Хета и сказал:

— Ты прав, нам приказали доставить тебя живым. Но Дрэ может тебя на таком расстоянии очень даже аккуратно покалечить.

«Покалечить» — слово плохое. Хет взглянул на указанного ему ликтора, который навел на его ногу ствол своего ружья, проделав это с величайшим хладнокровием.

— Стой спокойно, — сказал офицер, — и заложи руки за голову.

Был ли выбор между этим и разбитой коленной чашечкой? Хет еще раз огляделся. Ликторы тесно окружили его, путь к бегству был отрезан, а офицер хладнокровен и далеко не глуп. Хет заложил руки за голову.

Тут же стражники набросились на него, оттеснили к лужайке, содрали бурнус и обыскали почти так же тщательно, как торговые инспектора, но менее грубо. Их, кажется, озадачило, что единственным оружием, обнаруженным у Хета был нож. «А что они ожидали — пороховую бомбу, что ли?» — удивился он.

Пока он стоял под прицелом ружей, ему связали руки за спиной, и Хет даже пожалел, что не выбрал пулю, но теперь было поздно. Его повели по саду к калитке в противоположной стене; по дороге к ним присоединялись все новые ликторы. Когда они достигли калитки, подошла еще одна группа — они вели Гандина.

Молодой Хранитель, видно, защищался. Кожа вокруг одного глаза покраснела и вспухла, на затылке запеклась кровь. Руки Гандину связали белым шнуром с красными точками, а не простой веревкой, которой вязали Хета. Так поступали с пленными патрициями — это был одновременно и знак их статуса, и знак бесчестия. Ликторы содрали с Хранителя и чадру, что тоже было плохим признаком. Несмотря на возможные неприятности, Хет был почти доволен, что Гандин тоже схвачен: он заслужил такое наказание, позволив ликторам проследить свои передвижения.

Теперь ликторов было уже более тридцати. Проход, куда выводила калитка, представлял собой довольно широкий мощеный переулок. Хет попытался, как бы случайно, приблизиться к Гандину, но его ткнули в спину стволом ружья. Юный Хранитель бросил ему взгляд — одновременно озорной и сердитый, за что с ним тут же расплатились ударом.

Они шли в направлении дворца совсем другой дорогой, минуя колоннаду, предназначенную для торжеств, по которой несколько дней назад Хет шел сюда вместе с Илин и Гандином. Вместо этого ликторы воспользовались узкой аллеей, обсаженной невысокими цветущими деревьями. Во тьме над ними возвышался гигантский дворец, сверкая сотнями ламп, горящих за окнами и на террасах.

Аллея изгибалась, повторяя изгиб стены первого этажа дворца; Хет обратил внимание, что аллея идет как бы под гору. Она все ближе подступала к колоссальной громаде дворца, так что вскоре сверкающие известняковые плиты облицовки первого этажа поднимались прямо над их головами. Теперь отряд находился как раз напротив главного входа, но только с другой стороны здания — с его тыльной стороны, выходившей на внешний край яруса. «Черный ход», — подумал Хет. Естественно, не таскать же арестованных через главный парадный вход.

Они оказались в небольшом дворике, вымощенном каменными плитами, с аркой в одной из стен, которая вела сквозь серый камень фундамента прямо во дворец. Вход охраняли калитка со стальной решеткой и два десятка хорошо вооруженных ликторов.

Им пришлось дожидаться, пока калитка откроется, и Гандин, чье любопытство перевешивало его стоицизм, спросил:

— А где…

Шедший сзади ликтор врезал ему по спине прикладом ружья достаточно сильно, чтобы молодой Хранитель пошатнулся. Хет инстинктивно сделал шаг к нему, но тут же втянул голову в плечи, чтобы избежать удара по затылку.

— Хватит! — Голос офицера заставил всех замереть на своих местах. — И чтобы это больше не повторялось!

Калитка открылась, и он повел свой отряд дальше. Ликтор, шедший позади Хета, толкнул его в спину, но рукой, а не прикладом. «Они нервничают, подумал Хет. — Гандин, должно быть, прав насчет схватки между наследницей и Электором. А то зачем бы имперским ликторам бояться, входя во дворец? Интересно, а на какой стороне нахожусь я, по их мнению?»