Книга Планета бессмертных - Джеймс Алан Гарднер

Снаружи роились корабли моих последователей, стараясь занять позицию поближе к роскошному хрустальному судну. С каждым часом их становилось все больше; по-видимому, везде в пределах сферы влияния кашлингов мое появление воспринимается как нечто восхитительно новое, и просители стекаются ко мне со всех сторон.

– Учти – вечно так продолжаться не будет, – сказала Фестина, глядя, как очередной корабль возник в этой их сверхсветовой манере: только что его не было, и вот он уже тут как тут, с целой серией собственных остаточных изображений позади (когда свет оттуда, где он был раньше, добирался туда, где он находился сейчас). – Ты не первая среди не-кашлингов, кто объявил себя пророком. Какое-то время последователи будут стекаться к тебе, но потом потеряют интерес – как только появится что-нибудь новенькое.

– А тем временем я с их помощью успею совершить великие дела.

Фестина кивнула и снова обратила взгляд в непроглядную тьму космоса. Я приказала «Предназначению» развернуться таким образом, чтобы нам был виден лишь крошечный край огромного корабля-«вязанки», совсем недавно получившего название «Гигантское судно, приводимое в движение одним Веслом».

Это была моя идея. Шутка; по-моему, очень удачная.

У пояса Фестины защебетало маленькое устройство связи. Голос Аархуса сказал:

– Адмирал, можем отправляться, как только сочтете нужным.

– Буду через минуту.

Фестина бросила взгляд в сторону шлюзовой камеры. Там была пришвартована яхта кашлингов – самое быстрое судно, которое смогли предложить мои последователи. Ученые с «Гемлока» изрядно потрудились над компьютерами яхты, убирая блок, препятствующий ее проникновению в ближайшее солнце для наращивания мощности ССС-поля. Фестина и Аархус помчатся к Новой Земле с такой скоростью, с какой до них не летал ни один человек.

– Аархус говорит, – сказала я, – что как только ты прибудешь на Новую Землю, тебя назначат командиром всего человеческого флота.

– Сержант Аархус всегда несколько преувеличивает мою значимость, – ответила Фестина с улыбкой сожаления. – Даже если весь Высший совет бросят в тюрьму, останется огромное количество не входящих в него адмиралов, и все они рангом выше меня. Однако Аархус твердит, что они замараны своими связями со старой гвардией; я единственная, чья репутация морально безупречна. Он воображает, будто, едва появившись в нашей штаб-квартире, я сразу же стану президентом этого проклятого Совета.

– Ты будешь чертовски хорошим президентом, Фестина. Ты получишь большой пистолет?

– Нет, только головную боль. Даже если я не войду в Совет, мне нужно переделать миллион дел. Первое и самое важное – я озадачу своих людей, пусть разбираются, каким именно образом шадиллы способствуют отупению homo sapiens. Если что-то подобное вообще имеет место. – Она помолчала. – Черт! Как я жалею, что не хватило времени расспросить их об этом!

– Думаешь, шадиллы сказали бы тебе?

– Не знаю. Однако абсолютно уверена, что наши догадки верны – шадиллы сознательно оглупляли кашлингов, и то же самое происходит с нами. Посмотри только на Высший совет, бога ради; четыреста лет назад ни одному из этих развращенных ублюдков не доверили бы командовать вообще ничем. Но мы упали настолько низко, что теперь они просто цвет флота. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо.

– Не ной, Фестина. Ты во всем разберешься и наведешь порядок. Если будет трудно, спроси себя, что бы я сделала на твоем месте.

– Тогда все кончится тем, что я очень многим расквашу носы.

– Если это будет необходимо.

Фестина улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня в щеку. В левую. В ту, на которой нет пурпурного пятна.

И тут же резко отшатнулась, словно застеснявшись, и отвернулась, глядя сквозь стеклянный корпус на рой собравшихся вокруг нас кораблей кашлингов.

– Не рассчитывай, что быстро доберешься до Мелаквина. Маленькие суда не могут развивать большую скорость. Может, на дорогу уйдет недели две.

– Я не спешу, – ответила я. – Эти две недели я буду развлекать всех желающих, рассказывая свою историю и излагая собственное понимание вселенной. Я теперь пророк, Фестина, и делиться с другими своей мудростью – мой долг.

Она рассмеялась.

– Если существует кто-то способный сосредоточить на себе внимание кашлингов, то это ты. Тем не менее работа тебе предстоит огромная. Я имею в виду попытку исправить то, что натворили шадиллы. Ты отдаешь себе отчет в том, что у кашлингов мозги набекрень? Что бы шадиллы ни сделали с ними, эффект может оказаться необратим. Прошло уже четыре тысячи лет с тех пор, как шадиллы превратили кашлингов в эгоцентричных придурков, и не исключено, что тебе не удастся исправить ситуацию.

– Ну, если это так, я смогу, по крайней мере, использовать кашлингов для того, чтобы «починить» свой собственный народ. Для начала.

Я отступила в сторону, чтобы иметь возможность лучше видеть корабль-«вязанку». Он полетит с нами к Мелаквину и вместе с ним, естественно, фонтан с кровавым медом. Никто не знает точно, сможет ли на самом деле мед пробудить к жизни миллионы спящих на моей родной планете людей с усталыми мозгами; не исключено, что он оказывает благотворное воздействие только на меня, потому что четыре года назад Поллисанд в процессе оживления сделал со мной что-то особенное. Тем не менее я надеюсь. Очень надеюсь. Я поведу своих последователей-кашлингов к поверхности Мелаквина с бутылками, полными кровавого меда, а затем мы войдем в каждую Башню предков, где бы она ни находилась.

Пурпурный мазок на щеку – и, возможно, мой мир снова оживет.

Мысли Фестины, видимо, приняли то же самое направление, потому что она не сводила взгляда с моей щеки.

– Ты уверена, что кровавый мед и в самом деле лекарство? – спросила она.

– Доктор Хавел обследовал меня и говорит, что сейчас в моем мозгу идут приторможенные раньше естественные процессы: мозг освобождается от связей, возникших в период детства, и я становлюсь взрослой. Меня не слишком радует перспектива перестать быть тем, кем я всегда была – а я была прекрасным созданием, даже если ты считала меня ребячливой, – но доктор уверяет, что без процесса взросления преодолеть умственный застой невозможно. Очень надеюсь, что тот же самый процесс выведет из ступора и остальных наших людей.

– И все, что от тебя требуется, – пробормотала Фестина, – это изуродовать каждого из них…

– Это не уродство! – прервала я ее. – Просто прекрасная и одновременно целебная метка.

– И ты чувствуешь себя хорошо? Ты не ощущаешь?.. Ну, не знаю. Может, на самом деле это плохо для тебя. Может, пятно медленно подчиняет себе твой мозг или что-то в этом роде.

– С моим мозгом все прекрасно, – ответила я. – С тех пор как Поллисанд сделал это со мной, не было ни одного инцидента, свидетельствующего об усталости. К примеру, ты, наверно, заметила – я не устраиваю сцен из-за того, что ты снова покидаешь меня; теперь я в состоянии справиться с одиночеством.