Книга Завтра была война. 22 декабря 201... года. Ахиллесова пята России - Евгений Осинцев

Таким образом, теряется драгоценное время.

К сожалению, заглох и проект безопасного реактора на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем — БРЕСТ. Использование свинца как теплоносителя предложил в начале 2000-х НИКИЭТ (Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники имени Н.А. Доллежаля).

— Это реакторы естественной безопасности, — рассказывает В. Иванов. — У них нет вообще физических причин для тяжелой аварии, поскольку плотность свинца примерно совпадает с плотностью активной зоны и здесь преимущество заключается в том, что любые аварии приводят к тому, что она сама защищает зону от каких-то там выбросов радиоактивных элементов. Был разработан технический проект реактора БРЕСТ-300, на 300 мегаватт мощности, он был «привязан» к поселку Заречный в Свердловской области. Но эти деньги пока не отпущены…

Что, добавим, вполне понятно. НИКИЭТ — институт, из которого вышел инициатор проекта БРЕСТ, министр Евгений Адамов. Убрали из Минатома Адамова — придушили и перспективный проект…

Второе направление в возможном инновационном развитии русской ядерной энергетики — станции малой мощности, кои иногда называют «атомными батарейками».

Они представляют из себя интегрально построенные реакторы. У них полностью все внутри (и первый контур, и теплообмен, и парогенератор второго контура). То есть «атомная батарейка» заряжается на заводе и поставляется на место работы, где действует без всякой перезарядки либо около двенадцати лет (нижегородские АБВ), либо 20–25 лет (проект «Уиитерм»), Максимальная мощность таких станций не превышает 10–12 мегаватт. Да больше и не нужно: они управляются со стороны потребителя. Увеличение или снижение мощности на потребляющей стороне (за счет свойств теплоносителя) приводит к автоматической регулировке мощности реактора.

На таких мини-АЭС нет эксплуатационного персонала на реакторной части (он работает только на турбинах), нет соприкосновения с окружающей средой. То есть вообще нет никаких радиоактивных выходов — нет выгрузки топлива, второй контур сильно защищен.

На сегодня имеются концептуальные разработки «атомных батареек». Создать их можно: потратить около 2 миллиардов рублей на пилотный проект и пять-шесть лет времени. Казалось бы, отличное решение для Русского Севера (не нужно завозить топливо в города и поселки), большая экономия природного газа в европейской части, высвобождение его изрядных объемов для экспорта в Европу, преодоление грозящего «газового голода». Бери — и развивай, тем паче что инвестиции в проект поистине смешны в масштабах страны. Но…

— Все мои попытки «пробить» это дело с помощью олигархов окончились ничем, — горько усмехается ученый. — «Росатом» декларирует вроде бы понимание, даже есть какие-то подписанные соглашения с Якутией. Но на самом деле ничего не делается. Поэтому мы на этом направлении, имея неплохой задел в «оборонке», уже начинаем отставать. Американцы успели разработать «Гиперион» в Лос-Аламосе (компактный 25-мегаваттный реактор подземного размещения). Японская «Тошиба» сделала модель 4С: они ее на Аляске хотят поставить. Даже по самым консервативным маркетинговым оценкам, рынок «атомных батареек» оценивается в 400 установок, востребованных по всему миру и в отдаленных районах. Что же касается наших труднодоступных районов (Якутии, Чукотки, Камчатки и даже Центральной Сибири), думаю, что даже в Южной Сибири это было бы очень неплохое энергетическое решение для рудников и промыслов. Словом, везде, где нужна энергия и ее трудно получить извне.

Именно поэтому я вел разговоры с Романом Абрамовичем на эту тему. Но, увы, ничего не получилось. Вот эта часть ядерной энергетики, мне кажется, весьма инновационна и должна развиваться. Однако все обращения «наверх» (включая и президента) не принесли результата. Хотя на словах все «за».

По моему мнению, «Росатом» не будет заниматься мини- АЭС. Слишком много у него дел-другого сорта. Вот его нынешнее руководство наговорило про 26 строящихся энергоблоков в РФ. А тут еще два в Белоруссии соорудить пообещали, два — в Болгарии, 4 — в Турции, Индии и т. д. Да это просто не под силу нынешнему «Росатому»! Он объявляет о планах пуска двух-трех блоков в год, тогда как даже в могучем СССР рекорд составил только 2 блока (на Южноукраинской АЭС)…

Как говорит ученый, «Росатом» будет теперь слишком занят, пытаясь выполнить заведомо невыполнимые планы. У него просто руки до «атомных батареек» не дойдут.

А ведь такой бизнес мог бы дать атомной отрасли прибыли, а это облегчило бы постройку «быстронейтронных» атомоградов.

Третьим инновационным направлением в ядерной отрасли сегодня могут стать высокотемпературные газоохлаждаемые реакторы (ВТГР).

— Это очень перспективные реакторы, — рассказывает В. Иванов. — В них выходная температура будет около 1000°, а это — прямое разложение воды и получение водорода. В этом случае водородная энергетика может стать рентабельной, ибо мы сможем получать водород не электролизом со всеми теперешними ухищрениями, а вот таким вот образом. Плюс еще одно применение газоохлаждаемых реакторов: они делают возможным прямое восстановление железа из руды. И в высокотемпературной химии такие реакторы позволят делать многое…

Таким образом, может воплотиться давняя мечта о создании ядерных металлургических заводов, коим не нужны ни природный газ, ни коксующийся уголь.

— Тут мы достаточно далеко продвинулись в Советском Союзе. У нас в институте была построена специальная газовая «петля» и разработан концептуальный проект ВТГР, — рассказывает профессор.

По словам бывшего заместителя главы Минатома, в 90-х годах программу удалось спасти, так как началось сотрудничество наших исследователей с атомщиками США, Японии, Франции и даже Евросоюза как такового. Однако сегодня дело застопорилось. Хотя, например, американцы в своей перспективной программе развития ядерной энергетики Generation IV записали и реакторы на быстрых нейтронах с натриевым теплоносителем, и ВТГРы. Пилотные образцы их в США должны появиться в 2016–2018 годах.

И тут РФ начинает проигрывать гонку. На сегодняшний день, кроме концептуальных решений по насосам, компоновке оборудования, зонам реактора и материалам, мы по ВГТР больше ничего не имеем.

— Проблем очень много. Скажем, гелий как теплоноситель — сложный газ, который требует к себе достаточно большого уважения. Но вот эта часть «лежит», ею бы надо сейчас заниматься. Ведь ВГТР — действительно перспективное направление, лет через 15–20 (при соответствующих инвестициях) они превратятся в серьезный сектор энергетики, — убеждает ученый.

Но будем ли мы участником этой гонки?

В 2009-м у всех на слуху оказалась новая программа — «Ядерные инновационные энергетические технологии». Ее вот- вот грозятся принять. Но обеспечит ли она инновационный прорыв в атомной энергетике?

На сей счет существуют большие сомнения.

— Там примерно 110 млрд. рублей потратить планируется. Там — эклектика. В программу попадают элементы свинцовых и свинцово- висмутовых реакторов с охлаждением, — рассказывает В. Иванов. — Я был в Академии наук экспертом этой программы. Думаю, что ее разрабатывали так, чтобы получить деньги на достаточно широкий поиск. Боюсь, что концентрированный научно-технический эффект за эти деньги невозможно будет получить. Тем более что в программу вбили и термояд, и ускорители, и еще много чего…