Книга Короли абордажа - Владимир Шигин

Выйдя в пролив, беглецы тотчас попали в полосу густого тумана. Двое с лишним суток, меняясь на веслах, упорно пробивались они к цели. Барт греб как одержимый, прерываясь лишь для того, чтобы наскоро пожевать хлеба Капитана снедала жгучая ненависть к англичанам. Отныне именно они станут главными врагами Барта до конца его дней. Отныне даже шторма он будет именовать не иначе, как «проклятыми англичанами». В море открылись раны у Форбена, но кавалер продолжал помогать грести Барту, лишь иногда глухо постанывая.

Но вот, наконец, и берег. Лодка устало ткнулась в камни. Едва беглецы выбрались на сушу, их тут же окружили солдаты береговой стражи с пиками наперевес.

— Кто такие? Откуда? — последовали привычные вопросы.

— Я граф Форбен — офицер его величества! — выступил вперед бородатый оборванец.

Солдаты недоверчиво покосились на наглецов. Затем один из них повернулся к товарищам:

— Я видел графа Форбена на ярмарке в Рашеле! Но тот был вполне приличным кавалером, а не такой прощелыга!

— И все же я граф Форбен! — продолжал настаивать оборванец.

Тогда солдат, немного подумав, задал вопрос Форбену:

— Во что вы были одеты тогда в Рошеле?

— Кажется, на мне в тот день был расшитый серебром камзол цвета спелых оливок! — наморщив лоб, с трудом вспомнил граф.

— Все верно! — обрадовался солдат. — Теперь я вижу, что вы и вправду граф Форбен!

— Как приятно бывает порой узнать, что ты и на самом деле ты и есть! — усмехнулся Форбен. — Впрочем, где мы сейчас находимся?

— В шести милях от Сент-Мало, ваша светлость! — ответил старший стражник.

В Сент-Мало беглецов тоже встретили с недоверием. По всему французскому побережью уже давно прошел слух, что Барт с Форбеном погибли в бою. Снова было опознание. Затем местные купцы, не скупясь, снабдили друзей деньгами. Знали, что Барт свой долг вернет сторицей! Друзья гуляли в кабаках лихо.

— За наше освобождение и смерть англичанам! — поднимал свою кружку граф Форбен.

— За наше воскрешение и смерть англичанам! — отвечал ему Барт, опрокидывая в себя содержимое своей посуды.

— Едем прямо ко двору, — уговаривал товарища Форбен. — Пока мы герои, надо торопиться получить королевские милости!

— Нет, — подумав, замотал головой Барт. — Кто знает, быть может, королю уже нашептали, что мы худо дрались. Слышал я про эти дворцовые штучки. Ты как хочешь, а я поеду домой. Пора снаряжать новый капер и всыпать этим проклятым англичанам!

На том друзья и расстались. Вскоре Форбен был уже в Париже, где его принял морской министр маркиз Сейньели.

— Граф, вы герой! — такими словами встретил министр вошедшего к нему Форбена. — О ваших подвигах и спасении торгового каравана мы все наслышаны! Я лично представлю вас его величеству!

Затем был Версаль и прием к Людовика XIX. Король-солнце был благосклонен. Он позволил поцеловать свою руку, расспросил о подробностях боя и пожаловал Форбену четыре сотни талеров.

— Вы, к счастью, поступили совсем не по обычаю моего двора! — сказал на прощание король со значением.

И тут же пожаловал Форбена в корабельные капитаны. В то же звание, но несколько позднее был произведен и Барт.

В жизни труднее всего делится слава. Может быть, именно поэтому, вкусив ее первые прелести, Форбен уже больше видел в Барте не друга и соратника, но соперника и даже врага…

В 1690 году Людовик велел вооружать в Бресте большой флот во главе с прославленным лейтенантом-генералом Де Турвилем.

— Пора показать этим саксам нашу доблесть! — наставлял Турвиля король.

А по возвращении домой Барта ждало печальное известие — умерла его жена Николь… Помянув и погоревав об умершей, Барт вскоре женится на Марии Жакелин Тугг — дочери одного из дюнкеркских купцов. Брак Жана с Марией будет долгим и счастливым. Жена подарит ему шесть детей: четырех девочек и двух мальчиков.

Жан Барт был назначен капитанам 40-пушечным «Альционом». В июне флот вступил под паруса и вошел в канал, направляясь к берегам Англии. Турвиль искал отважного, кто мог бы обозреть неприятеля, и, конечно же, нашел его в Барте. В рыбацкой лодке с неводами Барт ночью подошел вплотную к стоявшим под берегом английским и голландским кораблям.

— Кто плывет? — окликнули его как обычно.

— Рыбак! — как обычно, отозвался он.

Внимательно осмотрев весь вражеский флот, Барт невредимым вернулся обратно. Теперь Турвиль знал, что против него собрано восемьдесят семь вымпелов, из них дюжина 100-пушечников. У Турвиля же было девяносто три.

В авангарде союзников стояли голландцы. Дистанция между противниками к моменту начала боя не превышала полукабельтова. С восходом солнца Турвиль атаковал. Впереди прочих отчаянно сражался «Альцион» Жана Барта. Как гласит хроника, в этой решающей битве голландцы показали куда больше храбрости, чем их союзники англичане. Впрочем, разгром и тех и других был полным. Над волнами стлался чадящий дым, то догорали корабли союзников. Англичане бежали в Темзу. Французы вернулись с победой. Пока Турвиль исправлял свой флот, Барт уже вывел свой «Альцион» на свободную охоту.

— Не люблю драться в куче, да еще под чьим-нибудь началом! — говорил он на прощальном застолье в портовой таверне. — То ли дело, когда сам себе хозяин!

— Твоя правда, Жан! — кивали ему подвыпившие дружки. — Делить с кем-нибудь добычу — последнее дело!

Этот поход Барта ознаменовался невиданным дотоле истреблением голландского рыболовного флота. Крейсируя от банки к банке, он топил рыбачьи лодки сотнями. Команды их при этом Барт весьма вежливо высаживал на берег. Прознав про творимые безобразия, голландцы выслали на перехват нарушителя спокойствия 36-пушечный фрегат, но этим лишь усугубили свои беды. Не в добрый час попался голландский фрегат на глаза французскому корсару… и тут же стал его добычей. Прибрежные голландские воды меж тем опустели. Никто не хотел рисковать своей шкурой. Цены на рыбу поднялись неимоверно. Через третьи лица Людовику сообщили, что Голландские Штаты сильно жалуются на рыбачьи побоища Барта.

— Пошлите ему мою благодарность! — отвечал король. — Этот Барт умеет носить штаны!

А сам Барт в это время уже напал на два английских корабля, везущих в Англию четыре сотни датских солдат. Через несколько часов оба англичанина уже воздели белые флаги…

Торжественная встреча в Бресте вылилась в повальное пьянство всей бартовской команды.

— Вот так мы лупим голландцев! — кричали разгулявшиеся матросы, опрокидывая лавки и столы.

— А вот так мы врезали англичанам! — швыряли они в окна порожние бутылки.

Стуча кулаками по столу, матросы горланили:

Однажды попался мне портсмутский «шип».

На мачтах мокрицы и плесенный гриб.