Книга Змеиное логово - Кайл Иторр

Даниловна порывается затащить нас в гости «на чай», пока кто-нибудь из наших не вернется домой, и заодно посплетничать обо всем, что творится на белом свете, когда еще со свежими людьми получится перемолвиться словечком. На полчасика заглянули бы, а рассиживаться полдня — как-то невежливо, мы ж и без приглашения, и с собой «к чаю» ничего не припасено, местную лавку «всякой всячины» мы проезжали, но заглянуть прикупить чего и мысли не возникло. Так что обещаем на днях обязательно попробовать зеленый чай «по старинному башкирскому рецепту», мол, в жару лучше любого лимонада, но прямо сейчас — направляемся к соседнему дуплексу, где попадаем в не менее гостеприимные объятия тетушки Аллы.

— Правильно зашли, — сообщает она, — Аркаша и Миша тоже на сборах, Рая в школе, а Ева только утром заходит, с уборкой помочь. Весь день одной сидеть — скучно, однако; соседи все свободное время занимают огородом, а я этого дела никогда не любила.

— А Соня что? — спрашивает Сара.

— А что Соня? Соня, дорогие мои, нынче вся в хлопотах. По телефону ее только и слышу, нас-то на поселение сразу сюда отправили, а ее в другое какое-то место, куда — не говорит, мол, нельзя пока, спасибо, сотовым пользоваться разрешили. Говорит, работа интересная, новая, но даже в гости к нам вырваться пока никак.

Массаракш. И в какую это шарашку ее запихнули?

Нет, неправильный вопрос: стоило ли сбегать от возможной шарашки под крылом орденской СБ, чтобы оказаться в аналогичном «почтовом ящике номер тринадцать», только уже в протекторате Русской Армии? Ладно бы в порыве искреннего патриотизма, так за Соней я подобного не припоминаю.

С другой стороны, Соня на «новую интересную работу» согласилась сама, если б ее загребли силой или обманом, ни о каких звонках родне не было бы и речи. Так что вариант должен быть стоящим. Спросить прямо у нее, что ли? А почему нет, выспрашивать номер с целью перезвонить самому, пожалуй, лишнее, но обозначить интерес можно вполне открыто.

— Ну, это несложно, — кивает тетушка Алла, — будет звонить, передам. А теперь рассказывайте, как у вас.

Отдаю светское общение на откуп любимой; разговор закономерно сворачивает на «женские» темы, от которых я спешу устраниться. Увы, мою попытку слинять на дальнейшую рекогносцировку села дамы в корне пресекают, очертив фронт работ на грядке «от забора и до ужина»; на просьбу выдать лопату с моторчиком — тетушка Алла, наверняка распознав анекдот про «еврея с лопатой», с улыбкой говорит, что у перелетных Карлсонов моторчик должен найтись свой, но варенье, чтобы его заправить, она мне, так и быть, выделит. К ужину. А Сара совершенно спокойно добавляет:

— В кибуцах с сельскохозяйственными работами все в порядке, и там хватает куда более правоверных евреев, чем ты или я.

— Так где мы, а где те кибуцы… — ворчу я.

— Мимо одного недавно проезжали — под Форт-Линкольном, помнишь?

— Думаешь, там кибуц?

— Стопроцентно. Организованный нахальниками, как изначально и бывало.

После краткой расшифровки, кто такие есть нахальники (представители организации Нахаль, а полностью Ноар Халуци Лохем — «боевая молодежь первопоселенцев», с сороковых годов минувшего уже столетия строили в стратегических точках пограничья поселения и тем самым обороняли большую часть рубежей Эрец Исраэль от всяких там арабов), вынужден согласиться: да, община Тель Хай именно из таких вот «израильских казаков» и должна состоять. А затем меня безжалостно выпихивают на плантацию — «работайте, негры, солнце еще высоко».

Территория России, протекторат Русской Армии,

окрестности г. Демидовск, поселок Белый Яр

Четверг, 33/06/21 22:38

Сидим на веранде, пьем чай. Вернее, кипрей, или как сия травка правильно именуется. Выращенный в Новой Земле кофе, по уверениям знатоков, сравним с элитными заленточными сортами, но вот развести в здешней природе настоящий чай не очень удалось (по крайней мере, на рынок никто с успехами пока не вылез), а заленточный импорт мало кому по карману. В связи с чем переселенцы, которые еще в Старом Свете привыкли со вкусом чаевничать, а не взбадриваться дозой кофеина, и поэтому переходить на кофе не пожелали, обратились к опыту предков с «травяными узварами» — и разыскали-таки среди местной растительности нечто вроде иван-чая. Лепестки-соцветия как-то там собирают и сушат (в технологию не вникал), а потом заваривают любым привычным способом. На вкус… ничего, может, и не элитного класса, но пить вполне можно, а что запах отличается от привычного черного, совершенно не мешает. Сахаром даже портить не хочется (впрочем, кому как), зато под такой чай очень правильно лопать нарезанную ломтями белую «французскую» булку с черносмородиновым вареньем. Булка свежевыпеченная, еще теплая, с хрусткой корочкой; варенье из заленточных запасов — местную ягоду тетушка Алла пока еще досконально не изучила, но гарантирует, что со временем сумеет сварить и из новоземельных ресурсов, а пока доедаем привезенное.

Сидим, отдыхаем. Всей компанией, включая семейство Кушнир в полном составе, за вычетом Сони, и уже знакомую нам соседку Даниловну с сыном Николаем и двумя девочками лет этак пяти; мама их сейчас в демидовском роддоме, примерно там, куда сегодня утром на консультацию заглядывали мы, и где-то через неделю-другую в семействе ожидается прибавление, так что в поселке станет уже шесть ребенков «дошкольных» лет. Или пять, с Евой как раз решается вопрос, отдавать старшего-шестилетку в школу прямо сейчас или подождет до зимы. Дети возятся на подстриженном газоне — траву срезают чуть ли не в ноль, как сказала Даниловна, чтоб ни одна змея-сколопендра не укрылась. Разумно. Если мне склероз не изменяет, знаменитые «английские лужайки» именно так и появились, отставники вернулись из Индии в метрополию и очень нервничали при виде тамошней высокой травы, ну а дальше аристократия подхватила и этот аспект «индийской моды», а за ней принялся обезьянничать высший свет всех остальных держав… Взрослые, краем глаза присматривая за детворой на предмет все тех же сколопендр и змей, болтают о том о сем.

Интересуюсь у Валентина, как это его занесло на мебельную фабрику; на моей памяти он работал много кем, но скорее по дизайну и ремонту квартир, чем по столярному профилю. Шурин пожимает плечами:

— На евроремонтников здесь спрос маловат. Идти простым строителем, это считай, целый день на жаре ишачить; здоровье уже не то. На фабрике я хотя бы тружусь под крышей, благо инструменты в руках держать умею, да и с дизайном там есть где приткнуться, «типовую меблировку» можно улучшить, а потом и с индзаказами перспективы откроются. Пройду испытательный срок, посмотрим.

Тоже правильно. В любом раскладе лучше, чем «на земле», тем более вон Николай, главный и единственный местный агротехник, энергично рассказывает Саре (новый слушатель) о недостатках этой самой земли. Мол, Демидовск-то специально построили у выхода железных и полиметаллических руд, место для металлокомбината (вот не зря я Уралмаш вспоминал…) — лучше не придумаешь, однако из-за этих самых руд плодородный слой почвы слишком слаб, нормальной урожайности в открытом грунте не добиться, надо ставить теплицы со специальной подсыпкой и культивацией. А централизованных вложений в сельское хозяйство нет и не предвидится, власти протектората полагают более рациональным все пахотно-земледельческие работы вести вдоль берега Амазонки, где почва на порядки плодороднее, ну и еще закупать продовольствие у Москвы, там на мощных черноземах при хорошем поливе спокойно снимают три урожая в год…