Книга Сверхдержава - Андрей Плеханов

— Эй, ты, царевна-несмеяна, как тебя зовут-то? Повтори!

— В-в-волод-дя.

— Ты еще и заикаешься?! Ну просто кошмар. Ты ведь неагрессивный, да?

— Д-да…

— Бедненький. Мне тебя очень жалко. А знаешь, кто сделал тебя таким барашком?

— Нет.

— Я расскажу тебе. Как-то я слышал рассказ про одного гада, который изобрел вирус — такую нехорошую маленькую козявочку, которая внедрялась в человеческие гены. И после этого человек становился внушаемым, как кролик, которого гипнотизирует удав. Такому человеку можно было приказать все что угодно — например, быть смирным и ласковым. Или, наоборот, убивать всех, на кого хозяин покажет пальцем.

Этот вирус ввели всем жителям одной очень большой страны. Их обманули сказкой про страшную Чуму, и все они подставили шейки под шприц. Здорово, правда?

Микробиолог молчал. Но он перестал трястись и всхлипывать. Теперь он осторожно рассматривал Краева через щелочки между пальцами, которые все еще прижимал к лицу.

— А знаешь, как звали этого гада, который изобрел вирус?

— Нет…

— Врунишка. Ты нехороший врунишка! Ты не можешь его не знать. Ну да ладно, я скажу тебе. Его звали Ступин Эдуард Михайлович. Именно так. И свой уродский вирус, свою заразу для человеческих душ он назвал в честь себя! СЭМ — так он назвал свой вирус. Тебе что-нибудь говорит эта фамилия — Ступин?

— Нет! Я не знаю его! — почти выкрикнул микробиолог. — Я же говорил вам…

— Ты знаешь, в этой стране есть люди, которые очень злы на этого самого Эдика Ступина. Он много лет скрывается где-то за толстыми стенами лабораторий, и никто не знает его в лицо. Я думаю, что он плохо спит по ночам и просыпается от страха. И в этом он прав. Потому что если его когда-нибудь найдут те люди, которые не стали барашками и которые по его милости превратились в изгоев, то они убьют его. Причем убьют очень некрасиво. Весьма вероятно, что они будут отрезать от него кусочек за кусочком тупыми ножницами. Или медленно переезжать асфальтовым катком…

— Не говорите таких ужасных слов! — жалобно воскликнул ученый. — Вы не понимаете, как нам, неагрессивным, тяжело слышать такое! Ни один человек не заслужил таких мук, о которых вы говорите!

— Не заслужил, говоришь? — Краев не выдержал, схватил Ступина за лацканы халата и притянул к себе, заставив застыть в неудобном наклонном положении. — А чего же он заслужил? Право раз в два месяца получать инъекцию яда, который разрушает его иммунную систему? Право жить за бетонным забором и ставить себе памятники при жизни? Право на то, что ему отрежут руки и ноги, приделают вместо них оружие и отправят убивать таких же, каким недавно был он сам? Право подохнуть от пули полумеха он получил, да? Право на то, чтобы забыть, что он был когда-то свободным человеком? Право подохнуть от наркомании? Ах ты, сука! Да ты хоть понимаешь, что ты наделал? Тебе никогда в башку это не приходило?!

Краев тряс здоровенного Ступина, брызгал ему в лицо слюной, орал так, что уши закладывало. Краев терял контроль над собой. Инструктор бросился к нему, но было уже поздно. Краев вцепился пальцами в глотку Эдуарда со всей силой, на которую был способен. Эдуард рухнул на пол, Николай висел на нем, как маленький бульдог, вцепившийся в шею здоровенной кавказской овчарки. Ступин захрипел, лицо его посинело. Уже двое тянули Краева сзади — пытались оторвать от Ступина и не могли этого сделать.

Ступин не желал умирать. Он сам спас себя. Он ударил своим огромным кулачищем Николая в ребра. И еще раз ударил. Еще раз… Что-то хрустнуло внутри хрупкого Краева. Он еще пытался доделать свое дело, задушить гадину, но пальцы уже не слушались его. Ступин вырвался, Краев свалился с него и скрючился от нестерпимой боли. Ступин с воем ужаса помчался на четвереньках к двери. Но удар тяжелого ботинка опрокинул его на пол.

— Вот оно что, значит? — Салем задумчиво склонился над ним. — Вот, значит, какой ты баран? Как же ты мог ударить человека? Хорошего человека?

— Я нечаянно! — завопил Ступин, извиваясь на сером кафеле. — Я не хотел его бить! Я баран! Баран! Могут быть непроизвольные реакции самозащиты…

— Нет, ты не баран. — Салем медленно шел вперед, и Ступин отползал назад, пытаясь избежать нового пинка. — И ты — не чумник, я готов ручаться. Ты не достоин звания чумника. Тебе вообще не делали прививку, гениальный ты мой вирусолог! Ты вывел эту заразу вовсе не для того, чтобы ее влепили тебе в загривок. Ты вырастил ее для других…

— Я не вирусолог! Я химик!.

— Да ладно… Я никогда не видел тебя, господин СЭМ. Но мне всегда хотелось посмотреть в твои глаза! Что ты сейчас чувствуешь, Ступин? Ты никогда не думал, что все кончится именно этим? Что мы придем, чтобы мило поболтать с тобой?

— Я не Ступин…

Краев все же нашел в себе силы встать. Он подошел, шатаясь, к поверженному Ступину. И теперь сдирал с себя маску слой за слоем, оттягивал тонкую пленку и разрывал ее на куски.

— Эдик, — прохрипел он. — Ты узнаешь меня, Эдик? Мы ведь с тобой вместе спасали Россию. Доспасались… Ладно, я знаю, что ты мне будешь говорить. Что я сам когда-то придумал все то, что вы воплотили: могучая Сверхдержава, спокойные интеллектуальные люди, неагрессивная сила, процветание… Но я не придумывал чумников, Эдик! Я не придумывал генетических экспериментов на живых людях. А что ты скажешь насчет мутаций? Вам приходится убивать тех, у кого вирус начал изменяться. И с каждым годом придется убивать все больше и больше! Что ты скажешь?

— Черт меня дернул сюда пойти! — Ступин отполз к стене, медленно встал, цепляясь за ручки, торчащие из ее поверхности. — Сидел бы себе спокойно в лаборатории… Вы бы не смогли открыть контейнер. Никогда бы не сумели! Вы все подохли бы здесь! — Лицо Ступина перекосилось от ярости. — Да, передохли бы здесь, как тараканы! И никогда не получили моего вируса…

— Ты думаешь, это случайность? Ничего подобного! Ничто в этом мире не происходит случайно. Когда-то мы сделали свои большие ошибки. Теперь пришло время исправлять их. Никто не сделает это за нас. Круг замкнулся.

— Иди к дьяволу! Что ты знаешь о судьбе? Ты возомнил, что можешь изменить хоть что-то…

— Сейчас ты откроешь контейнер, — спокойно сообщил Салем. — Даю тебе две минуты, Ступин. Судьба, случайность, круг… Красивые слова, конечно. Но ты знаешь, мне надоели эти разговоры. Смотри, что я умею.

Тонкий красный луч вырвался из его руки и чиркнул по халату Эдуарда, начисто срезав оттопыривающийся боковой карман. Эдик взвыл и подпрыгнул. Запахло паленым.

— Что, задело немножко? — Салем дунул в глазок излучателя, как ковбой — в дуло револьвера. — Это ничего. Это пустячок по сравнению с тем, что я с тобой сделаю, если ты не будешь быстро шевелить своей толстой жопой. Я даже не советую тебе как следует подумать. Я советую тебе как следует двигаться. Потому что я на редкость нервный и невоздержанный чумник.

Ступин кинулся к контейнеру, вихляя широким задом. Возможно, он воспринял инструкции Салема чересчур буквально.