Книга Габриэла, корица и гвоздика - Жоржи Амаду

Полковник Рамиро, не пригласив его в гостиную, где стояли стулья с высокими спинками, вручил Пиресу список:

«В федеральные депутаты — сеньор Витор Мело».

Далее следовали другие имена. Аристотелес прочел бумагу медленно, словно по слогам, и вернул ее Бастосу.

— За этого сеньора Витора, полковник, я больше голосовать не буду. Ни за что на свете. Сеньор Витор никуда не годится. Я неоднократно обращался к нему, но он ничего не сделал.

Строгим тоном, будто распекая непослушного ребенка, Рамиро спросил:

— Почему вы не сообщили свои требования мне? Если бы вы действовали через меня, он бы не отказал. Сами виноваты. Что же касается голосования, то он выдвигается от правительства, и мы будем выбирать его. Сам губернатор обещал…

— Но не я же…

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказал, полковник. За этого субъекта я не голосую.

— А за кого же вы будете голосовать?

Аристотелес окинул комнату взглядом, потом посмотрел в глаза Рамиро:

— За Мундиньо Фалкана.

Старик побледнел и, опираясь на палку, встал на ноги.

— Вы это серьезно?

— Вполне.

— Тогда убирайтесь из моего дома. — Он указал пальцем на дверь. — И поскорее!

Аристотелес вышел как ни в чем не бывало и отправился прямо в редакцию «Диарио де Ильеус». Там он сказал Кловису Косте:

— Можете сообщить, что я присоединился к сеньору Мундиньо.

Вошедшая Жеруза увидела, что Рамиро полулежит в кресле.

— Дедушка! Что с вами? — На ее крик прибежала мать и послала служанок за врачом.

Но старик пришел в себя и попросил:

— Врача не зовите. Не надо. Пошлите за кумом Амансио, да побыстрей.

Врачи заставили его лечь в постель. Доктор Демосфенес объяснял Алфредо и Тонико:

— Он переволновался. Впредь этого следует избегать. Еще один такой приступ — и сердце не выдержит.

Появился Амансио Леал. Посланец старого полковника застал его за обедом, он перепугал всю семью.

Амансио вошел в кабинет Рамиро.

В тот самый час, когда на улицах появился вечерний выпуск «Диарио де Ильеус» с заголовком на всю первую полосу «Итабуна поддерживает программу Мундиньо Фалкана», Аристотелес, осмотрев вместе с экспортером землечерпалки и буксиры в бухте, возвращался на лодке в город. Он видел, как спускаются на дно морское водолазы, как экскаваторы, словно сказочные чудовища, пожирают песок. Он весело рассмеялся. «Мы вместе выстроим порт в Мальядо», — сказал он Мундиньо.

Пуля попала ему в грудь, когда они с Фалканом, миновав пустыри Уньана, подходили к бару Насиба, чтобы выпить.

— Спиртное я не употребляю, — сказал он, и в тот же миг прогремел выстрел. Аристотелес упал.

Какой-то негр бросился бежать по направлению к холму, двое прохожих, очевидцев происшествия, пустились вдогонку. Фалкан подхватил префекта Итабуны, теплая кровь выпачкала ему рубашку. Сбежались люди, толпа росла с каждой минутой.

Издали доносились крики:

— Держи его! Держи убийцу! Не дайте ему удрать!

О большой охоте

В тот вечер царило еще большее оживление, чем в день убийства Синьязиньи и Осмундо. Пожалуй, со времен вооруженных столкновений, которые окончились двадцать лет назад, ни одно событие так не будоражило и не волновало город, соседние муниципалитеты, всю провинцию. В Итабуне началось светопреставление. Всего через несколько часов после покушения в Ильеуе начали прибывать автомобили из соседнего города, вечерний автобус пришел переполненный, приехали два грузовика с жагунсо. Все это было похоже на начало войны.

— Какаовая война… Продлится не меньше тридцати лет, — предсказал Ньо Гало.

Полковника Аристотелеса Пиреса отвезли в еще не достроенную лечебницу доктора Демосфенеса, где функционировали лишь несколько палат и операционный зал.

Вокруг раненого собрались местные медицинские светила. Доктор Демосфенес, политический сторонник и друг полковника Рамиро, не хотел брать на себя ответственность за операцию. Состояние Аристотелеса было тяжелым, если он, не дай бог, умрет на операционном столе, пойдут толки. Пиреса оперировал с помощью двух ассистентов доктор Лопес, пользовавшийся в городе большой известностью, он был черен, как ночь, и отличался добрейшим характером. Когда из Итабуны прибыли врачи, срочно посланные родственниками и друзьями Аристотелеса, операция уже была кончена и доктор Лопес мыл руки спиртом.

— Теперь все зависит от того, насколько он вынослив.

Бары были переполнены; на улицах теснился народ, все были охвачены нервным возбуждением. Выпуск «Диарио де Ильеус» с сенсационным интервью Аристотелеса был раскуплен за несколько минут, и скоро номер газеты продавали за десять тостанов. Негр, который стрелял в Пиреса, скрылся в рощах холма Уньан, и пока его не нашли. Один из очевидцев покушения, каменщик, утверждал, что видел его однажды вместе с Блондинчиком на окраинных уличках и в дешевом кабаре «Бате-Фундо». Второй, побежавший преследовать убийцу и едва за это не поплатившийся, никогда раньше не видел негра, но заметил, что тот был в холщовых брюках и клетчатой рубашке. Однако всем было ясно, кто подослал убийцу, их имена произносились шепотом.

Мундиньо, пока шла операция, не уходил из больницы. Он послал свой автомобиль в Итабуну за женой Аристотелеса, отправил несколько телеграмм в Баию и Рио. Наемники Алтино Брандана и Рибейриньо, находившиеся в городе с момента прибытия буксирных судов, прочесывали рощи холма Уньан, получив приказ доставить негра живым или мертвым. Подоспела местная полиция, комиссар послал двух солдат обыскать окрестности. Капитан, явившийся в больницу, обвинял Рамиро, Амансио и Мелка в организации покушения, но комиссар отказался запротоколировать его показания, поскольку капитан не был свидетелем происшествия. Он спросил Мундиньо, разделяет ли тот точку зрения капитана.

— А зачем вам это знать? — сказал экспортер. — Я не ребенок и понимаю, что вы, господин лейтенант (комиссар был лейтенантом военной полиции), все равно не примете никаких мер. Сейчас важно найти этого жагунсо, а уж он нам скажет, кто ему дал оружие. И поймаем мы его сами.

— Вы меня оскорбляете.

— А зачем мне вас оскорблять? Я просто удалю вас из Ильеуса. Можете собирать вещи. — Мундиньо говорил точь-в-точь как полковники прежних времен.

В баре Насиб метался от столика к столику, слушая разговоры посетителей. Жоан Фулженсио провозгласил:

— Никакая перемена в жизни общества не обходилась без кровопролития. Но это покушение не принесет Рамиро ничего хорошего. Если бы ему удалось убить Аристотелеса, то, возможно, он сумел бы завоевать часть голосов в Итабуне. Теперь же влияние Аристотелеса только возрастет. Это конец империи Рамиро Первого Садовника, но мы не станем подданными Тонико Любимого. На престол взойдет Муидиньо Веселый.