Книга Вечера с Петром Великим - Даниил Гранин

Позже Штелин разобрался — слухи во дворе пошли оттого, что сыном Петра она иногда называла Антиоха, конечно приемным, нареченным, ибо государь любил его по-отцовски, в сущности, он во многом был созданием Петра, сын по духу, что сильнее, чем по крови.

Добросовестность не позволила Штелину включить эту историю в свою книгу. Перед ним долго еще являлась княжна в отблесках пламени, словно сама всходила на костер. Ничего больше не привязывало ее к жизни. Впервые перед ним предстал человек, лишенный и прошлого, и будущего. Она отказалась от воспоминаний и от надежд.

«Мы знаем с тобой, дорогой друг, что жизнь лишена смысла, — писал Штелин. — Суета наша благодетельна, ибо щадит сознание перед ужасом пустоты. Но тут я увидел ничем не прикрытую бессмыслицу жизни. Боже, во что превратилась ее любовь. Неужели княжна права? Не хочу об этом думать».

Канцлера его сообщение о духовном сыне Петра покойном Антиохе Кантемире удовлетворило. Императрица распорядилась пожаловать княжне в память заслуг отца и брата псковскую деревню в сто душ. Пока выправляли бумаги, княжна тихо скончалась.

На похоронах князь Трубецкой сказал, что покойная была из тех женщин, что рождены для любви, и судьба наградила ее большой любовью. До конца своих дней княжна Мария сохранила верность великому государю. Величие женщины определяется не тем, кого она любит, а тем, кто любит ее. По духу, по уму, по знатности она была достойна гения Петра, недаром, умирая, он звал ее.

Откуда он это взял, Штелин выяснить не мог.

— Я тоже, — вдруг добавил Молочков.

Это замечание вернуло нас на галерею, где мы коротали вечера вдали от телевизора, дежурных сестер и бара.

— А что, все так и было? — раздумчиво спросил Дремов. Молочков кивнул.

— Наверное.

— Или вы сочинили?

— Я сочинил то, что могло быть.

— Да-а, — протянул Дремов. — Не может быть у счастья счастливого конца.

— Вы уж извините меня, — профессор поклонился, — но мне иногда кажется, что вы, Виталий Викентьевич, там присутствовали.

Молочков засмеялся.

— Мне тоже так кажется. К сожалению, это не помогает.

— То есть?

— Ничего достоверного от них не узнать.

— А если б вы встретили Петра? — спросил Гераскин.

— Допустим, я его встречал.

— И что?

— А ничего, все они тоже сочиняют…

В тот последний с нами вечер он говорил так просто и весело, что мы не увидели в его словах ничего странного.