Книга Беру свои слова обратно - Виктор Суворов

Рад бы с ними согласиться, да вот беда: в разные годы разным людям Жуков рассказывал разные истории. Не только те, кто был рядом с Жуковым, опровергают его вымыслы, но и он сам постоянно опровергал себя самого.

— 2 -

Обратимся к германским документам, к которым ни Жукову, ни его защитникам обращаться никак не хочется.

Гитлеру явно не хватало сил наносить удары растопыренными пальцами и на юг, и на восток, и на север. У него не было сил одновременно захватывать и Крым, и Донбасс, и Северный Кавказ, и Москву, и Киев, и Харьков, и Ленинград. Потому 6 сентября 1941 года Гитлер подписал Директиву No 35. Пункт 3 предписывал Ленинград окружить. Не штурмовать, а только отрезать от страны. Но и такая задача представлялась Гитлеру весьма трудной, а ее решение — проблематичным. Поэтому он ставил задачу осторожнее: «Стремиться к полному окружению Ленинграда, по меньшей мере с востока». В директиве нет даже намеков на возможный штурм Ленинграда. Наоборот, директива начисто отметала такую возможность, ибо предписывала перебросить из-под Ленинграда значительную часть подвижных войск и соединений 1-го воздушного флота в группу армий «Центр», т.е. на московское направление.

Директиву No 35 каждый желающий может найти в любом немецком справочнике по войне. Эта директива переведена на русский язык и многократно публиковалась, например, в сборнике В.И. Дашичева «Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы» (М., 1973. Т. 2. С. 241-243).

Для стратегического охвата Москвы с северо-востока Гитлеру требовались подвижные соединения: танковые и моторизованные дивизии. В группе армий «Север», которая наступала на Ленинград, все подвижные соединения были объединены в 4-ю танковую группу. Жуков еще находился в районе Ельни, Сталин еще его и в Москву не вызывал, а Гитлер уже отдал приказ о переброске 4-й танковой группы с ленинградского направления на московское, в район Рославля. Жуков беседовал в Кремле со Сталиным, Сталин ставил ему задачу, а германская 4-я танковая группа уже завершила боевые действия под Ленинградом. Колонны ее танковых и моторизованных дивизий уже повернули от стен Ленинграда и потянулись на юг. После ухода 4-й танковой группы под Ленинградом оставалась только германская пехота, которая была усилена артиллерией большой и особой мощности. В составе германских войск под Ленинградом не осталось НИ ОДНОГО ТАНКА. Кроме того, из-под Ленинграда на московское направление была перегруппирована большая часть авиации.

Ни Гитлер, ни его генералы приказ на штурм Ленинграда не давали. Потому рассказы Жукова о том, что «Ленинград стоял крепко и не сдавался врагу, несмотря на всю ярость и мощь его атак», надо считать лихим перехлестом. Были бои местного значения. Но штурма не было.

У Гитлера не было повода впадать в бешенство из-за неудачных попыток взять Ленинград приступом. Ибо не было таких попыток. И фон Лееб «не лез из кожи вон, чтобы выполнить любой ценой приказ Гитлера», ибо Гитлер такого приказа не отдавал.

Жуков увлекся, рассказывая о том, что, обороняя Ленинград, он сковывал силы германской армии и тем самым не давал возможности Гитлеру перебросить их на московское направление. Все, что только можно, Гитлер перебросил с ленинградского направления на московское. Если бы даже Ленинград и сдался, то Гитлеру все равно было нечего перебрасывать из-под Ленинграда для охвата Москвы. Все, что можно, он уже или перебросил, или готовил к переброске. Из этого следует: оборона Ленинграда в период, когда там был Жуков, не отвлекала на себя не только никаких германских подвижных соединений, но и ни одного германского танка.

Дочери Жукова написали книгу о необычайных приключениях и невероятных способностях своего родителя. Не только сами много рассказали, но и пригласили заслуженных историков: пойте хвалу! И те пели. Но даже и они проговаривались. Доктор исторических наук капитан 1 ранга А.В. Басов: «5 сентября Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута и „отныне район Ленинграда будет второстепенным театром военных действий“. На следующий день он подписал директиву No 35, в которой поставил задачу окружить советские войска в районе Ленинграда, чтобы не позднее 15 сентября подвижные соединения и 1-й воздушный флот высвободить для группы армий „Центр“» (Эра и Элла Жуковы. Маршал победы. Воспоминания и размышления. М., 1996. С. 245).

Даже если мы поверим рассказам Жукова о том, что он появился в Питере 9 или 10 сентября, все равно спасителя из него не получается. Гитлер уже отказался от идеи взять Ленинград приступом. Никакой генеральный штурм не назревал. Яростных атак Жуков не отбивал. А Гитлер не бесился в бессильной ярости.

— 3 -

Жуков любил рассказывать о своих необыкновенных стратегических способностях: одного взгляда на карту ему было якобы достаточно, чтобы понять любую самую сложную и запутанную ситуацию, чтобы раскусить коварные замыслы супостата. Платные хвалители Жукова ужасно любят об этой способности гения напоминать зрителям, читателям, слушателям: «Георгий Константинович обычно как бы читал мысли немецких командующих» (Н.Н. Яковлев. Маршал Жуков. С. 111).

Но вот в Ленинграде великий стратег обмишурился. Ситуация была совершенно ясной, а Жуков так и не сумел в нее вникнуть. Да и не старался.

Жуков должен был мысленно поставить себя на место германских стратегов и попытаться оценить обстановку с их точки зрения. Окруженный город или крепость противник может взять только двумя способами: штурмом или осадой. За штурм надо расплачиваться большой кровью. За осаду — временем. Не подлежит сомнению: на месте германских генералов Жуков тут же бросился бы на штурм. Но в том-то и заключалась работа Жукова, чтобы сообразить: неужто кто-то еще, кроме Красной Армии, решился бы на штурм самого укрепленного в мире города, в котором столько оружия, что его в буквальном смысле некуда девать, и столько войск, что их приходится вывозить целыми бригадами и дивизиями? Неужто германские генералы мыслят так же, как и советские? Нам-то все равно: потеряем мы миллион солдат, или два миллиона, или пять. Без разницы. Но ведь в германской армии не так устроено. У германских генералов головы не так работают. Они иначе мыслят. Для нас загубить без толку триста тысяч солдат — мелкая тактическая потеря, а для них это уже чуть ли не стратегический уровень. Они еще подумают, прежде чем на такие потери решиться.

Работа Жукова — планы германской армии сорвать. А для этого надо было разгадать замысел противника, т.е. определить, на что же супостат решился — на быстротечный кровавый приступ или на медленное, почти бескровное удушение голодом.

Если противник решился на штурм, то Жукову следовало основную массу войск поставить в глухую оборону на наиболее угрожаемых направлениях. Кроме того, создать мощный подвижный резерв, который в критический момент бросить туда, где наметился прорыв противника. Проще говоря, закрыть пробоину.

Если же противник решился на длительную осаду, то Жукову следовало действовать иначе: в обороне оставить минимум войск, а все, что, возможно, бросить на штурм станции Мга. Тут противник перерезал последнюю железнодорожную магистраль, которая связывала Ленинград со страной. Пока вражеская оборона не затвердела, пока не закостенела, нужно было станцию отбить. На это надо было бросить все резервы. Это тот самый случай, когда отбивать станцию надо было любой ценой. Именно — любой. Ибо потом придется платить миллионом жизней интеллигентных, умных, образованных, трудолюбивых и добрых людей.