Книга Обладание - Мэдлин Хантер

Цепочка огней стала окружать донжон. Саймон попытался спрятаться в тени, но свет распространялся до тех пор, пока не исчезли все тени, и две фигуры стали видны как на ладони. Высокая фигура, облаченная в доспехи, приближалась к ним среди огней факелов. Он весь был залит кровью, она же окрасила меч, зажатый у него в руках.

Рыцарь остановился в десяти шагах от них.

— Ты куда-то собрался, Саймон? Я, может быть, разрешил бы тебе это, если бы ты не попытался взять с собой то, что принадлежит мне.

Она почувствовала, как дрожит тело Саймона. Он резко выбросил что-то рукой, и два кошелька упали на землю у ног Аддиса. Один из воинов наклонился и высыпал их содержимое. Куча золотых монет и блестящих драгоценных камней засверкала в огнях факелов.

— Я не говорил о богатстве, которое ты накопил за последние годы.

Рука Саймона обхватила женщину еще сильнее, сдавив ушибы так, что у нее помутилось сознание.

— Она останется со мной, пока я не уеду достаточно далеко.

— Она останется здесь, и ты вместе с ней. Тебе за многое придется держать ответ.

— Король отдал мне Барроуборо, а королевский совет отобрал его у меня. Я буду отвечать перед ними за неповиновение, но я не приму правосудия от тебя!

— Твое неповиновение совету — это наименьшее из зол.

Все тело Саймона согнулось, словно он пытался подавить в себе огромную дрожь. Мойра не могла его винить. Аддис стоял перед ними — непоколебимый и опасный, холодящий кровь воин, только что добившийся невозможной победы. Сейчас в этом человеке было мало от того доброго рыцаря, которого знала она. Он снял свой шлем. Ярость пламенела в его глазах.

— Где Оуэн? — требовательно спросил Саймон. — Он мертв?

— Ты молишься, чтобы это было так, я уверен. Но, столкнувшись с выбором, он нашел нужный выход из ситуации, как делал это всегда. На той стене не было наемных убийц, которых можно было бы спрятать за деревьями. Не было вражеской армии, на чьи мечи и копья можно было бы свалить вину. Когда я и он сошлись в честном поединке, он предпочел сдаться. А затем он сразу же разговорился так, как будто от этого зависела его жизнь, хотя в действительности это так и было.

Он шагнул вперед, и Саймон, пятясь, прижал Мойру к стене.

— Когда мой отец женился на твоей матери, ему не обязательно было брать тебя в свой дом, как он это сделал. Но его великодушие посеяло в тебе только жадность и желание занять мое место — место его сына. Мойра однажды сказала, что мне везло в жизни с ранами, и она была права. В молодости Оуэн был глуп. Оруженосец одного из рыцарей моего ордена должен был убить меня хотя бы во второй раз, если в первый не получилось!

Задыхаясь, она стала выворачиваться и краем глаза увидела выражение лица Саймона. Он стоял с широко открытыми от ужаса глазами, пот градом катился по его лицу. Это была правда! Именно Оуэн оставил шрамы на теле Аддиса, именно его копье отправило его умирать в том крестовом походе!

Его сдавленный крик эхом отразил его мысли.

— Это был Оуэн!

— Его меч и его руки. Но твоя идея и твое вознаграждение. Нетерпеливый замысел голодного юнца. Но даже когда я был мертв, мой отец не приветствовал тебя как своего наследника, не так ли? Итак, восстание Ланкастера дало тебе возможность стать творцом своей собственной судьбы, без одобрения моего отца. Аддис провел рукой по рубцу шрама на лице.

— Это я могу тебе простить. Прощаю даже годы, проведенные в рабстве. Но я думаю, что смерть моего отца не была вызвана обычной лихорадкой. По крайней мере, Оуэн говорит, что это не так.

Рука Саймона сжалась в смертельной хватке, вызывая в ней удушье, сминая ее стонущие от боли ребра и легкие. Маленькие черные точки поплыли у нее перед глазами. Вторая его рука нащупывала что-то. Острое лезвие надавило на ее шею, а рукоятка кинжала ударила по подбородку.

— Ты отпустишь ее, — сказал Аддис.

— Нет. Ты говоришь сущий бред, и правосудия я здесь не добьюсь. У тебя нет доказательств в отношении Патрика, да и они не будут иметь никакого значения из-за власти, данных тебе этой победой.

— Отпусти ее.

— Она пойдет со мной. Если ты хочешь увидеть ее живой, то не будешь преследовать меня.

Аддис на мгновение посмотрел в сторону и затем подошел еще ближе. Страх нахлынул на Саймона и стал очевидным. Лезвие сильнее надавило на горло, рука сжалась, а Мойра чуть не потеряла сознание от боли.

— Тебе не кажется, что ты о чем-то забыл? — спокойно спросил Аддис. — Она не знает, где Брайан. У тебя моя женщина, но у меня ведь твой сын.

Услышанное потрясло ее. Она попыталась повернуться, чтобы увидеть реакцию Саймона, но от движения лезвие лишь сильнее прижалось к ее горлу. Она посмотрела на Аддиса в надежде увидеть признаки того, что он блефует, однако тот даже не обратил на нее внимания, как будто ее не было вовсе. Его взгляд сверлил лицо человека, чье зловонное дыхание достигало ее обоняния.

— Ты никогда не причинишь зла мальчишке, который мог бы быть твоим, — выдавил Саймон.

— Он не может быть моим. Кроме того, христианский рыцарь не должен причинять зла детям, но с каждым мигом во мне остается все меньше и меньше от рыцаря и от христианина. Попробуй только тронь Мойру, и во мне не останется и следа христианского милосердия.

Она спиной ощущала паническое состояние Саймона. Ее же собственный разум перескакивал с одной мысли на другую, отчаянно пытаясь воспринять то, что сказал Аддис, найти объяснение холодности, с которой это было сказано. Сын Саймона! С самого начала он использовал Брайана, как разменную пешку. У нее перехватило горло от болезненного разочарования, и она едва не задохнулась.

— Клер сказала, что это твой сын!

— Она солгала, похоже, даже тебе. Но ты ведь подозревал правду, верно? Иначе он не выжил бы, сколько бы ни старались Рэймонд и Мойра спрятать его.

— Ты не знаешь наверняка…

— Знаю.

Саймон движением утопающего, хватающегося за спасительную соломинку, сжал Мойру еще сильнее. От боли у нее закружилась голова. И все же, даже с трудом воспринимая окружающую действительность, она почувствовала его упорство, нежелание поверить очевидному, перешедшее в конце концов в отчаяние.

Резким толчком Саймон швырнул ее к Аддису. Притуплённые чувства почти не отреагировали на толчок, лишь машинально отметили прикосновение рук, остановивших ее падение и тут же отбросивших ее прочь. Она рухнула на землю в полубессознательном состоянии. До нее доходили лишь слабые отголоски вдруг закипевшей вокруг бешеной активности.

Неожиданно воцарилась гробовая тишина. Сильные руки подняли ее с земли, и голова Мойры безвольно свалилась на металлическую грудь. Ей казалось, что битва все еще продолжается, и она — главный ее участник. В глазах мелькали черные пятна. Потом она почувствовала, что ее бережно укладывают на постель.