Книга Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

— Напротив. Все! И ничего. Описание годится для территории в сотни квадратных миль. Увы. Тут ничего не разберешь.

Эндрю был озадачен. Хотя он по-прежнему нутром чувствовал, что старый альпиец лжет. Оставался еще один ход, прежде чем он приступит к более жестокому допросу. Если и это не сработает, он вернется и применит иную тактику.

«Если окажется, что Альфредо не самый старший ребенок в семье, ищите сестру...»

— Вы самый старый член семьи из ныне живущих?

— Нет. У меня две старшие сестры. Одна еще жива.

— Где она живет?

— В Шамполюке. На виа Сестина. Ее сын — фермер.

— Как ее фамилия? По мужу?

— Капомонти.

— Капомонти? Но ведь это люди, которые владеют пансионатом!

— Да, синьор, она вышла замуж за одного из них. Фонтин встал и положил листки ксерокопии в карман. Дойдя до двери, он обернулся:

— Возможно, я еще вернусь!

— Буду рад вас увидеть снова!

Фонтин сел в «лендровер» и запустил мотор. Далеко в поле племянник-фермер неподвижно сидел в кабине трактора и смотрел на гостя. Трактор тихо урчал. И снова дало себя знать внутреннее чутье; на лице у фермера словно было написано: «Давай-давай уезжай, мне надо побежать к хозяину и выяснить, о чем вы там с ним говорили».

Эндрю нажал на газ. Он выехал на шоссе, развернулся и помчался обратно в городок.

И вдруг он заметил самый обычный в мире вид. Он выругался. Вид был настолько привычный, что не бросался в глаза.

Вдоль дороги высились столбы телефонной связи. Бесполезно искать старуху на виа Сестина — ее там не окажется. Майор придумал новый стратегический план. Похоже, на этот раз ему повезет.

— Жена! — закричал Гольдони. — Быстро! Помоги мне! Телефон!

Жена Гольдони поспешно вошла в спальню и схватилась за спинку кресла-коляски.

— Может быть, я позвоню? — спросила она, подкатывая его к аппарату.

— Нет, я сам. — Он набрал номер. — Лефрак? Ты меня слышишь? Он приехал. Столько лет прошло! Фонтини-Кристи. Но он не сказал тех слов. Он ищет вырубку, в названии которой упоминается «ястреб». Больше он мне ничего несказал, а это просто чушь. Я ему не верю. Мне надо поговорить с сестрой. Собери остальных. Встретимся через час... Не здесь! В пансионате!

Эндрю лежал плашмя в поле напротив дома. Он переводил бинокль то на дверь, то на окна. Солнце на западе опускалось за Альпы. Скоро стемнеет. В доме зажгли свет. За окнами маячили тени. Там царило оживление.

С задворков выехала машина и остановилась справа от дома. Из нее вылез племянник-фермер и побежал к двери. Дверь открылась.

На пороге показался Гольдони в кресле-коляске. Кресло толкала жена. Племянник сменил ее и покатил безногого через лужайку к тихо урчащему автомобилю.

Гольдони что-то сжимал в руках. Эндрю навел фокус.

Это была большая книга. И даже не книга, а толстенный тяжелый фолиант. Регистрационный журнал!

Жена раскрыла дверцу автомобиля и держала ее, пока племянник, подхватив безногого под мышки, втаскивал его внутрь. Гольдони заерзал и задвигался; жена перекинула ему через грудь ремень безопасности и пристегнула к сиденью.

Эндрю отчетливо видел профиль бывшего альпийского проводника. Он снова навел бинокль на регистрационный журнал. Гольдони сжимал его в руках, точно J сокровище, с которым не мог расстаться ни на секунду. Потом Эндрю понял, что в руках у Гольдони есть что-то еще — очень знакомое и привычное глазу военного. Между переплетом книги и грудью альпийца поблескивал металлический предмет. Это был ствол небольшого, но мощного обреза — таким обычно пользуются враждующие итальянские кланы на юге страны. В Сицилии. Его называют «lupo» — «волк».

С расстояния больше двадцати ярдов он бил не очень точно, но с близкого расстояния мог уложить человека наповал, да еще отбросить тело футов на десять.

Гольдони оберегал свои фолиант с помощью оружия куда более эффективного, чем спрятанный в рюкзаке Эндрю «магнум». Эндрю перевел бинокль на племянника Гольдони. У того в одежде появилась новая деталь: пояс с пристегнутой к нему кобурой, из которой торчала рукоятка пистолета. Судя по рукоятке пистолет был крупного калибра.

Так вот как оба альпийца охраняют свой журнал! Никто бы не смог приблизиться к нему. Что же это значит?

Господи! Фонтин вдруг все понял. Записи! Записи путешествий в горы. Ничего другого и быть не может. Ему никогда в голову не приходило -и отцу тоже! — спросить, велись ли подобные записи. Особенно после стольких лет. Боже, ведь полвека миновало!

Но отец — и его отец — говорил, что Гольдони были лучшими проводниками в Альпах. Профессионалы с такой репутацией, конечно, должны были вести записи! Это самое естественное дело. Записи всех совершенных ими походов в горы за многие десятилетия.

Итак, Гольдони солгал. Сведения, необходимые Фонтину, были у него. Но Гольдони не сообщил их своему гостю.

Эндрю продолжал наблюдение. Племянник сложил кресло, открыл багажник, бросил туда кресло и побежал к левой передней дверце. Он сел за руль, а жена Гольдони захлопнула правую переднюю дверцу.

Машина выехала на шоссе и помчалась в Шамполюк. Жена Гольдони вернулась в дом.

Майор продолжал лежать в траве. Обдумывая, что делать дальше, он медленно положил бинокль в футляр и застегнул кнопки. Можно броситься к спрятанному «лендроверу» и поспешить вдогонку за Гольдони, но зачем? К тому же риск очень велик. Альпиец, конечно, калека, но «lupo» в его старческих руках может с лихвой компенсировать увечность. Да и мрачный племянник не задумываясь пустит в ход свой пистолет.

Если этот регистрационный журнал и есть тот самый ключ к разгадке, который ищет Эндрю, то они его увозят, чтобы спрятать. Но не уничтожить — никто не станет уничтожать столь ценные записи.

Надо убедиться. И только тогда действовать.

Забавно. Эндрю не предполагал, что Гольдони самолично пустится в путь, — он думал, что приедут к нему. То, что Гольдони сорвался с места, означает, что началась паника. Безногий старик, который целыми днями сидит дома, не стал бы вдруг, с риском для себя, вылезать из своей берлоги, не имея на то достаточно серьезного повода.

И майор решился. Обстоятельства благоприятствовали — жена Гольдони осталась в доме одна. Прежде всего, он выяснит, является ли этот гроссбух именно тем, что он ищет, а потом узнает, куда отправился Гольдони.

Тогда и решит: преследовать их или оставаться здесь и ждать.

Эндрю поднялся. Нет смысла терять время. Он направился к дому.

— Здесь никого нет, синьор, — сказала старуха, испуганно и изумленно глядя на него. — Мой муж уехал с племянником. Они поехали играть в карты в городок.

Эндрю молча оттолкнул старуху. Он прошел прямо в спальню Гольдони. Там ничего не было, кроме журналов и старых итальянских газет. Он обыскал стенной шкаф, нелепый и трогательный. Штаны с приколотыми к поясу штанинами. Ни книг, ни регистрационных журналов, похожих на тот, что увез с собой старый альпийский проводник.