Книга Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев

объятиями.

И чем же, интересно, все кончится?

«По одной версии, Блюмкин перед казнью воскликнул: “Да здравствует товарищ Троцкий!” По другой – запел: “Вставай, проклятьем заклейменный!”»

Яков криво усмехается. Красиво, но глупо. Потом перечитывает еще раз. Ага, значит, все-таки «по одной версии – по другой версии». Хоть в чем-то право выбора – с какими словами умирать – за ним сохранили. А может быть, не только в этом? Раз уж невозможно помешать тому, что написано в книге, почему бы не попытаться изменить то, что в ней написано? Зачеркнуть? А поможет ли? Ведь не зря говорится, не вырубишь топором. А что если дописать «по третьей версии»? Что он, в конце-то концов, теряет? И коль пошла такая пьянка, приписать нужно что-нибудь гордое и героическое.

Яков подходит к письменному столу и достает из чернильницы перо, затем склоняется к книге и старательно, каллиграфическим почерком, как учили в одесской Талмуд-торе, пишет на свободном месте: «Согласно еще одной версии, расстрел Блюмкина был инсценирован ОГПУ, а сам он с секретным заданием отправился на Дальний Восток, откуда перебрался в Германию, выдавая себя за немецкого аристократа…»

Генриха? Или Отто? А если еще вычурней – Макса Отто? И обязательно добавить «фон» для пущего аристократизма.

«… Макса Отто фон…»

Черт, какую бы фамилию посмешнее придумать?

Яков распрямляет спину и долго смотрит в окно, рассеянно насвистывая мелодию неизвестно где и когда прицепившейся к нему песни: «Ду трахтнет ас ди регес штелс цу оп…»[1]

Сергей Звонарев

Точка бифуркации

«…Cоветологи сходятся в том, что с приближением двадцать четвертого съезда КПСС скрытая политическая борьба в советском руководстве будет нарастать. На предстоящем пленуме ЦК партийные начальники старой школы попытаются ослабить позиции коммунистов-технократов во главе с президентом Академии наук Владимиром Боголюбовым, вдохновителем выдающихся успехов Советов в области межпланетных пилотируемых полетов, термоядерной энергетики и робототехники. Вероятно, атака на Боголюбова начнется с отставки его соратника Алексея Кузнецова, главы Государственного комитета межпланетных сообщений. Повод для отставки есть – катастрофа первой пилотируемой экспедиции к Венере…»

– Володя, тебе нужно остаться в Москве, – сказал Алексей. – Новосибирск подождет. Я понимаю, это твой любимый город, да и мой тоже, но… но тебе нужно остаться.

Сквозь стеклянную стену аэропорта виднелась взлетная полоса, на которую садился пассажирский стратоплан. Боголюбов невольно залюбовался красивой машиной, рядом с которой «Аны», «Илы», «Боинги» и даже «Ту-144» – сенсация Ле Бурже пятилетней давности – казались бочками с крыльями.

– Пойми, дело не в том, что мне грозит отставка, – продолжил Кузнецов, – это здесь вообще ни при чем…

– Я знаю.

– И все же полетишь?

– Да.

– Пленум через неделю, Володя. Я говорил, что на моих замов выходили люди из КГБ?

Боголюбов широко улыбнулся и прямо посмотрел в тревожное лицо друга.

– Думаешь, я убегаю от проблем?

– А что, нет? Выглядит именно так.

– Вот и отлично! Может, это успокоит слишком ретивых.

Боголюбов вновь смотрел на взлетное поле. Приземлившийся стратоплан уже скрылся из вида. «Скоро должны наш подать, – мелькнула мысль, – через пару часов буду в Академгородке».

– Надо играть на опережение, Леша. Я тут кое-что задумал, – он подмигнул, – небольшая конференция региональных руководителей в преддверии пленума. Соберу сибиряков, да и не только, покажу им наши достижения.

– Неплохая мысль, – проговорил Кузнецов. Тревога в его голосе сменилась задумчивостью. – Значит, едешь вербовать новых сторонников.

– Именно. А московские интриги… На этот счет у меня есть ты!

Рассмеявшись, Владимир хлопнул друга по плечу. Оставшееся до посадки время Боголюбов объяснял Алексею детали своего плана. «А ведь может получиться, – думал Кузнецов по дороге в Москву, – если промышленные регионы поддержат нас. Средмаш, конечно, нам не переманить. Но первые секретари крупных городов на нашей стороне: Ленинград, Киев – это точно…»

Телефонный звонок прервал его мысли. Секретарь сообщил, что в президиум Академии приходили «люди в штатском с красными корочками». Похоже, в первую очередь их интересовал рабочий график Боголюбова. Бесцеремонная акция в сердце административной машины Академии повышала ставки: видимо, на Лубянке решили поднять забрало. «Что ж, если так, если борьба становится открытой, – это хорошо, – подумал Кузнецов. – К такой борьбе мы привыкли – и я, и Володя».

Добравшись до кабинета и выслушав новости – главной была та, что он по-прежнему руководитель ГКМПС, – Алексей еще раз взвесил все как следует. Приняв решение, он подошел к окну, из которого виднелись Москва-река с пересекающими ее мостами, недавно построенный огромный стадион, а за ним здание университета со шпилем, плывущим среди облаков в синем небе. «Семи смертям не бывать, а одной не миновать, – весело подумал Алексей. – Начнем, пожалуй?»

Он вернулся к столу и нажал кнопку вызова.

– Соедините меня с товарищем Краюхиным… Да-да, я в курсе, что он на Луне. Если его нет на базе, пускай найдут. Скажите, срочное распоряжение от Кузнецова.

* * *

– Значит, он улетел в Новосибирск.

– Так точно!

Председатель КГБ СССР товарищ Зайков встал из-за стола и прошелся по кабинету. Предстоящий пленум должен расставить все точки над «i». Зайков мысленно усмехнулся: в кои-то веки КГБ и руководство КПСС выступали единым фронтом! Что поделать – общий враг.

За последнее десятилетие Академия превратилась в настоящую империю с целыми городами, по сути выведенными из-под партийного контроля. Какое-то время идеологический эффект от научных и технических достижений оправдывал ее особое положение, но всему есть предел. Успехи в космической акробатике – не повод пренебрегать законами развития социалистического общества в империалистическом окружении. А законы эти суровы. По границам Союза расположены базы НАТО. Мы строим планетолеты, американцы – авианосцы и новейшие подводные лодки. Да и полумиллиардный Китай становится серьезным игроком.

Это и есть реальность, забывать о которой нельзя.

Академию надо вернуть к задаче, ради которой ее создали – крепить обороноспособность страны. Похоже, это будет болезненный процесс, но ничего не поделаешь.

– Вызовите подполковника Горбунова, – приказал Зайков.

– Есть! – отозвался референт.

Председатель КГБ знал о любви Боголюбова к техническим новинкам и собирался сыграть на ней. В данном случае это будут стратопланы. За три года было построено семь машин, две из них курсировали по маршруту Новосибирск – Москва. Все экипажи прошли проверку в КГБ, не согласных сотрудничать с Комитетом отстранили от полетов. Руководил операцией Горбунов, боевой офицер, участник войны в Корее и событий в Венгрии.

Пришло время пожинать плоды. Боголюбов может сколько угодно вербовать себе сторонников, но в пленуме ЦК он участия не примет: со стратопланом возникнут технические неполадки, из-за которых академик не успеет прибыть в Москву. Все кадровые решения пленум примет в его отсутствие. Без слухов, конечно, не обойдется. Ну а когда их не было? Поговорят и успокоятся. А вскоре съезд утвердит новую линию партии, избавленную от идеалистического уклона.

Зайков был уверен в успехе.

* * *

– Мы посадим стратоплан на испытательном аэродроме под Омском, – доложил Горбунов.

– Кем охраняется, – спросил Зайков, – военными или нами?

– Нами.

– Условия проживания?

– Вполне сносные. Есть столовая, коттеджи для персонала. Туда мы и заселим пассажиров. Подержим сутки, потом военно-транспортным самолетом доставим обратно в Новосибирск.

– А если потребуется задержать на больший срок?

Горбунов пожал плечами:

– С технической точки зрения нет проблем. Политические риски я не могу оценить…

– Это не ваша забота, – прервал его Зайков.

Он открыл лежащую перед ним папку, просмотрел документы. Потом приказал соединить его с командиром «Объекта 08777/65». Закончив разговор, поднял взгляд на Горбунова.

– Когда вылетаете?

– Самолет через полтора часа, товарищ генерал-полковник.

Председатель КГБ поднялся, вышел из-за стола.

– Чаще всего проваливаются операции, которые считают простыми, – веско сказал он, – помните об этом.

– Так точно!

Зайков протянул подчиненному руку:

– Удачи. Если будут проблемы, связывайтесь со мной.

* * *

Стратоплан рейсом Новосибирск – Москва поднимался в небо.

К вечеру Боголюбов рассчитывал быть в столице. Утром открывался пленум, на котором он собирался выступать. Академик надеялся на успех: устроенная им для членов ЦК экскурсия по Новосибирску