Книга Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова

тип успел меня подхватить. Затем он ловко протиснулся в щель, подобрав полы халата, как женщина подбирает подол юбки, из чего я сделала вывод, что халат для него — одежда привычная. И что путешествие ночами по карнизам тоже не в новинку.

В комнате было темновато, я включила бра над кроватью, и мой гость (если можно так назвать человека, который без приглашения входит ночью в окно) тут же задернул занавески.

— Добрый вечер! — сказал он чуть дребезжащим, словно надтреснутым голосом и церемонно поклонился, что выглядело весьма забавно при таком облике.

Был он болезненно худ, и если бы не сутулился, то казался бы очень высоким. А так просто вытянутым — длинные тонкие руки и ноги, длинное бледное лицо со впалыми, ввалившимися щеками, длинные седоватые волосы и довольно жиденькая бороденка. При всем том он не казался неопрятным.

— Так уже вроде не вечер, а глубокая ночь, — усмехнулась я, — часа три небось.

— Простите мою бесцеремонность! — расстроился посетитель. — Но я увидел, что вы не спите, и осмелился… Но если вы против, то я немедленно уйду…

— Нет-нет! — Я решила, что этот тип вполне адекватный и может рассказать мне что-нибудь полезное. — Давайте уж поговорим. Меня зовут Алена, я здесь ненадолго, а вы кто?

— Я — Иннокентий, живу здесь уже давно. — Он вздохнул. — Здесь так тихо и спокойно… а там, за оградой, мир такой чужой и злобный… — В голосе его прозвучала самая настоящая тоска.

Нет, он точно если не псих, то нервы не в порядке. Ну, клиника-то нервная…

— А зачем вы гуляете ночью?

— Ну, здесь все-таки режим, и у Рудика такая система, чтобы больные не пересекались друг с другом.

— Да, мне говорили…

— А все-таки хочется иногда пообщаться с живым человеком… виноват, любопытен я… — Иннокентий улыбнулся, от этого лицо его стало гораздо приятнее. — Увидел, что вы пытаетесь окно открыть, и не удержался. Теперь вам лучше?

— Да, спасибо. — Я осознала, что шум в ушах стих, только в горле все еще саднит. — Еще бы попить, а воду мне не принесли.

— Эта сестричка, Оленька, очень славная, но вечно все забывает. А вот мы сейчас… — Иннокентий открыл встроенный шкаф, присел и почти скрылся в нем.

— Где же это… — Послышался треск, потом рухнула вешалка с моим пальто.

— Ну вот. — Иннокентий вылез из-под обломков, держа в руке бутылку кока-колы и пачку печенья.

— Откуда это? — спросила я, водружая на место вешалку.

— А это тут до вас жила одна дама, такая… весьма корпулентная… — Он показал в воздухе, какая. — Она тут лечилась от неумеренной тяги к еде, говорила, что это у нее нервное. Так вот это — ее неприкосновенный запас. Угощайтесь!

— Лучше бы воды, — вздохнула я, — но… за неимением гербовой пишем на простой…

И осеклась: снова выскочило мамино выражение, но Иннокентий не взглянул на меня с недоумением — вы это о чем? Стало быть, понял. Что ж, чувствуется, что человек непростой. Хотя нужно быть с ним настороже, все же в нервной клинике находимся.

— А это у вас откуда? — проговорил вдруг Иннокентий, уставившись на прикроватную тумбочку.

Я проследила за его взглядом и увидела тот самый металлический жетончик, который нашла в кармане своего пальто после встречи с таинственным бомжом. Жетончик, на котором было выгравировано непонятное слово «AREPO».

— Случайно нашла. Даже не знаю, что значит это слово. — Мне совершенно не улыбалось рассказывать незнакомому человеку все свои приключения.

— О, это слово ничего не значит — и в то же время у него очень много значений… это — часть древнего абиссинского заклинания…

— Чего? — удивленно переспросила я.

«Ну, точно — у человека не все дома! Выдумает же такое — абиссинское заклинание!»

— Это заклинание находили в самых разных местах — в Помпеях, засыпанных вулканическим пеплом, на раскопках в Африке, в средневековой английской гробнице…

«Ну вот — он уже совсем запутался в показаниях! То у него это заклинание абиссинское, то помпейское…»

Однако говорил Иннокентий так уверенно, и даже голос у него изменился — стал не такой хриплый, и интонации преподавательские — мне ли не знать.

Могу отличить, просто так человек болтает или правда с предметом знаком, с детства с преподавателями общалась.

— Так что это за заклинание? — спросила я, когда его молчание затянулось.

— Это палиндром, самый древний из известных. Знаете, что такое палиндром?

— Ну да, конечно… это слово, которое можно читать и прямо, и задом наперед.

— Не только слово — это может быть целая фраза, длинное предложение…

— Ну да, — вспомнила я конспиративный салон красоты, где мы беседовали с Войтенко. — А роза упала на лапу Азора…

— Совершенно верно! Это, наверное, самый известный палиндром. Но есть множество других — Лег на храм архангел… Аргентина манит негра… и совсем простой — Искать такси… да множество!

— Но при чем тут это? — Я показала на металлический жетон, с которого начался этот разговор. — Насколько я вижу, это слово нельзя прочитать задом наперед.

— Слово — да, нельзя, потому что оно — только часть древнего палиндрома, который, как я сказал, называется абиссинским заклинанием. Целиком этот палиндром выглядит так…

Иннокентий нашел в тумбочке листок бумаги и карандаш и написал в столбик несколько слов:

S A T O R

A R E P O

T E N E T

O P E R A

R O T A S

— Видите, теперь всю эту фразу можно прочитать хоть слева направо, хоть справа налево, хоть сверху вниз, хоть снизу вверх.

— Ну да. — Я проверила, он говорил правду. — Как интересно! А вообще что это значит?

— Нет однозначной трактовки этого предложения. Самая распространенная трактовка — «Пахарь Арепо влечет свой плуг». Но иногда переводят его и по-другому. Например — «Великий сеятель ведет свою колесницу».

— Ну и что? Неужели это такая редкость?

— Думаю, таких палиндромов немало, но этот занимает среди них особое место. Говорят, он очень древний и в нем скрыта удивительная магическая сила.

Я посмотрела на своего гостя и удивилась, потому что он говорил очень серьезно.

— Ну, мало ли что говорят! Вы-то, надеюсь, в это не верите? — осторожно спросила я.

Кто его знает, во что верит этот странный тип!

А он продолжил:

— Не важно, во что верю я или вы. Важно, что в могущество этого заклинания верили тысячи людей на протяжении многих веков. Ранние христиане придавали ему большое значение, писали его на стенах своих подземных храмов. Они считали, что это заклинание придумал Иоанн Богослов, самый удивительный из ранних святых, автор загадочного Апокалипсиса. В этом заклинании