Книга На милость дня. Былинки - Александр Г. Раков

конечно, Греции. А если быть честным до конца, то должно сказать, что большинство экспонатов украдено Великобританией в бытность «владычицы морей». Еще проще – награбили силой и не возвращают. Не зря Антон Павлович Чехов сказал: «Всяк предмет должен иметь свой порядок».

И тут вы спросите: «Неужели тебе ничего не понравилось в музее, зануда ты этакий?» Отвечаю: здорово, когда видишь рассевшуюся на музейном полу стайку школьников, внимающих молодой учительнице. Это было самым естественным при моем посещении мировой сокровищницы, основанной в 1753 году.

Музей

Как много предано и продано,народ – не тот, страна – не та.В музее, вдруг под офис отданном,под вечер стихла суета.Давно все экспонаты вывезлина виллу босса-подлеца,и с ними словно душу вынеслииз онемевшего дворца.Все стерпят каменные лестницыпо новым правилам игры.Скользят рекламные прелестницы,плюет охрана на ковры.Звучат слова чужие, дикие,таится грязная вина…Но дому помнятся великиеблистательные времена.Он ждет – откликнется История,воскреснет в огненной пылиразграбленная территорияврагом захваченной земли.Марина Струкова

И еще одно впечатление вынес я, побывав в Версале под Парижем, в Сан-Суси под Берлином, в Центральном парке Афин. Раньше я по скудоумию считал, что Петергоф – вершина русского паркового и архитектурного зодчества. Теперь знаю – наши питерские городки-дворцы есть копии западных мастеров, приправленных гением русских творцов-самоучек. Версальские фонтаны, например, питаются только за счет водонапорной башни; в Петергофе же изобрели систему подачи воды самотеком. И скульптуры в царских парках Берлина и Парижа установили раньше, чем в Летнем саду – возможно, в подражанье Вечному городу…

Летний сад

Сон экскурсовода

Земля приготовилась к старту.Земля приготовилась к стуже.И круг посетителей статуйвсе уже, и уже, и уже.Слоняюсь – последний из крупныхслонов – лицезрителей статуй.А статуи ходят по саду по кругу,по кругу,по кругу.За ними хожу, как умею.И чувствую вдруг – каменею.Еще разгрызаю окурки,но рот костенеет кощеем,картавит едва: – Эй, фигуры!А ну, прекращайте хождениенемедленным образом!Мне лине знать вашу каменность, косность.И все-таки я каменею.А статуи ходят и ходят.Виктор Соснора, СПб.

Два слова о нашем знаменитом парке. Не кажется ли вам, что строгая геометрия сада с женскими мифологическими фигурами и прямыми дорожками вызывают у посетителя не столько восхищение, сколько внутреннее отталкивание: в лесу скульптур нет. Это искусство (от слова «искус, искушение»), а не творчество (от слова – «Творец»).

Во дни печалей и торжеств,тая обиду и досаду,по Летнему гуляю садусреди языческих божеств.Как много лет, как много зимони стоят полунагими…Особенно грустны богини,их вид едва переносим.Затеи странные Петра,его мужицкие манеры…О, эта линия бедраозябшей на ветру Венеры!Их, как похищенных невест,везли и ставили в аллеина сквозняки гипербореибогинь полуденных небес!Во всем, от пяток до лицаи до иллюзии паренья,во всем – насилие творца,во всем – безсилие творенья…Вера Бурдина, СПб.* * *

Прожив во Львове несколько лет, я полюбил львовские парки – Стрийский парк считается лучшим в Европе; парк Зимние воды. Стрийский парк площадью 60 гектаров удивительным образом совмещает в себе человеческую ухоженность с природной естественностью: посыпанные красным дорожки с уютными скамеечками неожиданно заводят вас в настоящий лес, где до вас никто не был; местами парк кажется заросшим, но это продуманная «неопрятность» дает возможность городскому человеку хотя бы на несколько минут попасть на природу. Так устраивают свои парки эстонцы; по этому принципу живет Центральный парк в Афинах. Согласитесь – хорошо человеку быть в городе и на природе, где верещат цикады или поют соловьи. А под ногами шишки и нет мусора.

В Зоологическом музее

Ловя сирен далекие отгулы, от голода в изнеможденье злом лежат недвижно серые акулы, как бабочки проткнуты под стеклом, И разомкнули тучные удавы колец волшебных блещущий извив, как бы во сне – желудочной отравой проглоченную жертву не сварив, И повествуют о веках размытых, как железняк о пламенных мирах, кровь мамонтов из дебрей ледовитых, их мускулов, волос тяжелый прах… Но что для глаз слепых и равнодушных Божественных гармоний пестрота, земных, наземных, водных и воздушных – всех фаун мощных слепки и цвета! И только дети шумно на свободе меж чучел и витрин гурьбой снуют – не так, как мы, причастные природе, пред ней восторг неложный унесут, Они – с животной жизнью материнства глухую связь порвавшие едва – одни поймут там скрытое единство живой души, тупого вещества! (Михаил Зенкевич).

* * *

…И мы опять встретились. На этот раз ты была в небесно-голубом платье с блестками-звездочками, длинные шелковистые волосы струились по плечам, а глаза блестели от счастья. И вновь я не вижу твоего лица, но знаю, что это ты и никто другой. Мы снова взялись за руки, словно не расставались, и пространство перенесло нас в знакомый до боли парк рядом с твоим домом, где мы когда-то гуляли, и я от смущения не знал, что говорить девушке. Но теперь слова были не нужны – мы слились душами в единое целое, и это единство душ доставляло невыразимое счастье.

И снова безкрайнее пространство со светящейся темнотой. Мы то кружимся рядом, то вдруг разлетаемся невыносимо далеко, и эти мгновенные разлуки заставляют нас синхронно возвращаться назад. Дивная музыка звучит внутри нас…

Лишь высота – надежный кров,чудесны сны в ночном полете,где мысль свободная от слов,а страсть – от униженья плоти.Вера Бурдина, СПб.

И вдруг твоя маленькая уютная комнатка на втором этаже с кафельной печкой в углу, и даже следы ликера на стене, когда я неумело открывал бутылку. Но стены раздвинулись, и мы опять в заполненной пустоте – и одновременно у тебя дома. Как хорошо, Господи!

Но музыка понемногу стихла, ты машешь рукой в небесно-голубым рукавом и скоро превращаешься в удаляющуюся звездочку…

Ты не стучись в мое окно,светящее в туман!Я не поверю все равно:обман, скажу, обман…Скажу себе: сиди и пей,и памятью казнись,там просто пара голубейслетела на карниз.Там дворник палкою метлызадел карниза жесть…Воспоминания мертвы,но их жестока месть.Ты не стучись в мое окно,не надо, не стучись.Тебя устал я ждать давно,умножил жизнь на жизньдругую…Высох океан,пластами соль на дне…Да ослепит тебя туман,собьет с пути ко мне!В окне погаснет сто свечей,поставит полночь щит.С карниза пара голубейза счастьем улетит…Леонид Агеев

…Я медленно разжимаю пальцы. На ладони лежит крохотная, переливающаяся всеми цветами радуги пуговичка-звезда от рукава твоего платья…

Желание

Меня сегодня далекоЖеланье занесло:Жить надо долго и легко,Красиво и светло.Не усмирять душевный пыл,Не клясть судьбы своей,А так, чтоб каждый день наш былСчастливей прошлых дней.Чтоб были закрома полныПлодами наших рук…Желанья не запрещены.Желай и ты, мой друг!Надежда Полякова, СПб.* * *

Каждый день я слушаю, читаю, смотрю новости – так повелось, и духовник благословил. И чем больше я погружаюсь в лавину информации, тем тревожнее становится на сердце: ну, хоть что-то хорошее, доброе, приносящее радость. Но давайте вместе прочитаем на новостной ленте, что же случилось в этот