Книга Замуж в наказание - Мария Анатольевна Акулова

мудрость или трусость?

Не знаю…

Мой телефон начинает вибрировать. Опускаю взгляд на столешницу. Не могу сказать, что жду чьего-то звонка, но когда вижу незнакомый номер – пугаюсь. Ничего хорошего в голову не приходит, но и не взять почему-то не могу.

А вдруг это что-то важное? Вдруг связано с Бекиром?

Поэтому сжимаю пальцами мобильный. Прохожу по коридору сначала к двери, а потом аж на крыльцо. Сажусь на лестницу.

– Алло… – Произношу с опаской и затаиваюсь.

– Алло, – мне отвечает мужской голос. Он кажется отдаленно знакомым. Да и тон… Я сходу чувствую, что от меня ждут узнавания. – Как дела, красавица Салманова?

Обращением бьет как током. Я даже глотаю воздух. Чуть не кашляю.

Прижимаю кулак к грудной клетке. Ногти больно впиваются в кожу. Чувствую неправильность и запретность происходящего.

– Здравствуйте, Наум.

Мне лучше было бы просто скинуть. Я пообещала и себе, и Айдару, что непременно так и сделаю. Но сейчас почему-то медлю.

– Узнала. Приятно.

В трубке – пауза, и я молчу. Наум недолго ждет, потом вздыхает.

– Госпожа Салманова, я к вам с серьезным предложением.

Он пытается пробудить во мне заинтересованность. Но просто не знает, что я лучше умру, чем покажу ее.

Молча жду продолжая. Он хмыкает.

– Приличное, обещаю… – Смеется, а мне совсем не смешно. – Я завтра буду проездом в вашем городе. Салманова набрал – он сказал, что нахуй я ему не нужен. Обедать со мной ему некогда. А у меня не то, чтобы много знакомых. Подумал, ну Салманова-то не откажет, раз муж у нее – хамло…

Мне не нравится ни его юмор, ни его предложение. Я понимаю, что это предлог. Наверное, и он понимает, что я понимаю. Я не настолько дура в его глазах. Сейчас мне нужно отыграть в ответ. Засмеяться и сказать, что Салманова с радостью отработает обед за мужа. Но я не вижу смысла в этих играх. Слышу щелчок двери за спиной.

Мама выглядывает, я тоже бросаю на неё взгляд через плечо. Вижу в глазах сначала облегчение – нашла меня, потом волнение. Ужасное. Я никому такого не пожелала бы.

– Это Бекир? – Её голос звучит выше обычного. Я перевожу голову из стороны в сторону, чем делаю больно.

– Я сейчас поднимусь.

Наум всё это слышит, но вряд ли способен уловить контекст. Он молчит, а я жду, пока мама закроет дверь.

Склоняюсь к тому, чтобы отказать. Вечером спросить у Айдара, говорил ли ему Наум о приезде. Уже тогда сопоставить у себя в голове, правильно сделала или нет.

– Если время есть, конечно… – Но он перебивает ход моих мыслей словами. Снова затаиваюсь. – А то я слышал, у вас там ситуация неприятная. С братом твоим. Бекиром же?

– Когда вы завтра будете?

– Часа в три сможешь? – Я сознательно глотаю наживку и даю себя подсечь. Как только это происходит – тон меняется. Наум говорит уже по-деловому.

– Да. Смогу.

– Вот и отлично. Мобильный запиши, если до сих пор этого не сделала. Ну и Салманову… Сама понимаешь…

Мое «не ваше дело» звучит как:

– Хорошего дня.

Скидываю и опускаю мобильный на колени.

Глава 39

Глава 39

Айлин

У меня были целые вечер и ночь, чтобы передумать, раскаяться, струсить. Я не спала. Я до сих пор сомневаюсь.

Я не смогла прямо посмотреть Айдару в глаза ни вчера, ни уже утром. Но и на попятную пойти я тоже не могу.

Мне не хватает понимания. Я не получу его ни у родителей, ни у мужа. Возможно, и от Наума тоже, но я самоуверенно думаю, что смогу отделить ложь от правды.

Из-за бессонной ночи и лютого стресса я очень рассеяна. Вижу только дверь в заведение, в котором назначена встреча. Немного опаздываю, тороплюсь, поэтому не замечаю девушку, которая подходит к этой же двери со стороны.

Мы сталкиваемся, у нее вылетает сумка и предметы разлетаются по лестнице и тротуару.

– Простите! – я моментально трезвею, сбегаю обратно по ступенькам и начинаю собирать обычную «начинку» любой женской сумки. Сначала девушка делает то же самое, а потом я боковым зрением вижу, как садится на ступеньки.

Поворачиваю голову к ней, сердце обрывается. Она еще и заметно беременная. С большим животом. О, Аллах! Я хотя бы ей не навредила?

Дальше собираю активнее. Возвращаюсь к ней и высыпаю все содержимое без разбору — как в мешок.

– Может быть пудра разбилась. Вы меня простите? Хотите, я вам денег дам…

Внимательно присматриваюсь к миловидному лицу. Пугаюсь, потому что девушка мотает головой, закусывает губу и вдруг начинает плакать.

Айка, под землю тебе провалиться! Да что ты наделала?!

Приседаю на корточки уже перед ней, пытаюсь поймать взгляд.

– Вам плохо? Я вас ударила? Живот болит? Что?

Кладу ладони на ее колени и даже глажу. Вижу, что девушка храбрится. Жмет к боку сумку и поглаживает. Шморгает носом. А я одновременно злюсь и на нее, и на себя.

Там, наверное, уже ждет Наум, а я тут… Да и неужели так сложно отвечать на мои вопросы? Беременность – это же не болезнь.

– Нет… Вы не ударили… Я не потому…

– А почему? Я вам всё компенсирую, если что-то разбилось! Да и вам нельзя на холодном сидеть. Как вас зовут? – спрашиваю, поднимаясь на ноги. Протягиваю девушке руку. Она хватается и встает с моей помощью. Придерживается за поясницу, поглаживает большой живот.

– Люба.

Я улыбаюсь ей, она мне тоже. А потом снова отчего-то волнуется. Кусает губы, тянет к ним руку.

– Люба, ну хотите, телефон мой запишите? Если окажется, что я разбила все-все-все – компенсирую. Обещаю.

Она жмурится и мотает головой, потом смотрит прямо в глаза. Я вижу, как наполняются слезами.

– Я просто за зеркальцем потянулась, а оно разбито. Посредине треснуло. А мне сейчас нельзя семь лет горя… Нельзя… – Я прекрасно понимаю, какой трагедией может стать разбитое зеркало для эмоционально нестабильного человека. Я сама сейчас такая. Но в данный момент это вызывает раздражение, которое я изо всех сил гашу.

Беру незнакомую Любу за руки. Улыбаюсь.

– Это я разбила. Значит, последствия тоже мои. Вам сейчас волноваться ну никак нельзя…

Говорю без страха. Верующий человек не может быть одновременно суеверным. Я всем сердцем верю в Аллаха, а не в зеркала, черных