Книга Меч Господа нашего. Книга 4. Тьма под солнцем - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тринадцать ноль одну во двор школы въезжает автомобиль ГАЗ-66, в кузове – двое безоружных мужчин в форме МЧС. В этот момент – в спортзале гремит мощный взрыв…
Было бы лучше, если бы заложники погибли в ходе неудачно операции по освобождению. Потом – было много спекуляций насчет того, что машина была отвлекающим маневром и это была неудачная операция по освобождению. Правда, не страшнее – она мерзее. Генералы – просто ничего не делали все эти три дня. Они просто не выполняли свою работу – не предоставляли подчиненным ресурсы, не брали на себя ответственность, не разрабатывали никаких планов, не координировали действия различных сил, не вели переговоры с заложниками. Они просто сидели рядом со школой и тряслись от страха.
Это и есть приговор нашей советской системе, плавно перешедшей в советскую. Системе, где трусость – не исключение из правил, а правило.
Происходит три взрыва. Между первым и вторым – небольшой перерыв (но не похоже, что второй стал причиной первого, не похоже, что это детонация). Третий взрыв произойдет только через двадцать минут.
В штабе воцаряется паника – там по-прежнему никто не командует. Нет лидера, никто не берет на себя ответственность, генералы вообще как то самоустранились. В углу – бывший комсомолец Дзасохов, у него истерика. Михаил Гуцериев кричит в трубку «Штурма нет, штурма нет!». Ему отвечают: «Мы взрываем. Аллаху Акбар!»
А штурма и в самом деле нет. НИКТО ТАК И НЕ ОТДАЛ ПРИКАЗ. Все, что происходило дальше – сплошняком реагирование на складывающуюся ситуацию, нет даже попытки перехватить инициативу.
Из окон школы – автоматный и пулеметный огонь. Родственники заложников открывают огонь из своего оружия, под перекрестный огонь попадают и заложники, пытающиеся выбраться из проклятого спортзала, те, кого выбросило ударной волной. Спецназовцы не могут пробиться к школе – огонь идет со всех сторон. Снайперы бездействуют – ни один из снайперов позиции не занял, а сейчас уже поздно. Подавить огневые точки в окнах некому. Наконец, спецназовцам удается приблизиться к школе под прикрытием брони БТР. Этот кошмар потом покажут в новостях – ворочающаяся под окном тяжелая машина, нацеленные непонятно куда стволы, бегущие мужчины, держащие на руках детей.
Паника просто страшная.
Несмотря на то, что подорвались все взрывные устройства[80] – около восьмидесяти процентов заложников остались в живых, многие погибнут от пулевых ранений. Боевики не пытаются расстрелять заложников – они тоже не ожидали произошедшего. Большинство их них нацелено на отражение штурма – и сейчас они открывают огонь по спецназовцам и по родственникам заложников, прорывающихся к школе. Часть заложников, первыми выбравшихся из школы – попадает под огонь…
Один из террористов – у него шрам на шее, как будто кто-то пытался перерезать ему горло бросает оружие и кричит, что его заставили участвовать в теракте. Он и до этого – был самым мягким среди террористов, иногда приносил детям попить. Это – Нурпаши Кулаев, единственный, кто останется в живых.
Тем временем банда разделяется. Несколько террористов, сбросив камуфляж и бросив оружие, выскакивает из здания школы вместе с обезумевшими заложниками на улицу. Оцепления нет, но не факт, что оно помогло бы, если бы оно и было. Они бегут к железнодорожному полотну, которое совсем рядом – в ту сторону, откуда они пришли. Но они не рассчитали одного – на них майки и джинсы, в то время как первого сентября все оделись в школу как на праздник. Майки и джинсы выдают террористов с головой, как если бы у них было в руках оружие – и на них начинается загонная охота, в которой участвуют и спецназовцы и милиционеры, и местные жители. Боевики перебегают железнодорожное полотно, вслед градом летят пули, какие-то попадают в цель. Уйти не удается ни одному из них…
Оставшиеся в здании террористы продолжают отчаянное сопротивление, его не удается подавить, не удается даже прорваться в часть здания, в котором они есть. В коридорах – гибнут бойцы Альфы, потом окажется, что в Беслане Альфа потеряла больше, чем в Кабуле при штурме дворца Амина. На улице – разъяренная толпа разорвала подозрительного мужчину, прежде чем к нему удалось пробиться сотрудникам милиции.
Пятьсот пятьдесят четыре пациента в больнице. Пулевые ранения, ожоги, стресс, крайняя степень обезвоживания. В толпе передают бутылки с водой – потом это будет символом, как символом является стакан с водкой, накрытый кусочком хлеба.
Сопротивление в школе продолжается. Последний контакт с террористами состоялся в восемнадцать часов. Тот же переговорщик говорит Гуцериеву – это вы во всем виноваты…
В двадцать один ноль – ноль танк делает несколько выстрелов по зданию школы. Стрельба продолжается. Такое количество патронов – для многочасового боя – на себе принести просто невозможно.
В два часа следующего, четвертого сентября в задней части школы раздаются крики «Аллах Акбар!». Потом раздается несколько взрывов.
Все.
Небольшой, серебристый Газ – «Газель» с глухими боковинами кузова и дополнительной антенной на крыше – остановился в самом конце улицы Кутузова, у садовых участков. Там был небольшой, стихийный рынок, продавали то, что обычно и продают в самом начале осени – яблоки, картошку, морковь. Небо было хорошее, синее, почти без единого облачка. Было тепло – бабье лето…
Водитель машины – не стал выключать двигатель, экономя бензин, как это делали частники. Он осмотрелся настолько, насколько это позволяли тонированные стекла и заметил невысокого, бедно одетого мужичка, стоящего у очереди, где продавали картошку. Мужичок кивнул – и водитель подтвердил, что понял, поднеся раскрытую ладонь к самому лобовому стеклу – это хорошо видно…
Обернувшись, водитель сказал сидящим в машине людям, одетым в бронежилеты скрытого ношения и держащим на коленях большие сумки, в каждой из которых был автомат.
– Он здесь…
Единственный в машине, кто был одет в гражданское: джинсы, легкая кожаная куртка с вязаными рукавами, рано поседевший, с волчьими глазами – набрал телефонный номер. С некоторых пор – оперативники ФСБ предпочитали переговариваться именно по сотовому телефону: удобно, сам телефон легкий, с рацией не сравнить, да и внимания не привлекает – телефон может быть у каждого, а рация – только у тех, кто на собачьей службе. Правда, не всем выделяли деньги на сотовые, они тогда стоили дорого… но Департамент по борьбе с терроризмом финансировали хорошо.
– Виктор… – назвал он позывной собеседника
– На приеме – мгновенно, по-уставному ответил собеседник. Он больше привык к рации – и даже по сотовому телефону разговаривал уставными словосочетаниями.
– Доложи.
