Книга Практика - Наталья Самсонова

— Сказал, — вздохнул Верен, — но его поправила невеста Вирмана, а невесту Вирмана кто-то еще, чьего имени я не знаю и так по цепочке. В итоге мы получили пять разных адресов.

— Оу, какой шустрый знахарь, — развеселилась я, — любит дома менять.

— Или недоучка и взрывает-сжигает жилье, — добавила Кариса.

Вьюга, не вслушивавшийся в нашу болтовню, заметил трактир первым. И приказал нам оставаться снаружи.

— Купи пирожки, — попросила я и добавила, — по возможности.

Он коротко кивнул и зашел.

— Знаешь, я не думаю, что в таком заведении вкусные пирожки, — протянула волчица. — Крыша просела, крыльцо покосилось. Мниться мне что тут пьют и закусывают. А еду подают где-то в другом месте.

Вьюги не было минут двадцать. Затем, когда мы уже собрались раскатать трактир в щепки, дверь распахнулась от пинка и вышел наш боец. На одном плече у него висел бессознательный забулдыга, на втором котомка. Забулдыгу он скинул у крыльца.

— А что с ним?

— Вразумил, — коротко произнес Дар. — Нам за частокол, знахарь в лесу, на отшибе живет. Может он расскажет, что тут такое происходит?

— Идите к знахарю, — я покрутила на кольцо на пальце, — а я схожу исповедуюсь. Все равно меня к хворающим лучше не подпускать.

— Ну почему, — возразил Лий, — если нужно облегчить чьи-то муки...

Мне так хотелось в ответку поддеть его местным «скотоложеством», но удалось сдержаться. Все же ушастик мне дороже хорошей шутки.

Дорогу до дома священника мне подсказали с большой охотой. И заодно выдали сразу с полсотни предположений о том, зачем он мне понадобился. А мельничиха с мужем даже следом увязались и отвечали односельчанам на все вопросы.

— Так ведьма-то рыжая, гадкая, — свистящим шепотом поведала мельничиха, увязавшаяся следом. — Да с ельфом, видать кувыркалася, а теперя прозрела и грешки идет замаливать. Ох сожгут девку-то. А она ж еще совсем молодая!

Мне сочувствовали, жалели и перед самым домом священника начали отговаривать:

— Не ходи, девка! Испокон веков бабы с елфами сношались и ничего, — муж мельничихин прихватил меня за рукав. — Дурной он совсем, не ходи! Кабы не императорска грамотка давно б уже прикопали в овраге.

— Я к нему ненадолго. Все будет хорошо, — откашлявшись, произнесла я. Что делать с таким градусом народного интереса было непонятно.

— Ну, ты если чего — кричи. Помочь не сможем, но елфу твоему скажем, где ты смерть нашла. Можа он его и прикопает. Ему чего, он же, скотина не местная, у него свой начальник.

Дом священника не был похож на соседние дома. Двухэтажный каменный и добротный он пугал наличием решеток на окнах. Три огромных пса бросились ко мне едва я открыла калитку и ступила на мощеную дорожку.

— Орешек прям, — нервно хмыкнула я.

Зато псы, как почуяли мою магию, втроем в одну будку забились. Так что к крыльцу я подошла беспрепятственно. Пф-ф, слабаки. Только похожи на орочьих волкодавов — вот уж те-то псы никакого некроманта бы не испугались.

Поднявшись по широкой лестнице постучала в дверь:

— Есть кто дома? Мне бы святого отца...

Тут я поняла, что имени его мне никто не сказал. Ну да ладно, ничего, разберемся.

Дверь распахнулась резко, меня едва с крыльца не смело. Если бы не постоянные тренировки с Вьюгой это могло бы стать весьма позорной кончиной ведьмы-некромантки. И на могильном камне было бы написано: погибла захлебнувшись жидким навозом вследствие черепно-мозговой травмы. Фу. Именно поэтому маги предпочитают либо умирать от старости, либо в бою. У Вьюги есть блокнотик с самыми веселыми причинами смерти коллег.

— Что привело тебя ко мне, дочь моя?

— Хочу покаяться, — потупила я глазки. — Во грехе жила, а теперь хороший человек замуж позвал. Как же я без отпущения-то?

— Проходи.

Святой отец мог бы посоперничать с Вьюгой, но увы, при огромном росте вместо стальных мышц он зарос салом. Иссиня-черные волосы, окладистая борода и маленькие, светлые глазки. Кожа желтовато-болезненного вида.

— Флатка, открой покаянную комнату.

Сказал он это безо всякого выражения, почти как аристократ — не повышая голоса, зная, что его все равно услышат. Флаткой оказалась невысокая, изможденная женщина. Волосы скрыты застиранным платком, темное платье с длинным рукавом. Но черные синяки нет-нет да выглянут из-под слишком широкого рукава. Та-ак, что-то здесь крепко не так.

Из «покаянной комнаты» дохнуло холодом и легким, едва ощутимым намеком на разложение. Я сделала шаг вперед, осмотрелась и ошеломленно произнесла:

— Да вы затейник, батюшка.

Дверь захлопнулась с весьма многозначительным шумом. Кромешная темнота сменилась точечным освещением: лежащие на постаментах «игрушки» зловеще бликовали в оранжевом свете.

— Потрясающе, — присвистнула я. — Трехголовая плетка с крючьями...А после покаяния живые-то бывают?

— От грехов зависит, дочь моя.

Признаюсь честно, после откровений селянки и намеков деревенских последнее, что я ожидала это молитвы. Священник опустился на колени и начал молиться. И что самое страшное, пол засветился. Но я точно знаю, местные святые отцы силы не имеют. Не умирал здесь Иисус Христос, потому и молиться ему бесполезно. Единобожие, вера принесенная с Земли много лет назад, прижилась и распространилась.

Здесь, как и на Земле, Церковь очень богата. Но магов среди них нет. Церковники пытались устроить охоту на ведьм и оч-чень жестко получили по сусалам не только от самих магов, но и от людей привыкших пользоваться магическими услугами. Когда вместо исцеляющего заклинания тебе предлагают молитву... ну ребят, не удивляйтесь, что за вас некому идти в крестовые походы.

Я ходила по полукруглой комнате и в некоторых местах приходилось вжимать голову в плечи — потолок опускался совсем низко. Кладка, насколько может судить не профессионал, значительно старше самого дома. Если смотреть только на старую кладку, можно решить, что это подвал Стай-Абудина или Пятой крепости.

— Итак, ты оказалась умней, — холодно констатировал священник. — Другие нападали на меня во время молебна — считали беззащитным.

Обернувшись, я присвистнула. Он насосался магии так, что немного мерцал. Усевшись наподобие трона, святой отец сложил руки на животе и вперил в меня взгляд безумных глаз.

Я устроилась прямо на полу, по-турецки. Уложила на колени кисти рук и чуть склонила голову на бок.

— И как давно вы стали магом? Ведь грамота показанная селянам — иллюзия, верно?

— Верно, — он кивнул. — Долгое время моя религия была мертвой. Бог не отзывался на молитвы своей паствы.

— Это для него нормально.

— И я вдруг понял, его нет, — он рассмеялся, — просто нет. В Главном Храме я нашел дневники. Какой-то дурак-переселенец вместе с собой принес и эту религию. Все свершения в моей жизни были зряшны. Я истязал плоть и смирял дух, я был уверен — Он меня услышит. А его нет. Я отправился в путешествие и нашел место благодати. Здесь был старый, почти разрушенный дом. Сана меня не лишили, хоть скандал и был громкий. И тогда я открыл церковь. Дни и ночи я молился и получил ответ.