Книга Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

Антифон ничего не сказал ему. Агатон сидел, спокойно наблюдая за ним.

— Ты еще со мной, брат? — спросил он.

— Конечно, — ответил Антифон, но не смог посмотреть брату в глаза, произнося эти слова. Снова воцарилось молчание. Затем Агатон встал.

— Ну, меня ждет много дел, — сказал он. — Я увижу тебя завтра. — Агатон подошел к двери, оглянулся со странным выражением лица. — Прощай, Антифон, — произнес он тихо.

Антифон задрожал, вспомнив этот момент.

На улицах было тихо, тени удлинились. Антифон посмотрел на стены верхнего города, сверкающие золотом в лучах заходящего солнца. Царевича охватило отчаяние — теперь он ничего не мог поделать. Если он пошлет письмо Приаму, то обнаружит свое участие в заговоре, и ему будет грозить смерть за измену. И даже, если он выберет эту судьбу, как ему добраться до царя? Агатон контролировал все доступы во дворец, и — кто знает — сколько воинов он подкупил.

Царевич подумал о людях, которым суждено умереть сегодня ночью. Больше сотни человек собралось на этот пир. Там будет Полит, Геликаон и Диос. Одно лицо за другим проплыло перед его глазами. Да, многие из них — как заметил Агатон — смеялись над жирным Антифоном. Многие улыбались, когда Приам насмехался над Агатоном. Но в основном, это были хорошие люди, преданные Трое.

Царевич посмотрел вверх на холмы, на дворец Геликаона с каменными лошадьми у ворот. Он не мог видеть охрану, но по суете у ворот можно было судить, что Геликаон сейчас в своей резиденции. Антифон глубоко вздохнул. Его собственная смерть не имеет значения по сравнению с ужасом, который ждет невинных людей во дворце. Тогда он решил послать сообщение Геликаону. Счастливчик сможет добраться до царя. Антифон тяжело подошел к двери и позвал своего слугу Тхоаса.

Царевич увидел светловолосого фракийского воина, который склонился над телом Тхоаса и вытирал кровавый нож о тунику старого слуги. А двое других стояли у двери с мечами в руках.

Антифон знал, что его собираются убить. В этот момент словно солнце вышло из-за туч, и страх покинул его. Всю свою жизнь он жил с этим чувством — страхом разочаровать своего отца, страхом перед неудачей, страхом перед отказом. Теперь страха не было. Его глаза встретились со светло-голубыми глазами фракийского убийцы.

— Он был моим слугой, — тихо сказал Антифон, показывая на мертвого Тхоаса. — Простой человек с добрым сердцем.

— О, хорошо, — ответил фракиец с широкой улыбкой. — Может, он послужит тебе, толстяк, в Подземном мире.

Плавно двигаясь, убийца приблизился к Антифону. Он был молод и, как и многие фракийские воины, с твердым и жестоким взглядом. Антифон не двинулся с места. Фракиец остановился.

— Ну, с таким количеством жира ты не можешь бежать, — сказал он. — Ты хочешь молить за свою жизнь?

— Я не буду ничего просить у волосатого фракийского козла, — холодно бросил Антифон.

Глаза убийцы сузились, и со злым ревом он бросился на царевича. Антифон сделал шаг ему навстречу, парировав своим левым плечом удар ножа, а правой рукой дав противнику в челюсть. Лишившись опоры под ногами, фракиец сначала ударился головой о стену, а потом упал на землю. Другие воины вытащили свои мечи и бросились на Антифона. С рычанием он побежал им навстречу. Меч угодил царевичу в бок, кровь окрасила его просторное голубое одеяние. Схватив противника, Антифон нанес ему сокрушительный удар по голове. Тот зашатался, наполовину потеряв сознание в железных объятиях царевича.

Антифона пронзила боль. Другой фракиец напал сзади и ранил его в спину. Вытащив меч, убийца отвел назад руку для следующего удара. Все еще не отпуская оглушенного убийцу, Антифон обернулся, швырнув его товарищам. Фракиец отступил в сторону. Антифон, шатаясь, сделал шаг вперед. Меч фракийца полетел вперед и пронзил живот царевича. Кулак троянца угодил прямо в подбородок противника, от этого удара мужчина отлетел в стену. Упав на одно колено, Антифон подобрал меч. Выпрямившись, он блокировал жестокий удар и перерезал мечом горло противника. Это был неудачный удар, потому что он никогда не умел хорошо обращаться с мечом. Лезвие поранило щеку фракийца, разрезав кожу и поцарапав щеку, и вошло в челюсть. С булькающим криком тот снова бросился на Антифона. Отступив назад, троянский царевич вонзил меч в висок противника, убийца зашатался, сделал шаг вправо и наполовину упал. Антифон нанес ему еще три удара, последним попав в яремную вену.

Последний убийца попытался встать. Антифон побежал к нему. Воспользовавшись коротким мечом как кинжалом, он ударил в ключицу противника. Фракиец издал ужасный крик и упал на спину, меч так глубоко вошел в него, что снаружи торчала только рукоятка.

Одежда Антифона промокла от крови. Царевич чувствовал, как кровь бежит по его животу и спине. У него сильно закружилась голова. Медленно он подошел к первому фракийцу. Подобрав кинжал, царевич присел рядом с убийцей, потерявшим сознание. Антифон взял его за доспехи и перевернул на спину. Мужчина застонал и открыл свои бледные глаза. Антифон приставил к его горлу кинжал.

— Этот толстяк, — сказал он, — троянский царевич, в нем течет кровь царей и героев. Когда ты окажешься в Гадесе, то можешь извиниться перед Тхоасом. Ты можешь передать ему, что толстяк высоко ценил его.

Глаза фракийца расширились, и он захотел что-то ответить. Антифон вонзил кинжал в его горло, затем вытащил и стал наблюдать за фонтаном крови, бьющим из ужасной раны. Затем он уронил нож и, шатаясь, попятился. Царевич прислонился к двери. «Прощай, брат», — сказал Агатон. Антифон понял, что увидел в этом последнем леденящем душу взгляде. Агатон покинул его дом и послал своих фракийцев убить его. А почему нет? Он же приговорил к смерти остальных своих братьев.

Потекла кровь. Антифон закрыл глаза. Он не боялся темной дороги. На самом деле, его удивило собственное спокойствие. Царевич подумал о Гекторе и улыбнулся. Удивился бы он, увидев, как я расправился с тремя убийцами? Затем он снова подумал о заговоре против Приама, его сыновей и советников.

С огромным трудом Антифон встал на ноги. Шатаясь, он прошел в задние комнаты дома, надел длинный плащ из серой шерсти и обернулся им, чтобы не было видно кровавых пятен. Затем царевич медленно вышел через сад на боковую улицу. Он не мог видеть камни мостовой. Их окутывала дымка, как туман на реке Скамандр на рассвете. Они шатались, с каждым резким шагом угрожая исчезнуть в темноте. Когда он наклонился, боль в боку и спине усилилась, но с тихим стоном Антифон заставил себя сделать еще один шаг. Затем еще один.

Из его ран сильно текла кровь, но плащ скрывал раны. Немногие люди, которые встретились ему на улицах, не задерживали на нем взгляда. Они думали, что он пьян или слишком толстый, чтобы идти прямо, поэтому отводили глаза в удивлении и смущении. Прохожие не заметили кровавые следы, остававшиеся после царевича. Добравшись до ворот дворца Геликаона, он постоял секунду в тени каменных лошадей. Антифон увидел слугу, идущего через внутренний двор к главному входу, и позвал его. Слуга узнал царевича и побежал туда, где он прислонился к подножию одной из статуй.