Книга Игорь. Корень рода - Юлия Гнатюк

– Знаю, отец. Первенец в сорок лет – это слишком тяжело.

– Не в том дело, что сорок. Она перед тем, как мне за повитухой ехать, поведала, что у них в роду все жёны при родах помирали. И мать её, и бабка, и прабабка, и рожали они всегда девочек. Видно, когда мать Макошь пряла нить судьбы её рода, в помощницах была Недоля, что каждый раз рвала сплетённую пряжу. И мать твоя оттого долго замуж не выходила, что помирать не хотела…

– А за тебя отчего вышла? – глянул на отца Звенислав и, оставив работу, облокотился на держак вил.

– Не знаю, приглянулись мы друг дружке крепко, прилипли один к другому, будто два мокрых листка. – Старый Лемеш тоже остановился. – Я – то не ведал, а она, может, надеялась, что минет судьба её долю, может, меня пожалела, что мой род без наследства остался… А может просто любовь оказалась сильнее смерти… Жизнь извечно со смертью борется, и побеждает токмо через продолжение Рода. Вот и мать твоя осознанно пошла на смертельную схватку с Марой, и одолела её, родив тебя. Выходит, и проклятье своего рода преодолела. Молодец ты вырос славный, она бы порадовалась. А особливо, когда ты женился, теперь вот и внуки пошли. Только всё одно, сынок, я за тебя боялся, а тем паче за Живену, хоть она другого рода, да мало ли… А сейчас уже могу вздохнуть спокойно, жизнь-то наша продолжается, – с великим облегчением молвил огнищанин, просветлев улыбкой на морщинистом лике. – Едва не оборвалась нить рода Лемешей, а теперь вон, аж четверо мужиков, я уже не в счёт! Боги наши пресветлые и Триглав Великий нам завсегда в помощь были, оттого мы их чтить должны. Мне вон уже восемь с лишним десятков, а я ещё здрав и крепок, и с вами, молодыми, пребываю в радости… Где Живена-то с мальцом?

– Да на солнышке, кормит Младобора. Схожу к ней. – Пошли, Вышеслав, к мамке! – позвал он старшего сына, который забежал со двора с хворостиной, которой гонял гусей.

Едва огнищанин молвил сие, как послышался лай собак и одновременно топот конских подков. Всадник остановился, послышались голоса. Гость о чём-то вопрошал, Живена отвечала ему. Звенислав поспешил к незнакомцу.

– Куда это ты, Борич, спозаранку собрался? – спросил старый конюшенный, подводя княжескому сотнику гнедого, с тёмными подпалинами на крепких ногах коня.

– Да как всегда, дед Корней, сыскать в чистом поле ветер полуденный, да на аркане князю-то и доставить. Только дело сие тайное, гляди, не проговорись, – серьёзно молвил сотник, бегло, но внимательно оглядел скакуна и, убедившись, что конь и сбруя в порядке, вскочил в седло.

– Вот хитрец, никогда не признаешься, куда и зачем едешь, – усмехнулся старик. – А я ведь не просто так спрашиваю, коли далеко собрался, так может сменного коня возьми, особенно если назад не пустым поедешь, и сколько овса в торбу насыпать…

– По правде говоря, дед Корней, куда я еду, пока и сам не ведаю, зато зачем, очень даже знаю… – так же загадочно в своей манере ответил Борич и выехал за ворота. Постояв немного, будто прислушиваясь к чему-то, охоронец тронул коня и двинулся к восточным – Хазарским воротам. Переправившись через Непру на левый берег, Борич сначала поскакал по Киевскому шляху, а потом свернул полуденнее, где вдоль реки и её притоков там и сям раскинулись рыбацкие и огнищанские поселения. Обогнув какой-то перелесок, въехал на возвышенность и невольно залюбовался открывшимся видом. В зелёной низине выделялись почти правильные квадраты пашни, покрытые сочными всходами яровых. Ошую небольшая река была второй межой, а от неё тянулся лесок, обозначавший дальний предел поля. Свежий весенний дух, напоённый запахами разнотравья, шальной божественной живой вливался в лёгкие. Весна! – даже видавшему виды немолодому уже воину стало на мгновение легко и свободно. Может, ещё и оттого, что часть важного дела успешно решилась, однако предстояли не менее ответственные задачи, которые непременно нужно соединить и связать воедино, иначе… О том, что может быть как-то иначе, Борич запретил себе даже думать. Княжеский охоронец некоторое время просто глядел на живописную долину. Утоптанная тропка от реки подсказала, где искать жилище. Вон и землянка в укромном месте, дальше постройки для скота, видно, однодворцы, – рассудил воин, поглаживая крутую выю своего гнедого. – Доброе место, – снова не то сам себе, не то коню, молвил охоронец и неспешно стал спускаться к огнищанской землянке, скрывающейся за молодыми деревьями.

Почуяв конскую поступь, два пса прекратили возню, навострили уши и ринулись навстречу, громким лаем упреждая хозяев о чужаке. Под летним навесом, укрывавшим небольшую печь и длинный стол, на лаве, на которую падало солнышко, сидела молодая жена и кормила грудью младенца. Рядом возился мальчонка лет двух.

Борич соскочил с коня и, не обращая внимания на собак, которые едва не хватали его за сапоги, слегка поклонился хозяйке.

– Здравия тебе, мать, и дитятке твоему.

– Сынок это у меня, – радостно зарделась молодица, – третий уже, младшенький, оттого Младобором назвали…

– Ну, богатырём будет. А богатырю молока много надо, хватает ли? – участливо, будто близкий родич, осведомился незнакомец.

Пока они говорили, на лай собак со стороны загона для скота вышел крепкий русоволосый муж с вилами, и вместе с ним ещё один малец чуть постарше, схожий с отцом и братом, сразу было видно – семья. Муж прикрикнул на ретивых четвероногих охоронцев, и те, послушно поджав хвосты, убрались подальше. Следом за русоволосым мужем подошёл старик с клюкой, видно, глава рода. Прищурив выцветшие очи, оглядел гостя.

– С каким делом, княжеский человек, к нашей простой землянке пожаловал?

– А с чего ты взял, отец, что я княжеский человек?

– Конь твой из княжеской конюшни будет, да и одёжка соответствующая, добротная, – отвечал старик, не переставая вглядываться в незнакомца.

– А тебе что, отец, на княжеской конюшне бывать доводилось? – подивился Борич.

– На конюшне не бывал, врать не буду, но коней таких видывал у княжеских людей, когда, дай бог памяти, лет тридцать тому с печенегами сражались. У начальника княжеской охороны Огнеяра похожий скакун был…

– Так ты, отец, был на войне, и Огнеяра знаешь? – радостно-удивлённо воскликнул Борич. – Так мы соратники, я тоже в той битве участвовал, и, кстати, в огнеяровой сотне состоял. Значит, мне сами боги тебя послали! – воин готов был обнять огнищанина. – А это, значит, внук твой? – кивнул он на мальца.

– Внук, младший, – степенно ответствовал огнищанин. – А это невестка Живена, сын Звенислав, – указал старик, – ну и я, Лемеш, будем знакомы.

– Старший княжеский охоронец Борич, – представился воин. – И дело, по которому я здесь, тоже княжеское, – он окинул взором притихших огнищан. – Более всего оно молодой матери касается, но и всей вашей семьи тоже… У князя Игоря радость великая, княгиня Ольга наследника родила, да молока у неё нет, кормилица нужна княжичу, вот затем и приехал…

Над двором повисла напряжённая тишина. Сражённые столь неожиданной вестью огнищане глядели то друг на друга, то на княжеского посланника.