Книга Александр Великий. Дорога славы - Стивен Прессфилд

Облачённый в багровый плащ конных «друзей», я выступаю вперёд.

— Македонцы и союзники, когда я распустил вас прошлым вечером, всё во мне пылало от гнева. Вы почувствовали это, я знаю. Всю ночь в ваших палатках вы совещались между собой. Так, как и должно быть, ибо вы не рабы, скованные волей тирана, но свободные люди. Я тоже лежал, не смыкая глаз. Всю ночь напролёт в моей голове звучали слона, произнесённые от имени всех вас нашим славным товарищем Коэном. Я выслушал их и усиленно размышлял над ними.

Я выпрямляюсь. В лагере настолько тихо, что слышно, как в реке, на два стадия ниже по течению, прачки полощут бельё.

— Братья, поступайте, как хотите. Но знайте: я пойду дальше.

С моего помоста виден противоположный берег. Я делаю жест в направлении позиций Пора и вражеских укреплений.

— Принуждать следовать за мной никого не будут. Сейчас все вы увидите, что это не просто слова.

Я делаю знак армейскому казначею, и по его команде вперёд выступает начальник прибывшего поздно ночью денежного обоза. Его люди в соответствии с моими инструкциями выкатывают и деловито рассредоточивают перед союзными и иностранными формированиями армии около двух десятков повозок. Каждая занимает место перед отдельным отрядом, и возницы сгружают мешки с казной. Золото занимает мало место, так что времени на разгрузку уходит немного.

— Вот ваша плата, союзники и друзья. Здесь наградные: в одинарном размере для пехоты, в двойном для конницы, в тройном для командиров. Это всё, что вы должны были получить после окончания похода и полной победы. Давайте! Забирайте свои деньги!

В считанные мгновения речь переводят на пару десятков местных языков. Приглушённый гомон перерастает в ропот, ропот — в негодующие крики. Иноземцы, каждый на своём наречии, выкрикивают одно: «Нет! Нет! Подачки нам не нужны!» Они не коснутся денег, которых не заслужили.

— Берите! — повторяю я, направляясь к ним. — Берите и скажите, что переправились через эту реку с Александром и уничтожили его врагов. А тем, кто усомнится в вашей отваге, предъявите как доказательство эти деньги.

Возмущённые возгласы перерастают в рёв, уязвлённая гордость повергает воинов в бешенство. Парфяне, бактрийцы, дикие племена Скифии — саки, дааны и массагеты — вновь и вновь выражают упорное несогласие. Индийцы раджей Амбхи и Сисигупты молчат, но всем своим видом дают понять, что моё предложение для них неприемлемо. Наёмники из Фракии и Эллады, сирийцы, лидийцы, египтяне и мидийцы придерживаются того же мнения. Что же до Тиграна и персов, то они не удостаивают золото и взглядом.

Я подаю знак, призывая к тишине, а когда командиры восстанавливают порядок, обращаюсь к македонцам.

Армейский казначей выкатывает вперёд новые повозки. Мои соотечественники уже терзаются стыдом, но миновала ли опасность нового возмущения? Нет, я ещё заставлю их покорчиться на дыбе позора.

— Македонцы, вы высказали свои претензии, и я выслушал их. Вот. Это то, чего вы хотели.

Возницы сбрасывают с повозок ещё больше мешков с золотом. Мешки тяжёлые; многие при падении рвутся, и монеты рассыпаются по земле. Перед каждым отрядом вырастают холмики сокровищ.

— Вот ваши свидетельства об увольнении со службы. — Юноши из моей свиты демонстрируют свитки. — Вы свободны. Заберите их! Я вас больше не держу!

Ни один человек не двигается с места. Каждого пригвоздил к месту стыд.

— Что держит вас, македонцы? Я отпускаю вас с честью. Нагнитесь! Забирайте своё вознаграждение и отправляйтесь домой.

Юноши из моей свиты по моему поручению обходят ряды, протягивая людям свидетельства об отставке. Все как один убирают руки за спину.

— Я организую для вас обоз, братья. Собирайтесь, грузите свои пожитки и отправляйтесь домой. Только там, дома, не забудьте рассказать жёнам и детям, как вы бросили своего царя на краю земли, в окружении врагов. Упомяните и о том, что союзники, даже не знающие его языка, остались верными Александру, тогда как вы, его родственники и соотечественники, забрали свои сокровища и отправились на родину. Расскажите им об этом, и вы, я уверен, прославитесь на всю страну. Что уставились? Вы получили всё, что хотели! Проваливайте, чтоб глаза мои вас не видели! Уходите!

Мои соотечественники стоят как статуи. Всех удерживает не только стыд, но и беспокойство. Все ждут, как решится участь «недовольных». Будут ли их казнить? Отведут ли их сейчас к столбам, чтобы свершить расправу?

Теперь моя речь обращена к «недовольным». Я перечисляю их былые заслуги, называю Эрикса, и Филона, и Амомфарета и заявляю, что отчуждение между нами возникло по моей вине.

— Да, братья, я слишком рьяно побуждал вас идти всё дальше и дальше, ибо, осознавая ваше величие, ждал от вас чудес, хотя, возможно, не в должной мере поощрял ваши успехи и разделял ваши невзгоды. Я подвёл вас, друзья. Но и вы подвели меня. Вы разрушили мою веру в себя и в наших соотечественников. Вы поставили своё недовольство выше верности армии. Вы дулись и лелеяли свои обиды, что пристало капризным фаворитам, а не солдатам. Такие проступки, совершаемые во время войны, это не заблуждения, а военные преступления, карающиеся по всей строгости. Но, предоставив нашим союзникам и соотечественникам свободу выбора, я считаю себя не вправе отказать в том же и вам.

По моему приказу покрывала на столбах приподнимаются, и все видят, что к каждому прислонён недавно изготовленный, никогда не отражавший ударов, ослепительно сверкающий в лучах восходящего солнца щит. Я объявляю, что каждый из щитов обит не бронзой, а чистым серебром и на каждый пошла одна шестая таланта драгоценного металла.

— Вот вам награды, из-за которых вы так стервенели. Серебро на каждом щите стоит жалованья за три года.

Я делаю страже знак удалиться. Отряд «недовольных» остаётся на месте, поражённый немотой. Вся армия затаила дыхание. Пока солдаты отупело таращатся, я приказываю полностью сорвать покрывала со столбов. Рядом со щитами сложены триста новых мечей и сарисс, новая обувь, туники, шлемы, плащи: триста комплектов полного боевого снаряжения.

Армия взрывается криками. На восстановление порядка уходит столько времени, сколько необходимо, чтобы досчитать до ста.

— Это снаряжение предназначено для вас! — обращаюсь я к «недовольным». — Но я не принуждаю вас брать его. Если вы предпочтёте, чтобы стоимость серебра на каждом щите была возмещена вам звонкой монетой, я с почестями отпущу вас домой.

«Недовольные» поворачиваются к Матиасу и Вороне. Молодые командиры вытягиваются в струнку.

— Но не спешите. Прежде чем примете решение, выслушайте то, что я вам сейчас скажу.

Размашистым шагом я иду вдоль строя.

— Там, где бой будет самым яростным, туда я и пошлю вас. Туда, где задача будет самой опасной, первыми пойдёте вы. Там, где риск будет самым большим, вы займёте место в первых рядах. За рекой нас дожидаются боевые слоны Пора, в атаку на них предстоит идти вам. Вы победите их! Хватит отлынивать и прохлаждаться, вам даётся последняя возможность возродить свою честь и славу. Выбирайте, братья, но выбирайте сейчас!