Книга История шифровального дела в России - Татьяна Соболева

Являясь в течение двух десятков лет одним из руководителей революционного подполья Петербурга, Бокий несомненно приобрел колоссальный опыт организаторской работы, сплотил вокруг себя группу людей надежных и грамотных. Были среди них студенты и выпускники столичных вузов. Интересно, что некоторые из них, например В. Дингельштедт, А. Васильев работали с ним в Туркестане в 1919—1920 гг., где Бокий возглавлял Особый отдел Восточного, а затем Туркестанского фронтов. Относительно же «людоедства» Глеба Ивановича… В. Будников, ординарец Бокия, в голодное время, чтобы как–то поддержать больного туберкулезом командира, движимый лучшими чувствами, как–то сварил ему кошку на обед…

Некоторых из своих старых товарищей Бокий привел с собой на работу в Специальный отдел. Что касается самого Глеба Ивановича, то, на наш взгляд, в тот период было трудно подобрать более удачную кандидатуру на пост организатора и руководителя криптографической службы страны.

В свое время работая над книгой о Г. И. Бокии, мне пришлось изучить множество документов и материалов, сохранивших облик этого человека. К числу людей, близко знавших Г. И. Бокия в течение десятков лет, принадлежал Максим Горький. В своем очерке «Соловки» он так писал о нем: «Человек из породы революционеров–большевиков старого, несокрушимого закала. Я знаю почти всю его жизнь, всю работу и мне хотелось бы сказать ему о моем уважении к людям его типа, о симпатии лично к нему. Он, вероятно, отнесся бы к такому «излиянию чувств» недоуменно, оценил бы это как излишнюю и, пожалуй, смешную сентиментальность»[245].

Г. И. Бокий и А. М. Горький в зверопитомнике СОАОКа. 1929 г

По своей натуре Г. И. Бокий был боец. Он постоянно трудился, полностью отдавая себя работе. В отношениях с коллегами — руководителями и подчиненными — был всегда принципиален. По свидетельству хорошо знавших его людей (Е. Д. Стасовой, прекрасной, к сожалению ныне почти забытой писательницы М. В. Ямщиковой, имевшей литературный псевдоним Ал. Алтаев), он решительно выступал против культивировавшихся уже с конца 20–х — начала 30–х годов, внедрявшихся и опекавшихся фактов личной преданности, подобострастности, угодничества к каждому руководителю. Боролся против чинопочитания, уже въедавшегося во все поры служебного аппарата. Он говорил, что авторитет руководства — это в первую очередь авторитет ума, честности, трудолюбия, скромности. Сам Бокий был скромен и нетребователен к личным удобствам чрезвычайно.

Хотелось бы указать на такое свойство Бокия в качестве руководителя криптографической службы, как чувство противника. Известно, что во время военных действий это — главное качество, характеризующее талантливого полководца. Знать, чувствовать противника, прогнозировать его замыслы, Предвосхищать направление главного удара и, наоборот, наносить ему неожиданный удар — все это бесценные качества военного руководителя. Естественно, эти качества неоценимы для руководителя любого вида разведки или контрразведки, который имеет дело с противником постоянно в мирное или военное время. Как свидетельствуют результаты работы, Бокий обладал этими качествами, по крайней мере в 20–е годы. Чувство противника — не проявление свыше, оно основано на глубоком знании противника, знании его научного и технического потенциала, интеллектуальных способностей и возможностей, уровня мышления, психологии, включая национальную, приемов и методов его работы. Чтобы иметь эти знания, надо прежде всего детально разработать механизм их получения. Этот вопрос, по–видимому, как об этом свидетельствуют факты, также хорошо продумывался. Спецотдел был связан с внешней разведкой и контрразведкой, которые поставляли ему информацию наряду с шифрами.

У этого человека были слабости и недостатки, но на сделку с совестью он не шел никогда. Во многом по этой причине у него были плохие и с годами все ухудшавшиеся отношения со Сталиным. Эти люди знали друг друга в течение многих лет подпольной работы. Вместе были членами Русского бюро ЦК РСДРП(б) в 1917 г., членами ЦК партии, членами Военно–революционного комитета в революционную осень. Иными словами, Бокий, как и Сталин, в предреволюционный и революционный период входил в ядро, руководящую верхушку большевистской партии. Думаю, что позднее, если бы Бокий покривил душой и где–то хотя бы в малой доле принял участие в создании культа личности Сталина, то, исходя из его партийного авторитета, вполне мог бы войти в состав высшего политического руководства страны. Но уже с середины 20–х годов он занял антисталинскую позицию и в результате оказался одной из первых жертв репрессий 1937 г. в органах государственной безопасности.

В советской науке в 20–е годы в области труда совершаются крупные открытия, разрабатываются приоритетные направления (зачатки теории гуманизации труда, производственной демократии, качества трудовой жизни и др.), к которым за рубежом пришли гораздо позже. Эти идеи, в разработке которых принимали участие в том числе и представители старой научной и технической интеллигенции, были оплодотворены идеей перестройки и обновления. Полноценное развитие личности, создание условий для совершенствования мастерства, проявление самостоятельности, отказ от авторитарных форм управления и организации труда — характерные черты организации труда того времени, которые, к сожалению, не успели широко развиться. Как следует из приведенного текста проекта о создании Спецотдела, Г. И. Бокий, несомненно, выступал носителем, проводником всех этих идей. Как главнейшая ставилась для Специального отдела задача научной разработки вопросов шифровального дела. Обращают на себя внимание и другие четкие, профессионально продуманные формулировки, в том числе такие: «…выработка программы школы шифровальщиков и методов преподавания в таковой…» или «распределение… сотрудников всех шифрорганов между последними в зависимости от индивидуальных качеств каждого работника…» и т.д.

Для реализации задуманного проекта Г. И. Бокий пригласил на работу в отдел старых специалистов–криптографов. Представляется очевидным, что в разработке самого проекта создания Спецотдела приняли участие и В. Н. Кривош–Неманич, и И. А. Зыбин, и И. М. Ямченко. Вклад каждого из них в становление советской криптографической службы огромен. Их опыт работы уникален.

В. Н. Кривош–Неманич, кроме блестящего знания множества иностранных языков, выдающихся дешифровальных способностей, обладал колоссальным опытом работы и уникальными знаниями. До революции В. Н. Кривоша–Неманича неоднократно направляли в заграничные командировки со специальными заданиями, в числе которых были и задания по сбору сведений о работе криптографических служб других государств. Приезжая из таких командировок, Кривош–Неманич составлял справки для руководства, делал специальные доклады, вносил свои предложения по совершенствованию работы специальной службы России Однако далеко не все его наблюдения использовались, не все его советы и рекомендации принимались. И теперь Г. И. Бокий самым тщательным образом изучал и анализировал все сведения, которые ему сообщал Кривош–Неманич, внимательно прислушивался к его советам, стремясь максимально полно использовать все полезное.