Книга Похищенный трон - Гарри Тертлдав

Абивард развернулся в седле, чтобы видеть, как видессийцы подносят факелы к этим промасленным тряпкам. По команде сотников саперы выстреливали этими штуковинами. Машины подпрыгивали и лягались, словно дикие ослы, наподобие тех, которые так переполошили войско Шарбараза прошлой осенью.

Камни и сосуды описывали изящные дуги в воздухе. Сотники ругались, погоняя саперов, а те крутили лебедки, наматывая канаты и подготавливая машины к следующему залпу. На это Абивард почти не обращал внимания. Он смотрел, как камни крушат укрепления Смердиса. Некоторые не долетали, некоторые попадали в стену, а некоторые перелетали ее и падали позади. Ему хотелось оказаться под одним из этих камней не больше, чем превратиться в таракана, которого давит кованый сапог копейщика.

Летящие сосуды оставляли за собой дымовые шлейфы. Даже с расстояния в два фурлонга, несмотря на крики воинов Смердиса в крепости, он слышал, как разбиваются глиняные сосуды. Из крепости стали подниматься клубы черного жирного дыма.

Абивард вновь развернулся в седле.

— Кто-нибудь говорит на моем языке? — спросил он находящихся позади него саперов. Один из них кивнул, и Абивард продолжил:

— Что это за гадость вы туда кидаете?

Видессиец хмыкнул.

— Минеральное масло и серу, — сказал он на относительно сносном макуранском, — и еще кое-что, только я не скажу что. Хорошо горит, да?

— Да, — согласился Абивард. Один из столбов дыма поднимался особенно быстро; он понял, что зажигательная смесь выплеснулась на дерево или холстину.

Машины вновь бахнули, на этот раз не столь дружно. Камни и сосуды полетели в крепость.

— Господи, — сказал Заль, — не хотелось бы мне оказаться под таким дождичком. — Он прищурил глаза, всматриваясь. — И если такой дождичек будет падать на крепость достаточно долго, народ там будет мало на что годен. Их всех передавят или поджарят, а значит, бойцы из них будут те еще.

— Так и было задумано, — сказал Абивард и только тут внезапно понял, почему Маниакис-старший сказал, что защите машин отводится решающая роль в битве. Рано или поздно военачальники Смердиса поймут, что нужно остановить видессийцев и не дать им превратить крепость в руины. Лучники тут не помогут: машины стоят слишком далеко, никакой стрелой не достанешь. Значит, придется брать их штурмом.

И штурм имел место, но не со стороны воинов, стоящих непосредственно перед Машизом. Вместо этого военачальники Смердиса бросили в атаку фланговый отряд вроде того, который нанес Шарбаразу такой урон при его прошлом наступлении на столицу. Выкрикивая имя Смердиса, конники с грохотом вырвались из узкого ущелья с севера, так же как и год назад.

Но на этот раз их ждал совсем другой прием. В дело вступили машины, расположенные на правом фланге. Некоторые из них бросали камни, которые буквально расплющивали людей и коней. Другие метали огромные дротики, пробивавшие любую броню. Они пронзали воинов и коней, и те падали на землю, перекрывая путь следующим за ними.

Люди Смердиса не были трусами. Несмотря на большие потери, они продолжали наступать. Чтобы не допустить их прорыва к машинам и основным силам войска Шарбараза, навстречу им выехали видессийские конники.

Но это был лишь отвлекающий маневр. Основной бой шел в центре. Там видессийские машины продолжали бомбить крепость, воздвигнутую Смердисом. Ее стена, которая могла бы веками выдерживать атаки копейщиков, начала напоминать щербатый, а потом и вовсе беззубый рот. За стеной бушевало высокое пламя, дым поднимался еще выше. Абивард закашлялся. Воинам Смердиса, находящимся в крепости, было в двадцать, нет, в сто раз хуже — тем, кому посчастливилось не поджариться.

Командир видессийских саперов выкрикивал приказания на своем языке. Его люди сместили машины чуть в сторону. Потом они вновь принялись обстреливать на сей раз копейщиков Смердиса, собранных возле крепости.

Заль злорадно и хищно ухмыльнулся:

— Выбор у них незавидный. Уйти из-под обстрела и открыть нам путь или же выйти и принять бой — и все равно открыть нам путь, если они его проиграют.

В потрепанном войске Смердиса затрубили рожки. Конники взяли копья на изготовку, и солнце засверкало на их наконечниках.

— Идут, — сказал Абивард. Конечно, Смердис — предатель и узурпатор, но войскам, оставшимся верными ему, отваги было не занимать.

Абивард опустил свое копье, направив его прямо навстречу наступающей коннице. «Шарбараз!» — крикнул он и с силой ударил коня по забранным в доспехи бокам. Конь рванулся вперед, явно обрадованный тем, что теперь можно помчаться во всю прыть. Заль и другие воины тоже разразились приветственными кличами. Они тоже устали от ожидания. Зато теперь дождались желанной битвы.

Кто-то устремился прямо на Абиварда с воплем «Смердис!». Поверх кольчужной сетки противника Абивард на мгновение увидел суровые и внимательные глаза.

Противник был так же рад предоставившейся наконец возможности подраться, как и сам Абивард.

Людям Смердиса пришлось не только ждать: они видели, как обстреливают их товарищей, оставшихся и крепости, а потом и сами подверглись обстрелу.

Судя по тому, как воин, мчащийся, на Абиварда, сидел в седле, он прекрасно знал свое дело. Сделав вид, что целит в корпус, представляющий более крупную мишень, он в последний момент вздернул копье и направил его наконечник Абиварду в лицо.

От страха у Абиварда пересохло во рту. Он едва успел отразить удар щитом.

Его же удар не достиг цели. Ему было все равно. Он был рад, что остался жив и теперь может схлестнуться с кем-то, не так хорошо владеющим разными смертоносными приемами.

Как часто получается в конных сражениях, когда захлебнулся первоначальный натиск, атака превратилась в беспорядочную рубку; воины кружились на месте и во всю глотку выкрикивали проклятия — а чаще имя своего монарха, чтобы свои же в пылу битвы не порешили. Они тыкали копьями, махали мечами; кони, преимущественно жеребцы, тоже участвовали в битве — зубами и копытами, которые запросто могли вышибить мозги оказавшемуся на земле человеку.

Один из воинов Смердиса повернулся лицом к горящей крепости. Абивард считал его одним из своих, пока тот не начал выкрикивать имя узурпатора. Тогда он со всей силы ударил его копьем в спину, стараясь пробить наконечником броню.

Воин вскрикнул и широко раскинул руки. Меч вылетел у него из рук, описав широкую дугу в воздухе. Потом он вскрикнул еще раз и рухнул. Из раны между позвоночником и левой почкой хлынула кровь. Воин даже не знал, что Абивард находится сзади, пока копье не вошло в него. Абивард почувствовал себя не воином, а убийцей, но длилось это недолго — кто-то попытался ударить его исподтишка. И тут Абивард накрепко усвоил, что в бою между воином и убийцей разницы нет.

Постепенно войска Шарбараза оттесняли неприятеля к крепости. Видессийские конники и легкая кавалерия макуранцев, более проворные, чем тяжеловооруженные копейщики с обеих сторон, пытались пробиться в тыл конницы Смердиса и отрезать ее, чтобы открыть копейщикам Шарбараза возможность прорваться к Машизу.